Газета Завтра 287 (22 1999) - Газета Завтра Газета

Но, к чести русского народа, поток добровольцев, отправившихся воевать за братьев славян, все же реален. А точнее, целых два потока. Первый, относительно организованный, состоял из тех, кто уже воевал под сербскими знаменами в Боснии. Добровольцы-ветераны представляют собой неплохо организованную группу с четким разделением по функциям. Одни занимались контактами с югославскими военными, другие пробивали визы, третьи добывали финансирование. Чтобы попасть на войну по этому пути, требовалось пройти жесткий отбор. Предпочтение отдававлось тем, кто имеет реальный боевой опыт.

Таким способом в Сербию отправились около сорока человек. Часть из них попала в ныне уже разбомбленный центр боевой подготовки казармы Бубонь-Потак, на полдороге от Белграда к Нишу. Там один из неформальных лидеров русских добровольцев Александр М. по кличке "Ас", следуя по пути генерала Черняева, пытался организовать "Русский добровольческий корпус", под флагом которого можно было бы объединить всех прибывающих в Югославию русских.

Однако сделать это было непросто, и пока Александр "пробивал" свой план, большая часть добровольцев малыми группами, а то и по одному, была распределена между воюющими в Косово сербскими частями. Сам несостоявшийся Черняев был вынужден покинуть Сербию, так как у него закончилась виза.

Были и другие — никем не организованные и не спонсировавшиеся добровольцы-одиночки, добиравшиеся до Сербии самыми разными путями. Больше всего повезло тем, кто успел въехать на территорию республики до снятия безвизового режима. Уже в Белграде они устраивались как кому удавалось. Ночевали на вокзалах, а днем находили различные военные организации. Есть добровольцы, попавшие в ряды сербских войск с помощью проживающих в Белграде представителей Московской Патриархии.

Трудно сказать точно, сколько в целом попало в Югославию добровольцев-одиночек и какова их судьба. По общим прикидкам — не менее трехсот человек. Но можно с уверенностью сказать: среди них нет тех, кого с помпой записывали в свои кондуиты представители иных псевдопатриотических партий и движений, норовящих сделать моральный гешефт на этой войне.

ЭДУАРД С. на днях вернулся из Югославии, привезя девять застрявших в теле свинцовых шариков — осколков противопехотной гранаты. Он — отставной офицер и боец со стажем — четыре года Афгана, полгода в Боснии. Вместе с уже упоминавшимся Александром М. он попал в Югославию в числе первых русских добровольцев.

Но, в отличие от своего товарища, он не стал “качать права”, а отправился рядовым бойцом в 37-й специальный полицейский отряд, "зачищавший" местность вблизи границы с Албанией. Вместе с ним в отряде численностью всего в 90 человек оказалась целая дюжина добровольцев из России, в том числе трое осетин. Сербские полицейские двигались от одного албанского села к другому, уничтожая отряды “шиптеров” (так в Сербии называют албанских сепаратистов). За месяц пребывания в отряде Эдуард участвовал в двадцати четырех боях с албанскими боевиками, что само по себе говорит о высокой интенсивности боевых действий. По его словам, “шиптеры” неплохо знают тактику боя в горах, хорошо стреляют, но не отличаются высокой стойкостью. Оружие у них такое же, как и у сербских полицейских: автоматы (только не югославского, а китайского производства), пулеметы, гранатометы, обычные и тяжелые (12,5 мм) снайперские винтовки, изредка — безоткатные пушки. Нередки боевые столкновения, в которых противники сходятся на расстояние, не превышающее нескольких метров.

Возможно, поэтому боевики быстро сообразили, что в отряде немало русских и стали вести по рации ежевечернюю агитацию: "Эй, русс, завтра — не будет!" На что русский радист спокойно отвечал: "А у тебя, гнида, и сегодня не будет".

Боевой дух воюющего в горах сербского отряда оказался на удивление высоким. Эдуард утверждает, что эти бойцы будут сражаться в любых условиях, и натовцы не вправе рассчитывать, что части, подобные этому отряду, готовы сложить оружие.

Необходимо отметить, что боевые действия в Косово ведут именно такие мобильные отряды МВД и госбезопасности, а большая часть армейских частей оттянута с территории края поближе к Белграду. Так что рассчитывать на поддержку артиллерии и минометов отряду практически не приходилось. За месяц боев русский доброволец видел всего несколько гаубиц Д-30, пару зенитных установок “Прага” и десяток минометов. Тем не менее, сербы без особых потерь громят многочисленного противника, полагаясь не столько на превосходство в технике или огневой мощи, сколько на высокую дисциплину и тактическое мастерство.

Жесточайшая дисциплина исключает и мародерство. Этническая война всегда отличается особой жестокостью, и рассказчику довелось присутствовать при расстреле 36 боевиков, взятых в плен после кровавого боя. Как и в Чечне, веским доказательством участия в терроризме могли служить, например, “боевые следы” на теле подозреваемого: плохо смывающийся пороховой нагар, ссадины от приклада на плече...

Впрочем, у многих албанцев находили удостоверения ОАК, а некоторые "беженцы" даже не удосуживались снять немецкий камуфляж, являющийся униформой албанских сепаратистов.

...В том злосчстном бою, когда Эдуард попал под осколки, был тяжело ранен и другой русский доброволец: пуля снайпера попала ему в висок, а затем в переносицу. Сам же наш герой горд тем, что успел уложить двух боевиков.

Сейчас он постепенно поправляется и уже через две недели надеется снова оказаться в Сербии вместе с группой своих товарищей. Он уже знает, что вернется обратно в тот же отряд. И будет воевать, не рассчитывая ни на деньги, ни на почести, за Сербию, за славян, за справедливое дело.

Александр БОРОДАЙ

автобусные экскурсии золотое кольцо 4

ВИНА И ПОЗОР (Западная печать о войне против Югославии)

ПРОСТИТЕ, ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО!

Вот какое письмо прислал в американскую общественную организацию “За честность в СМИ” священник из Сан-Франциско, попросив передать его главе Сербской Православной церкви Патриарху Павлу.

“Если у Вас есть контакты с иерархами Сербской Православной церкви, не могли бы вы передать им это мое послание?

Пусть они знают: с самого начала бомбежек я постоянно испытываю чувство глубокого стыда за правительство моей страны и омерзение из-за его поступков. Я ощущаю личную вину за то, что мои налоговые доллары идут на ведение войны против народа, который не только не причинил нам никакого вреда, но и сражался бок о бок с нами в обеих мировых войнах.

Мне невыразимо жаль нашу нацию. Она ожирела, обеспамятела и обленилась до такой степени, что стала бездумно пожирать всю блевотину, которой ее потчует Си-эн-эн каждый вечер.

Когда я пишу эти строки, Кристиана Аманпур вкупе со своими кровожадными собратьями прямо с телеэкрана заученно и лицемерно призывает американцев к эскалации “конфликта”, по-фарисейски прикрываясь “самыми гуманными целями”.

Хорошо зная святость Сербской Православной церкви, осмеливаюсь просить ее святых молитв и прощения. Ваше Преосвященство, простите нас! Молите Бога, чтобы Он сжалился над Соединенными Штатами Америки, какого бы сурового наказания эта страна не заслуживала. Здесь тоже есть люди, и я в их числе, которые протестуют против варварской политики и молятся за весь сербский народ.

20 мая 1999 г.

Серафим (Фрэнк) Паттерсон, Сан-Франциско”

ТРАГЕДИЯ В КОРИСЕ: НАТО ОТКАЗЫВАЕТСЯ ДОКАЗЫВАТЬ СВОЮ ПРАВОТУ

Когда высокоточные бомбы обрушились на головы этнических албанцев в косовском городе Кориса, представитель НАТО возложил всю ответственность на югославские власти. Именно они якобы заставили беженцев ночевать вблизи военного командного пункта и артиллерийских позиций, чтобы использовать несчастных в качестве “живого щита”.

Но сегодня, неделю спустя после трагедии, военное командование НАТО сообщило, что никаких данных аэрофотосъемки и радиоперехватов, подтверждающих, будто Кориса являлась “законной военной целью”, предъявлено не будет.

“Все, что должно было быть опубликовано, уже опубликовано”, -- заявил капитан Стивен Уоррен, представитель главкома сил НАТО генерала Уэсли К. Кларка.

По словам югославского правительства, в результате бомбардировки Корисы погибло 87 беженцев. Таким образом, по числу убитых гражданских жителей этот налет стал самым губительным за все время авиационной кампании. Он нанесен по группе из нескольких сотен беженцев, которые до этого десять дней скрывались в близлежащих холмах.