Вагон 7, место 15 - Клод Авелин

в самом вопросе которого уже содержалось утверждение.

— О да! — ответил, потупившись, миллионер. — Великолепный подарок. — Подняв голову, он добавил с повлажневшим взглядом: — Это для дамы... — и смущенно хихикнул: — ...само собой!

До чего же ловкач был этот господин Фонтен! Он даже не улыбнулся. «Заставьте моего голубчика разговориться! — посоветовал ему господин Мортимер по телефону. — Он это обожает». Лоб молодого человека перерезала складка, словно он старался удержать в памяти множество необходимых сведений во всей их сложности и полноте.

— Для... очень молодой дамы? — спросил он серьезным тоном.

Господин Жерарден медленно покачал головой со снисходительной улыбкой.

— Не очень очень молодой. — Но тут же живо продолжал: — Но не старой, совсем не старой. И красивой...

— Принесите мне коллекции бриллиантовых брошей 33 и 34! — крикнул господин Фонтен одному из служащих. — Мы обычно начинаем осмотр с брошей, — пояснил он господину Жерардену с очаровательной улыбкой.

На дюжине больших картонных листов были представлены коллекции бриллиантовых брошей 33 и 34, каждая лежала в отдельном футляре из красной кожи. И вскоре перед господином Жерарденом оказалось около ста сверкающих драгоценностей, все, по словам господина Фонтена, самое прекрасное и самое редкое, что можно было собрать в Париже. Он созерцал их, взволнованный и восхищенный, прикасался к ним, осмелев, пальцем, и, вздыхая, слушал хорошо обдуманную похвалу, воздаваемую этим сокровищам юным ювелиром. Фонтен-сын объяснял ему, что вот эта брошь может видоизменяться, вот та вдохновлена средневековыми мотивами (господин Фонтен так и сказал: средневековыми), а эта выполнена специально по заказу княгини Руссиловой, увы, тем временем скончавшейся.

— Ну, — сказал, передернув плечами, господин Жерарден, — я не стал бы дарить драгоценность, принадлежавшую умершей.

— Совершенно справедливое замечание, — отозвался господин Фонтен, закрывая футляр.

Выбрать какую-нибудь из брошей было нелегко.

— Понравится ли ей вот эта крупная брошь? — словно разговаривая сам с собой, тихо шептал нерешительный миллионер. — Или вот эта, такой причудливой формы?

— Не сомневайтесь, — рассудительно заявил Фонтен-сын, — все красивые драгоценности красивой даме будут к лицу.

— Это верно, она красива, мсье! — воскликнул господин Жерарден. И словно увидев ее перед собой, задумчиво продолжал: — Такая классическая красота... немного строгая... даже внушающая робость, если не знать ее! Светская женщина...

Господа Фонтен и Бенои, со своей стороны, подтвердили, что данное описание совершенно соответствует облику светской женщины.

— И как светская женщина, — заверил с благосклонной улыбкой ювелир, — привыкшая к роскоши...

Господин Жерарден с жаром воскликнул:

— Именно так, привыкшая, мсье! С раннего возраста. Она принадлежит к одной из самых знатных семей Юга. Не знаю, должен ли я называть ее имя...

Он взглядом просил совета. Господин Бенои кусал губы, господин Фонтен горячо запротестовал:

— Будьте уверены, мсье, мои вопросы имеют только одну цель: услужить вам! Направить ваш выбор на предмет, в наибольшей степени отвечающий вкусам особы, которую вы намерены осчастливить.

— Я прекрасно это понимаю, мсье, прекрасно понимаю! — с легким поклоном отозвался господин Жерарден. — Напротив, это очень мило с вашей стороны. Я предпочитаю даже подробно изложить вам всю ситуацию: возможно, это упростит дело... У вас тут столько прекрасных вещей!..

Он снял пенсне, глаза его беспомощно заморгали. Казалось, он забыл и о брошках, лежащих перед ним, и о самом магазине.

— Я знаком с этой дамой много лет. Прежде я часто встречал ее в довольно приватной обстановке. Как вам это объяснить? В конторе ее мужа. Я был одним из служащих его компании. Крупнейшей компании!

Господин Жерарден принял преувеличенно скромный вид. Он погладил ладонью краешек орнамента стола.

— Я занимал там довольно видное место, достаточно важное для того, чтобы она меня заметила. Она раскланивалась со мной: «Добрый день, господин Жерарден!», «До свидания, господин Жерарден!», «Вы что-то сегодня неважно выглядите!», «О, наверняка тут замешана женщина!»

Он снова надел пенсне и поглядел на двух своих слушателей, словно опасался, что позволил воспоминаниям слишком увлечь себя. Внимание, с каким они его слушали, дало ему силы продолжать:

— Да, она даже такие вещи мне говорила! Но это было неправдой, в моей жизни не было женщины. Или, вернее, была, это было правдой, я много думал об одной женщине... — Он вздохнул. — Ну вот, вы меня понимаете. Когда она входила в комнату, словно луч солнца проникал туда. Всегда декольтированная, в эпоху, мсье (господин Жерарден воздел вверх недрогнувший указательный палец, чтобы подчеркнуть свое замечание), когда это совершенно не было принято! Но она могла себе такое позволить. Может и сейчас. Я видел ее этим летом. Боже, как она прекрасна! Она пришла повидать меня, поговорить о прошлом. Хотя она потеряла мужа, поселилась в Ницце и ей нечего делать в Клермон-Ферране, она все же каждый год приезжает туда. Каждый год...

Голос его стал еле слышным, веки опустились.

— Я могу вам все сказать, господа, вы мужчины. Между нами ничего еще не произошло. Но есть некоторые признаки, которые не могут обмануть. Когда она улыбается мне, я догадываюсь, что я ей небезразличен. Но только что тут поделаешь! У нее хорошая рента, вилла, двое слуг... До последних дней я знал, что и мечтать об этом не смею, я думал, так будет всегда... И вдруг колесо фортуны... — Господин Жерарден обвел взглядом салон, фыркнул и восхищенно закончил свою речь: — И вот я здесь.

Ювелир любезно улыбнулся ему. Потом черты его лица внезапно вытянулись, как у юного офицера, решающегося отступить, чтобы подготовиться к новой атаке.

— Заберите все это! — крикнул он.

Двое служителей поспешили унести образцы, предварительно открывая каждый футляр, чтобы убедиться, что он не пустой. Тем временем Фонтен-сын стоя, засунув одну руку в карман своих брюк, а другой приглаживая и без того безупречную прическу, излагал свои соображения:

— Извините мне, мсье, ту торопливость, с которой я действую. Само собой разумеется, если вы пожелаете вернуться к этим брошкам, мы тотчас же к ним вернемся. Но мне кажется, теперь я догадываюсь, что вам нужно. Вы упомянули декольте этой дамы. Вот мы и постараемся украсить его так, как оно того заслуживает.

Секунду он молчал, потом снова заговорил:

— Жемчуг? Конечно, жемчуг может удовлетворить самый утонченный вкус. Я словно вижу, как мадам сидит здесь вместе с вами (он показал на свободный стул рядом с господином Жерарденом) и выбирает жемчужное колье. У нас имеется удивительного блеска жемчуг.