Убить Кукловода - Александр Григорьевич Домовец

лохмотья напоминают, что человек этот уже должен быть мёртв.

– Вот видишь, – ровным голосом сказал Агасфер. – Ты не можешь меня убить. Я снова обращаюсь к тебе с той же просьбой, великий жрец. Я действительно немного искушён в магии, но мои знания – песчинка по сравнению с вашими. Примите меня, и вы не пожалеете. Ты же видишь, я всё равно не уйду.

Коннахт созвал совет друидов.

Пятеро старцев, укрывшись в доме верховного жреца, решали, как быть с Агасфером. На совете мнения разделились. Двое высказались за то, чтобы немедленно изгнать чужеземца. Двое других, напротив, считали, что чужеземца надо оставить и взяться за его обучение. Новый человек в общине пригодится. Коннахт колебался. Не сумев одолеть Агасфера, он почувствовал любопытство и невольное уважение к странному незнакомцу. Жрец был стар и озлоблен. Он смутно прозревал, что, получив заветное знание, Агасфер принесёт в мир множество бед. Ну что ж… тем хуже для мира, в котором нет достойного места для древнего племени друидов.

Агасфера оставили.

Примерно так же, покинув друидов спустя много лет обучения, он пришёл в славянские земли к волхвам, и убедил их разрешить ему остаться. Потом были монахи в Тибете. Потом индийские йоги. Всякий раз Агасфер сталкивался с недоверием и неприязнью к чужаку, с ним не хотели делиться чудесным знанием, но всякий раз удавалось добиться своего. В итоге его принимали. А главное, учили.

Около трехсот лет Агасфер постигал магическое искусство разных школ. Конечно, они отличались друг от друга, эти школы. Друиды и волхвы, например, больше уделяли внимание взаимоотношениям человека с окружающей его Вселенной. Йоги и монахи, напротив, считали главным самого человека, его внутренний мир. Но и те, и другие, не сговариваясь, были солидарны в одном: человек – сам по себе источник практически беспредельного могущества. Его тело, его мозг, таят в себе колоссальные возможности. Умея управлять этими возможностями, силой мысли можно буквально своротить горы. Собственно, всё, чем Агасфер так или иначе занимался под руководством своих наставников, было подчинено основному: познать себя и свои возможности, развивать их, научиться концентрировать внутреннюю силу и энергию, и воздействовать ими на людей и предметы. А чтобы добиться этого, существовали тайные способы, методы, упражнения – святая святых, самые сокровенные секреты любой школы.

Заветные знания, передаваемые Агасферу, пришли из невообразимой тьмы человеческой истории. Но в них не было ничего сверхъестественного. Сколько бы Агасфер ни слушал мифов о богах и духах, сам он думал на этот счёт по-другому. В основе всего, чему он учился, лежал опыт наблюдений за миром, людьми, звёздным небом – опыт, передаваемый из поколения в поколение. Наблюдая, прародители магов – наставников Агасфера – делали выводы, уходили разумом в неизведанное, и возвращались оттуда с грузом невиданных возможностей. Таких – не жалеющих труда, сил и себя, умеющих наблюдать и думать – всегда было немного. Неизмеримо больше других, которые смотрят и не видят, слушают и не слышат, прикасаются и не ощущают. Потому-то касты посвящённых оставались немногочисленными. Зато вокруг них во все времена в несметном количестве рождались легенды, благодаря которым Агасфер и нашёл дорогу к своим учителям.

… К тому времени, когда вечный странник счёл возможным подвести черту под своим обучением, это был уже совсем другой человек, чем тот, который десять веков назад оскорбил Христа, бредущего на Голгофу. От того, прежнего, осталась одна лишь телесная оболочка, да и ту он мог сменить в любой момент, переселившись в чужое приглянувшееся тело – таково было одно из его новых умений.

Многому, многому научился Агасфер, странствуя по свету в поисках заветного знания. Отныне он мог летать и убивать одним взглядом, внушать человеку свои мысли и слышать, о чём думают на другом конце земли. Он умел мгновенно перемещаться на большие расстояния и становиться невидимым. Всё это требовало огромных расходов энергии, но йоги научили его черпать энергию прямо из окружающего пространства и накапливать в теле.

Друиды открыли ему великую тайну Мироздания. Единого пространства не существует, пространств-вариантов неисчерпаемое количество. В каждом из них во многом повторяется путь, пройденный людьми и миром в более ранних вариантах. Наставники научили Агасфера мысленно путешествовать в пространствах, и тем самым дали возможность с большой вероятностью предвидеть будущее, а главное – выстраивать его под себя. Ведь зная, что определённый поступок вызовет те или иные последствия, ты сам решишь, делать этот шаг или нет…

Волхвы открыли ему законы живой и неживой природы, и теперь Агасфер был в состоянии вызвать бурю или землетрясение, усмирить зверя или приманить птицу. Тибетские монахи, как никто владевшие искусством самопогружения, в совершенстве управлявшие душой и разумом, научили Агасфера покидать своё тело и переселяться в чужое, вытеснив при этом ум и душу хозяина…

Однажды Агасфер решил закончить обучение. Это случилось тогда, когда он понял, что уже превзошёл своих наставников. В отличие от волхвов, друидов, шаманов, йогов, Агасфер был и друидом, и волхвом, и йогом, и шаманом. В нём бушевала нечеловеческая мощь. Вся земля, все люди были перед ним, как на ладони. И он чувствовал, что теперь в состоянии померяться силой с Богом.

2

Три дня назад Лаврентьев встречал экспедицию в небольшом аэропорту Катманду. Рейс из Дели задерживался, но, в общем, долетели без приключений. Правда, Саша Аликов всю дорогу пытался кадрить хорошенькую стюардессу-индуску. («Отстань от неё. Человек при исполнении», – ворчал Колесников. «Зато я холостой», – находчиво ответствовал Саша, лаская взглядом стройную фигурку цвета шоколада. Напоследок он выпросил у девушки визитку с номером телефона, который оказался автоответчиком авиакомпании «Хинди эрлайнз».)

Визы оформили прямо в аэропорту, у пограничной стройки, заплатив по тридцать долларов с носа. Лаврентьев повёз их в гостиницу. По дороге обменивались дежурными фразами, присматривались друг к другу. Советник по культуре Дмитрий Лаврентьев, Сергею в первом приближении понравился. Брюнет годков тридцати двух-трёх с пижонскими полубачками и располагающей улыбкой; рука твёрдая, с набитыми костяшками (рукопашник?); массивную «хонду» по узким улицам Катманду вёл плавно и непринуждённо, одновременно успевая курить, оглядываться на гостей и отвечать на вопросы. На «ты» перешли сразу.

– Где устроишь, Дима? – спросил Сергей, любуясь проплывающей за окном буддистской пагодой.

– Плохого не предложу, – заверил Лаврентьев. – Центр города, отель «Краун-Плаза». Не роскошный, но хороший, недешёвый.

– Сколько звёзд? – спросил Макеев.

– Четыре. Я забронировал два номера – двух– и трёхместный. По восемьдесят девять евро в сутки с человека. Потянете?

Сергей только усмехнулся. На кредитных карточках у каждого из них лежало по десять тысяч «евриков». Это не считая