Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель - Игорь Градов

   Судя по разговорам, ее охраняли только эти двое. Нина обследовала чулан: дверь была достаточно хлипкой, ее можно было легко вышибить. Но, во-первых, подпольщики были вооружены, а во-вторых, она еще чувствовала слабость - ей было не одолеть двоих мужчин. К тому же ей очень хотелось познакомиться с таинственным Павлом Матвеевичем, возможно, это дало бы дополнительную информацию.

   Нине хотелось узнать, зачем подпольщикам понадобился Остерман. Было очевидно, что покушение на него устроили не случайно, полковника не собирались убивать, его намеревались именно выкрасть. Зачем? Видимо, предполагался какой-то торг, значит, она могла принять в нем участие. В Нине заговорил профессиональный интерес: в конце концов, она могла в любой момент раскрыть себя, сообщить о службе в абвере и предложить свои услуги. К тому же у нее имелся запасной вариант - ее муж был одним из руководителей городского подполья, следовательно, она могла попросить связаться с ним, что также давало дополнительный шанс.

   Прошло, наверное, часа два. Нина еще раз попросила пить, воду принес молчаливый Петр. Михаил, видимо, решил больше к ней не входить - чтобы не выдать лишнюю информацию. Вдруг за дверью послышались чьи-то шаги и громкий мужской голос спросил:

   - Она здесь?

   - Да, в чулане, - ответил Петр.

   - Как, цела?

   - В полном порядке, Павел Матвеевич. Может, слегка контуженная, но так вроде бы ничего. По крайней мере, общаться может - с Мишкой вот разговаривала.

   - Хорошо, я сам ее допрошу.

   Нина села на кровать. Дверь чулана открылась, и на пороге появился... ее муж Ян Петерсен.

   - Ты? - Нина даже задохнулась от неожиданности.

   - Да. Только спокойно, Нина, не делай резких движений, давай сначала спокойно поговорим.

   - О чем? Мы же все, кажется, уже обсудили...

   - Видишь ли, произошла досадная случайность. Мои люди получили задание выкрасть Остермана, а похитили тебя.

   - Зачем тебе понадобился полковник?

   - Затем же, зачем и ты - чтобы узнать план уничтожения Москвы. Кстати, тебе удалось уже что-нибудь выяснить?

   - Нет, прошло еще слишком мало времени.

   - Хорошо, сделаем так. Ты мне дашь номер прямого телефона Остермана, и я с ним лично говорю.

   - А что будет со мной?

   - Это зависит от того, что скажет твой полковник.

   - Он не мой...

   - Не придирайся к словам, ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Говори номер.

   - К-45-33-88.

   - Хорошо, я скоро вернусь, тогда и поговорим. А пока ты побудешь здесь - считай, что в гостях у меня. Если что-либо понадобится, стучи в дверь, мои люди принесут попить, поесть и... все прочее.

   - Ян, можно один вопрос?

   - Да.

   - Почему ты до сих пор со мной не развелся? Я вчера выясняла, что наш брак так и не был расторгнут.

   - Ты же умерла. Со временем мне выдали бы свидетельство о твоей смерти, а так... Представь, что случилось бы, если бы Настя случайно обнаружила справку о разводе. Пришлось бы ей объяснять, что мама жива, но покинула нас. Настя стала бы задавать вопросы, на которые я, скорее всего, не смог бы дать честные ответы.

   - Все-таки ты очень жестокий человек, Ян.

   - Не более чем ты, Нина. Позволь напомнить, что именно ты бросила нас с дочерью, а не наоборот...

   - Я же объяснила - так сложились обстоятельства!

   - Обстоятельства не оправдывают предательства, Нина, особенно по отношению к самым близким людям. Ну, ладно, не буду тебя утомлять нравоучениями, ты уже большая девочка, сама все понимаешь. Отдыхай пока.

   С этими словами Петерсен покинул чулан, и Нина вновь осталась одна.

Старая площадь.

   Полковник Остерман устало потер виски, голова ужасно болела, не помогла даже таблетка. Три часа назад ему сообщили, что на его машину напали - шофер убит, Нина Рихтер пропала. Все попытки разыскать ее по горячим следа успехом не увенчались. Подпольщики, очевидно, захватили Нину и хорошо спрятали. Разыскать ее в большом городе не получится, не будешь же прочесывать все дома подряд! На это нет ни сил, ни времени.

   Черт, как все не вовремя, думал полковник. Сегодня мы должны были обсудить ход операции и согласовать все детали, а завтра утром она отправилась бы на очередную встречу. И тут пришло сообщение, что Нину похитили. Что это: случайность или часть дьявольского плана, придуманного подпольщиками? Нечто вроде превентивного удара... И как теперь быть? Доложить начальству о похищении - значит, поставить под удар всю операцию. Нет, этого ни в коем случае нельзя делать! Придется ждать и надеяться, что появится хоть какая-нибудь зацепка в этом странном, запутанном деле.

   Ничего лучше Остерман придумать не мог. Он сморщился от приступа головной боли и позвонил секретарше - попросил воды, чтобы запить таблетку. Фроляйн Марта быстро исполнила просьбу, но по ее глазам было видно, что она уже в курсе событий. Следовательно, скоро о них узнает и ее тайный шеф - Вилли Краух. Если она уже ему не сообщила...

   От этих мыслей полковнику стало еще хуже. Он с усилием проглотил таблетку, сделал глоток и поморщился - боль не уменьшилась. Внезапно зазвонил телефон.

   - Слушаю, - раздраженно бросил он в трубку.

   - Полковник Остерман? - поинтересовался по-немецки молодой мужской голос, показавшийся знакомым. - Вам привет от вашей сотрудницы Нины Рихтер.

   - Кто говорит? - полковник показал рукой, чтобы фроляйн Марта вышла из кабинета, та поджала губы и нехотя скрылась за дверью.

   - Мы с вами уже встречались, правда, всего один раз. Помните, полицейский участок в Колобовском переулке?

   Карл Остерман машинально потер голову. Он прекрасно помнил ту встречу: от общения с лейтенантом Алексеем Мироновым у него осталась большая шишка, которая не прошла до сих пор.

   - Подождите одну минуту, я сейчас...

   Полковник выскочил в коридор и сделал знак, чтобы Марта никого к нему не пускала. Потом вернулся к столу и плотно закрыл за собой дверь.

   - Слушаю вас.

   - Повторяю: вам привет от Нины Рихтер.

   - Я уже понял. Где она?

   - У нас в гостях. Думаю, у нас появился хороший повод для встречи.

   - Где и когда?

   - В офицерском клубе, в бывшем кинотеатре "Форум". Сегодня, в три часа дня, вас устроит?

   - Договорились.

   - Но вы должны быть один. Нина пока останется у нас, в качестве гостьи...

   - Хорошо, я понял, буду один.

   - В таком случае, до встречи.

   В трубке послышались короткие гудки. Полковник задумчиво посмотрел на телефонный аппарат. Как лучше поступить? Если доложить о звонке генералу Траубе, то тогда можно распрощаться с мечтой провести операцию самостоятельно. Клаус наверняка захочет взять все под свой контроль. Еще бы - выход на одного из руководителей московского подполья! С другой стороны, если он отправится один, без прикрытия, то велика опасность угодить в ловушку. Подпольщики явно придумали какую-то хитрую комбинацию, вот только какую?

   Полковник не любил игру вслепую, он предпочитал знать (или хотя бы догадываться), какие карты на руках у противника. А тут все было не ясно. Во-первых, зачем подпольщики захватили Нину? Во-вторых, что они потребуют за ее освобождение? И, в-третьих, как это отразится на ходе всей операции?

   Кроме того, был еще один фактор, с которым следовало считаться - Вилли Краух. Наверняка фроляйн Марта уже сообщила ему о звонке, значит, заклятый друг захочет узнать, с кем он встречался. Придется подумать, как оторваться от внешнего наблюдения... Лишние глаза в этом деле ему ни к чему. Особенно если это глаза конкурентов.

   Остерман вздохнул. Игра становится все интереснее, но не слишком ли он рискует? Что, если подпольщики похитят и его тоже? Может быть, стоит все же подстраховаться и организовать "наружку"? Нет, решил полковник, подпольщики заметят "хвост", и тогда встреча точно не состоится. А он хочет знать, что задумали подпольщики. Поговорить действительно есть о чем...

Куйбышев

4 марта 1942 года

Ставка Верховного Главнокомандующего

   Cталин мягко прохаживался по кабинету, казалось, он почти не слушал начальника Генерального штаба Тимошенко, докладывавшего о состоянии стратегических резервов - сколько новых танков, самолетов, орудий и минометов было получено за последний месяц, какое количество дивизий удалось скомплектовать и перебросить на фронт. Вождь думал о чем-то своем. Внезапно он остановился и спросил: