Лейтенант - Amazerak

к чертям и уйдут. Не переживай. Отобьёмся.

Послышался топот копыт, потом показались огоньки факелов. По дороге со стороны Спрингтона скакала группа всадников. Сколько их – в темноте не разглядеть. Одно понятно: много. Чёрной гурьбой всадники вывалили на площадь прямо перед окнами гостиницы. Меня от них отделяло менее пятидесяти метров. Я видел зловещие лица, озарённые огнями факелов, видел странные украшения в ушах и губах в виде круглых деревянных вставок. Некоторые украшений не имели, но лица их от этого не становились менее жуткими. Одежда всадников была самой разнообразной: кто-то – в полувоенной форме, кто-то наряжен по-европейски: в сюртуки или жилетки, кто-то – с голым торсом. Но все они имели при себе оружие.

Больше ждать смысла не было. Я прицелился в здорового усатого мужика в кителе цвета хаки. Узор на ствольной коробке моего карабина засветился тусклой желтизной. Палец плавно лёг на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Темноту пронзила красноватая линия, похожая на след трассера. Усатый здоровяк упал с лошади. Двое ехавших следом и оказавшихся на линии огня тоже свалились на землю. Завопил раненый.

Эхо выстрела ещё не смолкло, как захлопали карабины моих товарищей. Я перевёл прицел на воина с голым торсом и оттянутой нижней губой, в которой красовался деревянный кругляш, выждал подходящий момент... Пуля попала в основание шеи, и голова отлетела в сторону. Было чувство, что я стреляю не из обычного карабина, а из противотанкового ружья калибра 14,5 миллиметра или вообще из 30-мм пушки.

А всадники даже не понимали, что происходит, и один за другим валились под копыта лошадей, сражённые пулями моих бойцов. К нам подключились солдаты, сопровождавшие паробус. Они должен были отправиться обратно завтра утром и остались ночевать в деревне. Они стреляли из паба, что находился на противоположной стороне площади, левее гостиницы.

Вдруг у одного из всадников левая рука загорелась, в ней появилось пылающее копьё. Оно полетело в нас и ударилось в стену рядом со мной, рассыпавшись искрами. Я прицелился в огненного воина и выстрелил. Потом ещё раз... То ли обе пули ушли «в молоко», то ли они не причиняли врагу вреда.

А тот что-то крикнул, развернул коня и погнал его обратно, остальные последовали за ним, подгоняемые нашими пулями. Бой закончился в считанные минуты. На площади лежали убитые и барахтались раненые. Подстреленные лошади брыкались в пыли и надрывно ржали.

Топот копыт затих в ночи.

– Ушли, – констатировал я. – Мы дали им хороший отпор. Человек пятнадцать точно полегло, может, больше.

– Вернутся, – Лео переломил свою двустволку и вытащил пустые гильзы. – Вернутся и сожгут. Как Спрингтон. Всех убьют.

– А мы не позволим, – я достал из нагрудного патронташа патроны и принялся заталкивать их в окошко ствольной коробки.

– У тебя магическое ружьё, – сказал Лео. – Очень мощное.

– Вот поэтому и бояться вам нечего. Пусть попробуют сунуться.

– Но у врагов тоже есть колдун!

– Если они нападут опять, у врагов больше не будет колдуна, – я закончил процедуру зарядки и взвёл затвор.

Солдаты покинули своё убежище и стали осматривать поле боя. К ним присоединилась пятёрка местных жители. Раздались пистолетные хлопки – это добивали лошадей и тяжёлых раненых. Двоих подобрали и оттащили в паб. Я же приказал своим пока не высовываться. Думал подождать полчаса или час...

Но столько ждать не пришлось. Справа застрекотала пулемётная очередь.

– Вернулись! – испуганно пробормотал Лео.

– Вернулись, – подтвердил я, выглядывая в окно и пытаясь понять, кто и откуда стреляет.

Пулемёт строчил с улицы, уходящей вправо от гостиницы, и со своей позиции я его не видел. Впрочем, противник тоже не смог бы нас достать. А вот площадь и паб оказались как раз на линии огня. Солдаты и горожане бросились к укрытиям. Солдат и один местный упали, скошенный очередь, потом, у крыльца паба свалился ещё один боец. Тогда третий вернулся и потащил товарища к дверям, а четвёртый стал стрелять из окна. Раненого заволокли внутрь. Теперь солдаты оказались в безопасности, но пулемётный огонь не давал им высунуться, и мы ничем не могли им помочь. А вот противник вполне мог, пробравшись по дворам, атаковать нас с тыла.

Я собрал своих в коридоре:

– Короче, мужики, держите площадь. Как только начнут наступать... вы знаете, что делать. А я выйду через задний ход и подберусь к пулемётчику.

Мои сослуживцы снова заняли позиции, а я через калитку во дворе выбрался на тесную улочку за гостиницей и в кромешном мраке почти на ощупь пошёл меж домами туда, где тарахтели короткие пулемётные очереди. Свет в окнах не горел, да и вообще все они были закрыты ставнями: жильцы затаились, боясь высунуть нос.

Обогнул два двора и оказался у здания почты. Впереди во тьме – несколько фигур. Всё понятно: враги обходят с тыла. Я пристроился за стоящей на улице повозкой. Прицелился, выстрелил. По мне тоже открыли огонь. Стреляли мы почти вслепую. Я видел лишь вспышки – по ним и ориентировался. Кто-то вскрикнул, потом всё затихло, противник отступил. Я прикончил двоих, а по мне даже не попали ни разу.

Я двинулся дальше, обогнул здание почты. В это время на площади шла перестрелка. Кажется, противник предпринял ещё одну атаку, и мои бойцы вместе с двумя солдатами всеми силами сдерживали неприятеля.

Я оказался как рядом с той улице, где засел враг. Пулемёт строчил совсем близко за домами. Я осторожно выглянул из-за угла двухэтажки: на дороге стоял грузовик – «полуторка», в кузове которой за щитком был смонтирован пулемёт. Рядом – трое на лошадях. Меня отделяло от этой компании метров десять-пятнадцать, не больше.