Прохождение Венеры по диску Солнца - Владислав Крапивин

— Ну, я пошел?

— Далеко не заплывай.

— Не, я у берега… — И побежал к воде, ломкий, похожий на куклу из лучинок.

Сперва я следил с беспокойством. Понятно, что ангелы не тонут, но все-таки… Однако Вовка и правда не заплывал далеко. Метров десять вразмашку от берега, потом обратно. Покувыркался на мелководье среди других ребят, по-свойски поперекидывался с ними большущим пестрым мячом и, по-моему, даже поговорил о чем-то. Потом компания высыпала на берег, а Вовка поплавал туда-сюда еще… Следить за ним было удобно: он не снял бейсболку, и его голова прыгала на воде, будто красный поплавок. Я смотрел, смотрел на этот поплавок, а потом незаметно отвлекся. Посреди озера, где вода казалась по-морскому синей, неспешно двигались белые треугольники парусов, наверно, проходила регата. По дальнему берегу пробегали электрички, их стекла отбрасывали солнечные зайчики. Вскрикивали тепловозы, шелестел ветерок…

В таком умиротворении пребывал я несколько минут. Потом спохватился, поспешно зашарил глазами по прибрежной воде. Красного поплавка не было!.. Ага! Этот негодный тип на цыпочках шел по берегу ко мне. Бейсболку он держал в руках — полную воды. Снизу из нее бежала струйка. Вовкины цели не вызывали сомнения.

— Не смей! — завопил я и вскочил. Вовка захохотал, плеснул на меня издалека и попал лишь чуть-чуть, по локтю. Я погнался за ним. Он сперва убегал зигзагами и повизгивал, но скоро брякнулся животом на песок.

— Ванечка, я больше не буду!

Я отобрал у него сырую тяжелую бейсболку, хлопнул ею по тощей спине. Он глянул через плечо мокрым светло-синим глазом.

— Справился с маленьким, да?

Ухватив «маленького» под мышку, я понес его на прежнее место, к одежде. Вовка был удивительно легкий. Его ноги болтались, как у обессилевшего Буратино. Он опять повизгивал и хихикал.

Я уронил Вовку рядом с его штанами. Он быстро сел, уткнулся подбородком в обшарпанные колени. Я сел рядом. Вовка смотрел вперед — видимо, на паруса. И вдруг он сказал негромко и ровно:

— А там тоже есть озера. Захочешь — скидывай рубаху и бултых… И стрекозы над водой…

Зачем он про это?! Ведь только что было так хорошо! Был рядом со мной обыкновенный пацан Вовка, веселый добрый приятель… а может, и больше, чем приятель. Почти что братишка. И вот словно дохнуло холодным ветром из космоса…

Но Вовка, похоже, не заметил смены моего настроения. Неумело и беззаботно посвистел, сел посвободнее, уперся в песок ладонями… и вдруг дернулся вперед:

— Иван, смотри!

Метрах в двадцати от берега беспомощно вскидывал над водой руки светлоголовый мальчишка. Вскинет, скроется с головой, вынырнет опять… Кажется, даже вскрикивал что-то. И никто не смотрел туда, не видел беды!

Мне бы заорать изо всех сил: «Эй, люди, помогите мальчику, ослепли, что ли!» Но в глотку словно кляп вогнали. Я только дико танцевал на песке, стягивая брюки. Сдернул одну штанину, упал, сдернул другую и наконец побежал к воде. Меня скачками обогнал мускулистый парень. Да, он был пловец не чета мне. Пока я суетливо греб от берега, парень широкими взмахами достиг мальчишки, ухватил его, закинул себе на спину и стремительно, как дельфин, понес беднягу к берегу. Встал в воде по грудь, перехватил мальчика на руки. Тот кашлял, мотал головой и виновато улыбался.

Я оказался рядом. Мальчишкин спаситель неласково глянул на меня, пловца-неудачника с худой волосатой грудью:

— Твой, что ли?

— Нет, не мой… — виновато открестился я. Пригляделся и… — Знакомый…

— Глядеть надо за знакомым, когда плавает, — сказал парень и протянул мне мальчишку на руках, как выловленного младенца-тюленя. — Держи…

Мне что делать-то? Я принял спасенного и пошел с ним к берегу. А парень, бурля ногами, устремился в сторону — видимо, к дружеской компании с девушками, пивом и плеером.

Через несколько шагов мальчик нетерпеливо зашевелился:

— Отпустите, пожалуйста, я сам пойду…

Но я не отпустил. Вынес его и посадил на песок перед Вовкой.

— Вот, знакомьтесь. Это Аркаша. Он с мамой помогал мне покупать для тебя обмундирование…

Аркаша заморгал, улыбнулся — теперь и он узнал:

— Ой, здрасте… Только маме не говорите, как я тут, ладно?

— А что, мама где-то близко?

— Нет, она дома…

— А ты слинял на пляж без спросу, — понимающе уточнил Вовка.

— Нет, мама разрешает. Я ведь неплохо плаваю. А тут почему-то ногу скрутило, раньше такого никогда не бывало… Кха…

— Давай тресну по спине, чтобы не кашлял, — услужливо сказал Вовка.

— Тресни, пожалуйста… Спасибо… Хватит, я уже…

— Мы проводим тебя домой, — решил я.

— Что вы, не надо! Я совсем близко живу!

— Не бойся, маме мы ни слова, — пообещал я. — Скажем, что встретились на улице…

— Да мы и заходить не будем, — утешил его Вовка. — Только доведем тебя до подъезда.

— Но я прекрасно дойду один, не беспокойтесь за меня.

— Мы беспокоимся за себя, — растолковал я. — Не хотим потом волноваться: все ли с тобой в порядке, не вернулся ли кашель, не закружилась ли голова. Мало ли что… Позволь уж…

— Ну… тогда ладно, спасибо. Я только выжму плавки и оденусь…

Не очень твердой походкой Аркаша ушел в жестяную кабинку, а я отправился в соседнюю — выжимать свои цветастые трусы. Вовка сказал, что ему не надо, и так подсохли.

Когда я пришел назад, Вовка уже оделся, Аркаша стоял с ним рядом. Он был нынче не в красной футболке и не в таких, как у Вовки, штанах, а в ребячьем костюме, похожем на баскетбольную форму. На серой трикотажной фуфайке красовалась фигура утенка-пирата с растопыренным красным клювом и с пистолетом за ремнем. Задрав подол, Аркаша завязывал шнурок на поясе. Шорты и фуфайка изрядно обвисали на нем, но, видать, такая нынче у пацанов мода. Потом он одернул подол и спохватился:

— Ой, спасибо вам огромное. Что вытащили меня…

— Да это же не я! Надо сказать спасибо тому юноше…

Аркаша заоглядывался. Но мускулистых парней на пляже было много, нужного теперь и не отыскать.

— Ты скажи ему спасибо просто так. В мыслях. Он почует, — серьезно посоветовал ему Вовка. Аркаша глянул на Вовку внимательно и медленно кивнул…

Жил Аркаша и правда недалеко, на Большой Береговой улице, что тянулась вдоль озера. В панельной пятиэтажке.

— Мы с мамой на первом этаже… Вон мое окошко, с корабликом за стеклом… А может, зайдете в гости? Мама сегодня окрошку сделала…

Вовка мужественно сказал:

— Нет, нам пора. Правда…

Аркаша помахал нам от подъезда, а мы ему с тротуара. И пошли. И Вовка сразу пожалел:

— Может, надо было зайти? Окрошка там…

— Вон кафешка, пойдем перекусим.

Оставшихся у меня тридцати рублей хватило на две порции сарделек с капустой. Когда мы их дожевывали, в брючном кармане у меня задергался и заиграл Моцарта мобильник. Звонила Лидия:

— Хотелось бы знать, где вас носит нелегкая? Я пришла, готовлю, стараюсь, а вы…

— Дорогая, мы же предупреждали: у нас могут быть дела!

— Да! — сунулся к трубке Вовка.

— Кто там поддакивает? Два сапога пара!.. Я поставила окрошку в холодильник, а запеканка с сыром в микроволновке, не забудьте включить. Я могу сегодня задержаться, хозяйничайте сами.

— Трам-пам-пам, — ответствовал я, — будем хозяйничать…

Оказалось, что у нас всего девять рублей мелочью. На два автобусных билета не хватало рубля.

— Вовка, рискнем? — Я был уверен, что он согласится.

Но Вовка поморщился:

— Да ну, ругаться с тетками-кондукторшами… Пойдем пешком, торопиться-то некуда.

И мы пошли. Сперва — по заброшенной трамвайной линии, что тянулась посреди Большой Береговой. Между гнилыми шпалами буйно цвели одуванчики и грудами взбухали лопухи. Вовка шел по ржавому рельсу и балансировал. Иногда он вытягивал руку, и на нее садились бабочки — то коричневые, то белые.

— Вовка, ты, что ли, умеешь их приманивать?

— Маленько… Ты не думай, что я поэтому. Я и раньше умел.

Ну вот, опять он про такое … Снова неласковым крылом обмахнуло меня уныние. Сжав зубы, я прогнал его. Нельзя портить хороший час…

По разным улицам и переулкам, по скверам и бульвару Строителей мы дотопали до дома. На лавочке у подъезда грелась на солнце пожилая и любопытная соседка, из квартиры, что напротив нашей.

— Добрый день, Анна Афанасьевна!

— Добрый день, Ванечка… Ах, какой у вас мальчик, я еще вчера заметила. В гости приехал?

— Да, это племянник Лидии, из Сургута…

Вовка мрачно промолчал. А когда подымались на третий этаж, сказал:

— Шибко любопытная. Надо с ней завтра поругаться.

— Вовка, не связывайся! Знаешь, какая она язва!

— Вот потому и надо…

На кухне мы выволокли из холодильника окрошку, поставили кастрюлю на табурет, нагнулись над ней, заработали ложками. Потому что чахлые сардельки давно переварились. Хлеб кусками отламывали от каравая. Наконец Вовка спохватился: