Пьеса для шпионки - Виктор Буйвидас

– Зовите Иван, Ваня, как хотите. И, девчата, может, перейдем на «ты»? Я от долгой вежливости превращаюсь в китайца. Например, говорят мне: «Вы, дорогой, уважаемый». А мне хочется ответить; «Сань-хань-мяу-дрянь!»

– И у меня тоже самое!

– Значит, договорились?

– Значит!

Прощались Галка с Иваном возле дома Аллы. Он сидел в машине, она стояла рядом на тротуаре.

– Так я жду звонка.

– Галочка, с утра первым делом!

– Посмотрим.

– Ну, спокойной ночи.

– Тебе, Вань, еще спокойней!

– Привет Алле.

И Малый пронесся со сноровкой раллиста по дорожке между домами. Галка, подходя к подруге, притворно зевнула:

– Ой, как он мне надоел…

Смотревшая диким ревнивым взглядом Алла ждала у подъезда. В лифте начался допрос.

– Галя, скажи честно, этот Ваня, он тебе понравился?

– С чего ты взяла?! – безмерно удивилась Галка. – Я просто потарахтела для дела.

– Точно?

– Клянусь чем хочешь!

– А я подумала, что ты влюбилась и теперь меня бросишь. – Алла смахнула со щеки слезу.

– Я? Тебя? Ну ты даешь! – вскрикнула, как ужаленная, Галка. Оскорбленная в лучших чувствах и жалеющая глупую товарку, она разразилась уймой криков души: – Антенна-то у тя совсем но работает! Через этого же композитора – верняк! – можно выехать куда хочешь! В любые актрисы и модели!.. А так, какие мужчинки? Чтобы я… тебя… ради микроба с дудкой?… Да никогда! Как ты могла воще такое…

В этом месте искрометная речь вынужденно оборвалась – за девчонками притворилась дверь квартиры, глухо щелкнули замки.

16

В Сан-Франциско уже стемнело. Ингрид Йоханссон сидела без света в гостиничном номера Александра Барабанова на кровати в расслабленной позе кучера. Так она могла ждать хоть сутки.

«Кажется, всё напрасно, – досадливо думала она. – Днем этот посланник резидента не зря проявил бешеную прыть. Он меня вычислил заранее, наверное, еще в аэропорту. Ротозей-русский всё прохлопал, а парнишка-профи сбоку просёк. Мда, этот резидент, не дурак – нанял классного чистильщика, видимо, из наших частных детективов. Насвистел ему какой-нибудь ахинеи. Например, идет борьба между фирмами-конкурентами за коммерческие секреты, денег посулил, тот и клюнул. Безусловно, этот белобрысый – местный кадр: уж слишком хорошо он ориентируется на местности. Жду ещё полчаса и поднимаю на ноги Контору. Пусть Смайл зарядит всех копов… Иначе, видимо, уже ничего не сростётся. У меня только номер машины – и тот фальшивый. Скорей всего тот кабриолет уже где-то брошен в укромном месте».

И вдруг шведка услышала тихий скрежет поворачиваемого в замке ключа. Ингрид быстро вскочила и завернулась в плотную оконную портьеру длиной до пола.

«Неужели пришел? – мелькнула в её голове радостная мысль. – Неужели резидент настолько глуп, что отпустил от себя своего птенчика?…»

Йоханссон осторожно вытянула из плечевой кобуры «беретту» и приготовилась к прыжку. Она решила действовать наверняка: первым делом оглушить Барабанова рукояткой пистолета, затем крепко связать и потом спокойно приступить к изощренным пыткам или воспользоваться фармакологией.

В апартаментах зажегся верхний свет и раздалось беззаботное насвистывание шлягерной мелодии. Кто-то мелкими шажочками порхал по полулюксу. Ингрид вспомнила гораздо более тяжелые шаги громилы Барабанова. Нет, это был не он. Йоханссон осторожно выглянула из своего укрытия. Спиной к ней возле кровати стоял мальчик-негр в зеленой ливрее. Грум небрежно побросал вещи Барабанова в атташе-кейс, щелкнул замками, потушил везде свет и вышел.

– Что за черт? – недоуменно зашептала Ингрид, снова усевшись на кровать. – Это может значить только одно. Резидент спрятал контактера у себя в берлоге. Сюда они позвонили и предупредили, что постоялец съехал. И вероятно, сказали, что зайдут за вещами позже. Но когда точно? Или Барабаноф испарится навсегда?…

Сунув верную «беретту» назад в кобуру, Йоханссон выскользнула в пустой коридор, захлопнула за собой дверь чужого номера и решительно понеслась по ковровой дорожке, расстеленной в длинном коридоре на одиннадцатом этаже.

17

Теперь Галке снился Париж. Она ехала в лимузине вместе с чернокожей Наоми Кэмпбелл. За окном промелькнула Эйфелева башня. «Бьюик» остановился возле слепяще-сияющего неоновыми огнями здания «Гранд Опера». Дверцу открыл шофер в ливрее.

Нарядные дамы вышли из машины. Толпы поклонников, еле сдерживаемые шеренгами полицейских, тянули к ним руки с открытками, прося автографов, и громко признавались в любви почему-то на чистом русском:

– Гала, ты самая красивая в мире!

– Гала, клянусь, ты божественна!

– Гала! Гала! Гала!..

Ударение французы ставили на второй слог. Всё было невозможно великолепно! И здесь их буйные, но приятные для слуха крики перекрыла настойчивая трель какого-то звонка. Галка открыла глаза и недовольно огляделась. Алла спала рядом на огромном супружеском ложе, с тумбочки нудно тренькал телефонный аппарат.

– Ванька, я сплю, – буркнула Галка в трубку.

– Алла, это я – папа! – донесся из наушника встревоженный голос. – Ты слышишь меня?

– Привет, папа, – поспешила приникнуть к трубке и Алла.

– Что это за Ванька? У тебя появился мужчина?

– Да нет. Успокойся! – Алла сделала панический жест: мол, что он говорит?

– Ваня – это девочка, болгарка, мы вместе поступаем, – ответила за нее Галка.

– Куда поступаете?! – закричал обезумевший родитель. – Ты что, бросила университет? Отвечай!

– Да нет! Ничего я не бросила, – сказала Алла.

– А поступаю на курсы языка, – добавила Галка.

– Что?! Опять заграница в голове! А о матери ты подумала?!

– Да нет, папа!

– Все!!! Молчи! Я немедленно вылетаю! – В трубке щелкнуло и пошли гудки.

– Вот и пожили мы вместе, – тяжко вздохнула Алла.

– Нда-а, целый один день. – Галка вздохнула еще тяжелей. – Ладно, пошла в сортир…

Галка всунула ноги в шлепанцы, пошаркала по коридору. Вдруг она замерла на месте, недоуменно уставилась на стену, покрытую бежевыми обоями.

– Что-то тут не то… – Галка в раздумии померила шагами расстояние от одной двери до другой. Потом вошла в гостиную, прошагала от косяка до угла комнаты. – Точно, в гостиной правая стена шире. Почему?…

Она, уже охваченная азартом ищейки, стала заглядывать под картины с русскими пейзажами. За копией с полотна Поленова «Московский дворик» Галка увидела матовую поверхность лигированной стали. Размер – примерно 60 на 60 сантиметров. Хромированный квадрат с кнопками весело бликовал под косым лучиком солнца от окна…

– Мама мия, сейф, где бабки лежат!.. – Галка с минуту гипнотизировала прекрасное видение, прикрыв ладошкой рот. – Полный джаз! – удовлетворенно прошептала она.

Дальше Галка действовала очень быстро. Она пулей выскочила в прихожую, выудила из сумки фотоаппарат-цифровик, вернулась назад в гостиную, сделала несколько снимков сейфа с разных ракурсов и повесила на место картину. Затем она достала из сумки Аллы связку ключей с брелоком, из своей «Симоны» – коробку с белой пастой, отобрала два ключа от квартиры № 28 и сделала слепки…

– Галя, ты где? – донесся до предприимчивой девчонки голос умирающей.

– Бегу-бегу! Май дарлинг! – вскрикнула в ответ Галка, суматошно швырнула ключи в одну сумку, коробку с мастикой – в другую, посмотрелась в зеркало, скорчила сама себе рожицу, и озорно подмигнула…

18

После высадки из маршрутки Галка остановилась перед афишной тумбой. На красочном плакате рыжая певица в красном воздела к небу руку с микрофоном. На заднем плане задыхались в дымовой завесе музыканты. Крупнобуквенная надпись гласила: «Мила Хмель и рок-группа «Форсаж»! Посетите ночной клуб «Р & Н» (Рай и Ад)!»

Галка завистливо вздохнула и медленно пошла по улице, что было для нее не свойственно, но толково размышлять на высокой скорости она не могла.

«Ну, полный джаз! Прям сон в руку: ужинаю в китайском кабаке и ухожу «по-английски» – на кой мне хиляк из какого-то рекламного агентства?… Был бы он сынком банкира, тогда другое дело. Но они же в электричках не ездят – во, какая хреновина!.. Хотя через него можно сняться в клипе – все меня увидят и обалдеют, и пригласят в «Ред Старс» или в кино. А что? Запросто… А Ванька вчерашний – композитор. Точняк – кандидат на шмон № 2. Правда, лайба у него – барахло. Не потянет, наверное. Так через того «Смычка» можно выйти на кого потолще!.. Это ж верный чбамк! И в баню не ходи! Кстати, пора с Кэт сходить попариться… Ну, это ладно, всё потом. А что щас нарисуем?… Так, звякнуть Генрикосу ещё рано. Значит, сначала к Польке. Может, еще немного бабок раздобуду – надо что-то летнее купить помодней. О, таратайка стоит – значит, и наркот у неё».

В двухкомнатной квартире Полины царил перманентный кавардак. Библиотечная дама в прозрачном пеньюаре открыла подружке дверь.

– Приветик! – Галка чмокнула товарку в щеку и сразу прошла на кухню. – Дай что-нибудь пожевать.