Блондинка? Брюнетка? Рыжая! - Ким Лоренс

Франческо открыто сочувствовал матерям-одиночкам, вынужденным ради детей ставить крест на своей молодости и карьере. Узнай он до развода, что Эрин беременна, он предпримет все возможное, чтобы этот развод никогда не состоялся. И она знала наверняка, что не сможет устоять под натиском его обаяния, как уже однажды случилось.

Эрин была решительно настроена развестись. У нее не оставалось другого выбора. Она считала, что, освободившись от своего мужа, она сможет вновь обрести то неуловимое чувство полета, которое сопутствовало ей с самого детства, и ничто не могло изменить ее позицию.

Эрин понимала: они с Франческо невероятно похожи, это проявлялось даже в мелочах. Именно в этой похожести она видела суть их ссор и противоречий.

Внезапно раздался звук удара. Эрин очнулась от размышлений и огляделась по сторонам. Оказалось, малыш Джанни уронил на пол игрушку.

— О чем ты задумалась? — спросила ее Валентина.

— Некоторое время назад я сказала, что люди меняются.

— Да, — подтвердила Валентина.

— Именно об этом я и думала. И честно говоря, я уже не уверена в своей правоте, — произнесла Эрин, поднимая игрушку с пола.

Она допускала, что несправедлива по отношению к Франческо. Девушка открыто признавала: она бывает излишне категорична в своем восприятии жизни и окружающих людей, но она буквально боготворила то ощущение свободы, которое дарило ей одиночество. Эрин представить себе не могла, будто что-то заставит ее пересмотреть сложившиеся за многие годы предпочтения. И она знала: точно так же должен чувствовать себя и ее муж.

Эрин считала Франческо человеком поверхностным, эгоистичным, самовлюбленным, тяжелым в общении, но при этом невероятно красивым, волнующим, чувственным, человеком, которого невозможно игнорировать, к которому невозможно оставаться равнодушным. Впрочем, безоговорочно любить его тоже нельзя.

С самой первой минуты их встречи Франческо Романелли провоцировал Эрин на открытый конфликт. Она понимала: чтобы без потерь общаться с Франческо, нужно быть человеком абсолютно самодостаточным и безразличным к его остротам. Понимала она и другое: ей это вряд ли под силу. Эрин убедилась: примирить их с Франческо невозможно. Она постоянно читала разочарование в его темных глазах…

— Но иногда… — тихо произнесла Валентина, но замолчала, задумавшись.

— Больше тридцати лет моя мама ждала и верила в то, что однажды отец изменится.

Впервые за все время их знакомства Валентина услышала о родителях Эрин. Девушка предпочитала не затрагивать в разговоре сугубо личные темы.

Однажды Валентине довелось встретиться с матерью Эрин. Та, в отличие от дочери, была ужасающе откровенна. Клер Фойл не считала зазорным посвящать всех в интимные детали своей биографии. Она не скрывала того факта, что Джек Фойл имел обыкновение изменять своей жене. Клер знала обо всех его романах, более того, она помнила всех своих соперниц по именам. Мать Эрин рассказывала о них шутливо и непринужденно, но во всех ее иронических повествованиях сквозило столько тоски и обиды, что невольно слушателю становилось не по себе.

Общаясь с Клер, Валентина ощущала постоянную неловкость. Она думала обо всех разочарованиях, унижениях, отчаянии и ярости, которые пришлось пережить этой несчастной женщине. Валентина не понимала, зачем Клер без стеснения выставляет переживания своей молодости на всеобщее обозрение.

— Когда ты поняла, что именно происходит в жизни твоих родителей? — спросила Валентина.

— Дело не в этом. Проблема была совсем в другом, — ответила Эрин. — Когда я стала все понимать, я в первую очередь выяснила, что о происходящем в моей семье знают все окружающие.

Валентина в душе сочувствовала Эрин, но старалась не подавать виду. Она по себе знала, как сложно общаться с Клер Фойл, даже понимая причины ее озлобленности. Также Валентина видела, как отчаянно Эрин борется с укоренившимся в ней презрением к собственной матери, вернее, к ее увлечению душевным мазохизмом.

Эрин испытывала к жертвам почти такую же неприязнь, как и к палачам. Ее сознание отказывалось понимать, как это после стольких лет слез, ругани и проклятий ее мать смогла принять отца обратно. Не понимала она и отца, который, словно запоздалая овца, вернулся в хлев, весь больной и потрепанный жизнью.

Да, Эрин знала, человеческие отношения не поддаются логике, но не до такой же степени!

— Они собираются во Францию. Хотят посетить виноградники и винодельни, — Эрин пожала плечами.

— Моя кузина вышла замуж за винодела из Австралии, — ловко поменяла тему Валентина. — Ты, возможно, уже знаешь об этом.

— Ошибаешься, я не так-то много успела узнать о родне Франческо. Впрочем, о браке своей сестры он, кажется, как-то упоминал, — Эрин покачала головой.

— Да, вы слишком быстро расстались, — согласилась Валентина. — Ваш скорый разрыв удивил нас даже больше, чем неожиданная свадьба. Но скажу тебе по секрету, Эрин, Сэм однажды признался мне, что решил на мне жениться через пять минут после нашего с ним знакомства.

— Хочешь сказать, Франческо, сделавший мне предложение лишь через пять дней, оказался более медлительным, чем твой муж?

Обе женщины громко рассмеялись. Но Эрин смеялась не долго.

— Ты знаешь, развод представляется мне каким-то ночным кошмаром. Как бы мне хотелось, чтобы нам не пришлось привлекать всех этих адвокатов… Имущественный вопрос меня совершенно не интересует. Я лишь прошу: пусть все это наконец останется в прошлом… — призналась она. — Моя мама говорит, что Франческо ей никогда не нравился.

Валентина постаралась сдержать улыбку. Она резонно предположила, что уставшая от измен своего мужа Клер Фойл теперь в принципе не способна испытывать симпатию к представителям противоположного пола. Часть вины за разрыв Эрин и Франческо Валентина возлагала именно на Клер, но никогда не говорила об этом вслух.

Малыш Джанни заплакал.

— Джанни сегодня почему-то весь день капризничает, — заметила Валентина.

— Он лапочка, — Эрин взяла ребенка на руки и принялась, укачивая, носить по комнате. — Вы с Сэмом очень счастливые родители.

— Я знаю, — любуясь своим малышом, вздохнула Валентина. — Ты не могла бы отнести Джанни Сэму? Я думаю, он сейчас в библиотеке.

— И что он делает там в этот час? — удивилась Эрин.

— Это лишь мое предположение, — пожала плечами Валентина. — А тебе не хотелось бы прогуляться с ним на конезавод?

— Конезавод — это очень интересно. Но признайся, вы ведь больше не ждете никого из гостей?

— Все, кого мы ожидаем, появятся в двенадцатом часу, — твердо проговорила Валентина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});