Эликсир сущности - Алекс Рудин

А Ковшин недостоин и этого.

Я подергал дверь.

— Заперто.

— Конечно, — кивнул Кастеллано. — Ключ у Ковшина.

— Разрешите, Александр Васильевич, — сказал Зотов.

Я посторонился.

Зотов нетерпеливо хлопнул ладонью по замку. Замок жалобно щелкнул, и дверь открылась.

Комнатушка была крохотная. В ней едва поместились обшарпанное трюмо с треснувшим зеркалом и колченогий табурет. Табурет лежал на боку, одна из ножек треснула.

Словно кто-то с силой шваркнул несчастным предметом мебели об пол.

— Смотрите, Александр Васильевич, — сказал мне Зотов, шагнув вперед.

Через всю полированную столешницу трюмо тянулись три свежие царапины. Лак был безжалостно содран, под ним белело дерево.

Похоже на следы когтей.

— Интересно, — усмехнулся я.

Дар напомнил о себе коротким толчком в груди. Я повернулся к господину Кастеллано:

— Далеко отсюда до служебного выхода?

— Дверь сразу за этой лестницей, — поджав губы, ответил Кастеллано.

— И она не запирается? — уточнил я. — Воров не боитесь?

— А что здесь красть? — всплеснул руками Кастеллано. — У нас ничего нет, мы нищие! А дверь закрывается на задвижку изнутри.

— То есть, выйти через нее из здания может кто угодно?

— Ну, конечно! — непонимающе воскликнул Кастеллано.

Я выдвинул левый ящик трюмо. Он оказался пустым.

В правом ящике жил паук. Когда я нарушил его уединение, паук испуганно заметался из угла в угол, скользя длинными ногами по гладкому дереву.

— Здесь нет никакого грима, — сказал я Кастеллано. — Ковшин им не пользовался?

— Может быть, мерзавец унес его домой? — предположил режиссер. — Эти актеры вечно все тащат!

— Опишите его, — попросил я.

— Коренастый, волосы русые. Глаза… серые, кажется. И зубы очень ровные, белые.

— Не похож на Ромео, — заметил Зотов.

Надо же, оказывается, занятой начальник тайной службы знаком с творчеством Шекспира!

Я взглянул на Зотова с уважением.

— Это и не нужно, — отмахнулся Кастеллано. — В актерском деле все решает талант и перевоплощение. А Ковшин очень талантливый, поверьте. Подлец!

— Талантливее Удашева? — предположил я.

Кастеллано пожал плечами, подтянув их к самым ушам.

— Он моложе, это огромное преимущество. Господа, вы позволите мне заняться делами? Я должен готовиться к спектаклю.

За стеной хлопнула дверь.

— Пустите меня! — выкрикнул женский голос.

Оттолкнув Прудникова, в гримерку ворвалась старушка. Она была в длинном старомодном платье и черной кружевной накидке, из-под которой выбивались седые волосы. На левой руке старушки болтался кожаный ридикюль.

— Где Спиридон? — требовательно спросила старушка. — Вы его нашли? Что с ним?

Ее голос был молодым и звучным, без старческой хрипотцы. Это меня удивило.

— А вы кто, мадам? — вежливо поинтересовался Зотов. — Мать или бабушка?

— Я? — грозно спросила старушка. — О, черт!

Она быстрым движением выхватила из ридикюля крохотный пузырек. Выдернула пробку и одним махом проглотила содержимое пузырька.

Мы во все глаза смотрели на нее.

На мгновение я заметил, что лицо старушки расплылось. Я растерянно моргнул и вдруг увидел перед собой молодую девушку.

— Так что со Спиридоном? — требовательно повторила девушка.

Полицейский следователь Прудников сдавленно охнул.

— Почему вы молчите? — воскликнула девушка. — Вы из полиции? А это что такое?

Она бросилась к трюмо и уставилась на царапины.

В треснувшем зеркале я видел, как ее карие глаза расширились от ужаса.

— Это следы когтей? Я так и знала, что с ним случилось что-то плохое!

Девушка порывисто повернулась к нам, взмахнув ридикюлем перед самым носом Прудникова. Следователь вовремя отшатнулся, хватаясь за очки.

Девушка даже ничего не заметила.

— Вы здесь главный? — спросила она Зотова, требовательно глядя ему в лицо.

Зотов не успел ответить, а она уже повернулась ко мне:

— Вы? Мы должны найти Спиридона! Едем, сейчас же! Я покажу дорогу, а вы обыщете его квартиру. Вас она не посмеет не пустить.

Она выглядела такой забавной, что я не выдержал и рассмеялся.

— Кто вы? И кто посмеет нас не пустить?

— Квартирная хозяйка, — немедленно ответила девушка. — У, мымра! Возомнила себя королевой!

Девушка гордо задрала хорошенький носик и презрительно оттопырила губу, изображая квартирную хозяйку Ковшина.

— А вы-то кто? — давясь смехом, спросил я.

Незнакомка элегантным жестом отбросила кружевную накидку. Я увидел, что под воздействием волшебного зелья она преобразилась в брюнетку без всяких следов седины. Черт, какая седина! Да ей восемнадцать только-только исполнилось.

— Актриса Екатерина Муромцева! — представилась она и чуть наклонила голову. — Играю служанку Джульетты в новой постановке господина Кастеллано.

— Служанку? — в изумлении пробормотал Прудников. — Но она же старуха!

Видно, полицейский следователь тоже знал классику.

По счастью, Муромцева его не услышала. Она смотрела на меня.

— Граф Александр Воронцов, — улыбнулся я.

— Рада знакомству, ваше сиятельство.

— Сейчас не до светских бесед, — вмешался в разговор Зотов. — Вы знаете, где живет Спиридон Ковшин?

— А что здесь такого? — подозрительно нахмурилась девушка. — На что вы намекаете?

— Я ни на что не намекаю, — теряя терпение, ответил Зотов. — Скажите нам адрес и номер квартиры.

— Вот еще!

Муромцева смерила Зотова ледяным взглядом.

— Откуда мне знать номер квартиры? Я никогда у него не была. Я, к вашему сведению, не из таких!

— Но дом-то вы знаете? — вскипел Зотов.

— Дом знаю. Он однажды показывал мне его. Но мы просто шли мимо.

— Так назовите улицу и номер дома!

Рык Зотова мог испугать даже медведя. Но глаза Муромцевой хитро блеснули.

— Я не помню номер дома. Но могу показать.

Зотов застонал в отчаянии. Я понял, что пора вмешаться.

— Екатерина, мы будем счастливы, если вы поедете с нами и покажете дорогу, — с улыбкой сказал я. — Нам очень нужно найти Спиридона и убедиться, что с ним все в порядке. Вы ведь тоже этого хотите?

— Вот! — торжествующе кивнула девушка. — Хорошо, что вы здесь старший, а не этот солдафон. Где ваш мобиль?

— Артисты! — прорычал Зотов.

Это прозвучало как ругательство, и Муромцева фыркнула, задрав нос чуть ли не к самому низкому потолку.

А я посмотрел на часы. Время стремительно приближалось к вечеру. Надо было поторапливаться.

— Едем, — кивнул я Зотову.

Мы вышли из Старого Театра через служебный выход, и снова оказались в сквере. Возле клумбы,