Запретная любовь - Вирджиния Хенли

Тори взглянула на ключ, лежавший на ладони Фэлкона, потом посмотрела ему в глаза. В их бездонной глубине она видела тайны, о которых невозможно сказать словами. А еще она видела в его глазах желание. Протянув руку, Тори взяла ключ, и Фэлкон тотчас же удалился.

Оставшись одна, Тори медленно прошлась по комнате. Остановившись у стола, она понюхала содержимое хрустальных графинов. В двух из них было вино, а в третьем — французский коньяк. «Наверное, тот самый, контрабандный», — предположила Тори. В небольшом столике у кровати она обнаружила ароматный табак, а также трубку и кремень. Запах табака напомнил ей про отца, которого она, между прочим, никогда не видела курящим. Вспомнив об этом отцовском секрете, она улыбнулась. Мать запрещала ему курить, а он все равно исхитрялся радовать себя.

Вернувшись к большому столу, Тори принялась рассматривать все, что здесь лежало. Листы чистой бумаги, серебряная чернильница, несколько гусиных перьев, красный воск… Внезапно она заметила золотой перстень с изображением сокола. И ей почему-то показалось, что днем она видела его на пальце у Фэлкона [4]. Примерив кольцо, она провела пальцем по контуру хищной птицы и невольно вздрогнула; ей вдруг почудилось, что в этот момент по телу ее словно прокатилась горячая волна.

Немного помедлив, Тори выдвинула ящик стола и увидела там продолговатую кожаную шкатулку. Приподняв крышку, поняла, что это — футляр для пистолетов. Она провела пальцем по бархату, которым шкатулка была выложена изнутри. Пистолеты же Фэлкон, наверное, взял с собой, чтобы иметь их под рукой. Увидев книгу, Тори уселась, раскрыла ее и полистала. Это был гроссбух со списком имен, часто встречавшихся в Суссексе. После каждого имени стояли какие-то непонятные значки и цифры, которые, судя по всему, являлись шифром. В конце же имелся список имен более благородного звучания, и при каждом имени указывался титул.

Виктория сунула гроссбух обратно в ящик и зевнула. Ей уже хотелось спать, но еще больше хотелось осмотреть комнату этажом ниже. Однако она вспомнила про Пандору, и желание выходить тотчас пропало. Тори задула все свечи, кроме одной, скинула туфли и стащила чулки, ослабила шнуровку на корсете, затем скользнула под одеяло.

Она лежала, глядя в потолок, и вспоминала все то необыкновенное, что произошло с ней в этот день. Перед ее мысленным взором проносились удивительнейшие события и вспоминались ощущения, с которыми она никогда прежде не сталкивалась. А на все возникавшие у нее вопросы она могла дать только один ответ: «Я перенеслась на сто лет назад».

В какой-то момент Тори вдруг сообразила: она слишком устала, чтобы сразу заснуть. Откинув одеяло, она выбралась из постели. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться на свежем воздухе и вдохнуть ночную прохладу. Казалось, какая-то неведомая сила заставляла ее выйти на крышу.

А снаружи над землей черным бархатом висело безлунное небо. Вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух, Тори медленно прошлась вдоль зубчатой стены. Во тьме совершенно ничего не было видно, но явственно ощущался запах моря. Внезапно где-то внизу, среди деревьев, вспыхнул крошечный огонек. Вспыхнул и тут же потух, как будто его чем-то прикрыли. Тори напряженно вслушивалась в ночную тишину, но ничего не услышала. А потом вдруг заухала сова. Через некоторое время — еще одна.

Тори вздрогнула и почувствовала, как у нее по спине мурашки пробежали. Ведь только сегодня утром она прочитала об этом. В исторической книге про Суссекс было написано: «Крики совы в качестве позывных использовали контрабандисты».

Тори напряженно всматривалась во тьму, туда, где вдруг снова вспыхнул огонек. Но огонек почти тотчас же опять потух, а вскоре перекличка прекратилась. Наверное, не меньше часа Тори провела на крыше. Наконец, почувствовав, что начала замерзать, отправилась обратно в теплую постель.

На сей раз сон пришел почти сразу. И, засыпая, она вдруг ощутила, как ее обняли чьи-то сильные руки. Тори вздрогнула и прошептала:

— Нет, не надо…

Но руки обняли ее еще крепче, а губы зашептали ей прямо в ухо:

— Ты ведь решила остаться.

— Да.

— И оставила дверь незапертой.

— О, Фэлкон… — прошептала Тори и тут же погрузилась и сон.

Когда утренний свет проник в комнату, Тори заворочалась и тихонько вздохнула. Она сразу же, даже не открывая глаз, поняла, где находится. Снова пошевелившись, она улыбнулась и наконец открыла глаза.

Открыла глаза — и чуть не вскрикнула от неожиданности. Оказалось, что она лежала спиной к мужчине, а груди ее, выскользнувшие из корсета, прижимались к его ладоням.

Причем на одном из пальцев его она заметила золотой перстень с соколом. И та же хищная птица в виде татуировки была и на предплечье его.

— Лорд Хокхерст! — воскликнула Тори.

Он шевельнулся и заявил:

— Совершенно верно, это я. Собственной персоной.

Глава 4

Тори отстранила его руки от своей груди и повернулась к нему лицом.

Лорд Хокхерст тут же обнял ее и крепко прижал к себе, чтобы она не ускользнула из постели.

— Мне больше нравится, когда ты называешь меня Фэлкон, — сказал он с улыбкой.

— Хищник!

— Вот уж нет! Впрочем, иногда действительно хищник. Хотя я предпочел бы поухаживать за тобой и добиться от тебя соответствующего отношения. — Чуть отстранившись, он взглянул на ее груди. — Ты не должна сердиться, дорогая. Как я могу терпеть, если ты столь откровенно со мной заигрываешь?

— Откровенно?! — возмутилась Тори.

— Да, конечно. Разве я не оставил тебе ключ?

Тори нечего было на это возразить.

— Ты ведь помнишь, о чем я тебя предупреждал?

Она запомнила каждое его слово. «Если вознамеришься остаться, то на всякий случай запри за мной дверь. Если захочешь, конечно, ее запереть».

— Да, помню… — пробормотала Тори. — Ты говорил про дверь.

— Вот именно, про дверь. — Он ласково ей улыбнулся. — А ты, оказывается, необыкновенно нежная. Я таких еще не встречал. Рискну предположить, что твоя нежность — следствие чистоты и невинности.

— Все незамужние женщины чисты и невинны, — возразила Тори.

— В твое время — возможно, но только не в мое. Я просто жажду насладиться твоей нежностью. Мечтаю разбудить тебя окончательно.

Вытянув прядь волос у нее из прически, он намотал ее на пальцы.

Его прикосновение такое ласковое… и полно соблазна. Тут вдруг Тори сообразила, что Фэлкон больше не удерживает ее, и все же она не сделала ни единого движения, чтобы отстраниться. И в голову ей пришла та же самая мысль, что и накануне, когда он дотронулся до нее. «Наверное, для того я и оказалась здесь…»