Черный вечер (сборник) - Дэвид Моррелл

Трубка выпала из безвольных пальцев, Эрик потер пылающий лоб. Если завтра «Провинциальные умы» не пришлют чек, телефон отключат, его вышвырнут из квартиры, а через пару месяцев полиция найдет его истощенное тело в какой-нибудь подворотне. Либо так, либо... Молодой человек поежился. Придется найти работу.

Может, занять денег у друзей? В ушах раздался их презрительный смех. Мама? Она практически от него отреклась.

Какая несправедливость! Он бросил свою жизнь на алтарь искусства, голодал, а эти бездари штамповали дрянные бестселлеры и стали миллионерами!

Где-то на задворках сознания замаячила идея. Слащавый бестселлер, наподобие тех, что издаются миллионными тиражами в ярких аляповатых обложках? А ведь на кухне ждет удивительная штуковина, которая, вырвавшись из-под контроля, начала строчить как сумасшедшая.

Как сумасшедшая... Если кто и сошел с ума, так это он сам, когда поверил, будто привидевшееся в белой горячке имеет хоть какое-то отношение к реальности.

Нужно к психотерапевту обратиться. Да, а чем ему платить?

Совершенно потерянный, Эрик побрел на кухню. Похоже, самый верный способ — напиться до беспамятства. Больше ничего не поможет.

Эрик тупо смотрел на печатную машинку. Руки тряслись, буквы расплывались перед глазами. Но это уже неважно. Прихлебывая скотч, он неистово стучал по клавишам. Глупые цветистые фразы больше не пугали. Можно хоть ногами печатать — результат один: сентиментальная сага о Бухте Флетчера и ее обитателях.

* * *

— Да, Джонни, — Эрик скромно улыбнулся телевизионному ведущему, — «Бухта Флетчера» была написана на одном дыхании. Честно говоря, я даже немного испугался такого прилива вдохновения. Наверное, роман зрел во мне давно, а написать не хватало духа или таланта. Все изменилось буквально в один день, когда я сел за старую печатную машинку, которую купил в лавке старьевщика. Новая была не по карману, вот как беден я был. А потом судьба решила улыбнуться, пальцы затанцевали по клавишам, и на листе, будто сам собой, появился роман. С тех пор я каждый день благодарю господа за ниспосланное благословение.

С отработанной долгими повторениями небрежностью Джонни Карсон постучал кулаком по столу. Затянутый в дорогущий костюм из акульей кожи, Эрик потел под ослепительно ярким светом софитов. Тщательно уложенные в лучшей парикмахерской Нью-Йорка волосы напоминали шлем. Зрителей молодой писатель не видел, зато чувствовал их мощную поддержку. Еще бы, для них он живое воплощение американской мечты!

— Эрик, скромность делает вам честь! Вы ведь не только самый популярный писатель Америки, но и весьма уважаемый критик, не говоря уже о рассказах, которые были удостоены престижной литературной премии.

Престижной? Эрик внутренне поморщился. Осторожнее, Карсон, такими словами нельзя разбрасываться — всех зрителей распугаешь, кто потом будет мои книги читать?

— Да, это было в славные дни сотрудничества с «Провинциальными умами», — улыбнулся Эрик Гринвич, восторгаясь шикарной пепельно-русой шевелюрой ведущего. — Как я скучаю по старой квартире на Вашингтон-сквер, по литературным вечерам, которые я устраивал в пятницу! Каждый день вспоминаю, как мы обсуждали новые произведения, спорили, зачастую засиживаясь до утра!

«Черта с два я скучаю по той дыре и жирдяю Симмонсу с его тараканами и алкашами на лестницах! „Провинциальные умы“? Тот журнал лучше было бы назвать „Провинциальные идиоты“! А что касается „престижной литературной премии“, то „Сабвей пресс“ присуждает ее каждую неделю. На чашку кофе вполне хватает!»

— Наверное, приятно быть звездой? — полюбопытствовал Джонни.

— Да, весьма и весьма, — обезоруживающе улыбнулся Эрик.

— Вы теперь богатый человек!

А вот здесь ты не ошибся, парень! Два миллиона за издание в твердой обложке, три — за карманное, два — за авторские права на фильм, плюс доходы от иностранных изданий — в общей сложности пятнадцать миллионов. Десять процентов литературному агенту, пять — пиарщику, потом финансовая инспекция протянула ручонки, но не тут-то было! Своего Эрик просто так не отдаст. Поездки в Европу, новую квартиру, яхту, личный самолет он внес в расходные статьи. Придраться не к чему: нужны же писателю достойные условия для работы... В конце концов от пятнадцати миллионов осталось девять, однако Эрик не роптал.

— Деньги — далеко не главное, Джонни. Естественно, если кто-то захочет со мной поделиться, отказываться не стану! — Эрик засмеялся. Смех у него звонкий, мелодичный, похожий на звон серебряного колокольчика. Зрители одобрительно загудели: все правильно, знаменитый писатель рассуждает, как истинный американец. — Письма благодарных читателей — вот что дороже любых денег, Джонни! У меня столько новых друзей появилось... Воистину, труд писателя — благодарнейшее из занятий!

Эрик перевел дыхание. Шоу идет как по маслу, но в данной ситуации это не совсем то, что нужно. Спор или интрига были бы очень кстати. Подмышки взмокли, жалко, костюм-то совсем новый! Чистить придется... Хотя зачем чистить, можно новый купить!

— Трумэн Капоте назвал «Бухту Флетчера» сценарием слезливого сериала. Что же, к мнению великих стоит прислушаться! Пусть читатели рассудят...

Зрители восторженно зааплодировали.

— Знаешь, Джонни, я вместе со всей читающей Америкой с нетерпением жду нового романа Трумэна. Он уже лет пять его пишет, наверняка шедевр получится!

Зрители захихикали. Эх, жалко в зале нет Капоте, вот взбесился бы!

— Боюсь, Трумэн теряет связь с массовой читательской аудиторией. Я хорошо знаком с творчеством современных писателей, некоторые слишком заумные вещи пишут. Философия — это хорошо, но прежде всего литература должна быть доступной. Нужно писать о том, что волнует средних американцев. Диккенс ведь тоже сочинял о наболевшем, а величайшим классиком считается! Так что да здравствуют триллеры и любовные романы!

Бурные, продолжительные аплодисменты.

— Эрик, вы упомянули Диккенса, — начал Карсон, — а мне на ум приходит другой писатель, Уинстон Дэвис, популярный в пятидесятые. Если бы я не знал, что «Бухту Флетчера» написали вы, то мог бы поклясться, что это новая работа Дэвиса. Только, к сожалению, подобное невозможно: талантливый писатель трагически погиб в автомобильной катастрофе в возрасте сорока пяти дет. Трагедия произошла где-то в районе Лонг-Айленда.

— Очень польщен, что меня сравнили с Дэвисом! — проговорил Эрик. — Кстати, ты не единственный, кто заметил сходство. Уинстон — один из писателей, которыми я искренне восхищаюсь. Он, можно сказать, обессмертил маленькие городки Новой Англии. Буду стараться продолжать его традиции: людям нужны правдивые истории.

На самом деле о творчестве Дэвиса Эрик узнал лишь после того, как почитатели «Бухты Дэвиса» отметили сходство между их книгами. Заинтригованный, он отправился в библиотеку, где, брезгливо морщась, пролистал пять книг, чуть ли не по тысяче страниц каждая. Как у людей хватило терпения читать их до конца? Сентиментальная нудятина, никакой динамики. И все-таки сходство налицо, «Бухта Флетчера» действительно напоминает книги Дэвиса. Из библиотеки Эрик выходил с тяжелым сердцем. Неприятно засосало под ложечкой.

— Последний вопрос, — сказал Карсон. — Ваши поклонники ждут нового романа. Можете сказать, о чем он будет?

— В принципе, мог бы, но я суеверен, Джонни: боюсь рассказывать о неоконченных произведениях... Хотя вам, наверное... — Эрик подозрительно огляделся по сторонам, словно боялся, что в студии затаился шпион, а потом со смехом пожал плечами. — Надеюсь, никто не попытается украсть название, после того как я на всю страну заявляю на него свои права. Итак... Книга будет называться «Приходской лес»! — Публика восхищенно загудела. — Действие происходит в одном из городков Вермонта... Нет, больше ничего не скажу. Вот выйдет книга, и все узнаете!

* * *

— Великолепно! — проговорил агент. Звали его Джеффри Амготт, ему тридцать, а волосы от постоянных переживаний стали совсем седыми, плюс к тому язва и проблемы с давлением. — Замечательно! То, что ты сказал о Капоте, позволит продать несколько тысяч книг.

— Я тоже так думаю, — кивнул Эрик. — Только что-то вид у тебя не очень счастливый...

Шоу Карсона состоялось сразу после обеда, но из-за сильного смога казалось, будто сгустились сумерки.

— У нас проблемы, — нехотя признался Джеффри.

— Разве? Слушай, расслабься, стаканчик пропусти...

— А потом загреметь в больницу с язвой? Спасибо, не хочется... Знаешь, я тут с менеджером говорил...

— Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь! Уверяю, вы волнуетесь понапрасну...

— Ты разбрасываешь деньги направо и налево. Самолет, яхта, ранчо... Не слишком ли?

— У меня ведь девять миллионов!

— Нет, милый, ошибаешься!

— Что? — изумленно переспросил писатель.