Вишнёвая истина (СИ) - Андес Марсия "Angel-of-Death"

— Моя любимая жена, — Карина умиляется, поднимая бокал. — И Костя, ты мне как сын. Всегда будешь частью нашей семьи.

Назаров неловко улыбается.

— За вас, мои любимые, — папа поднимает бокал с виски, и мы следуем его примеру.

Звон стекла наполняет гостиную — я делаю глоток и оставляю алкоголь в покое, наконец-то приступая к ужину. Первое минуты мы молча уплетаем вкусную еду, лишь Карина изредка предлагает кому-то добавки и интересуется, как нам ужин.

— Как работа, Ир? — папа смотрит на меня исподлобья, пытаясь отделить от косточки кусочек мяса.

— Да всё так же, — отмахиваюсь. — Работы полно. Недавно такой клиент придурошный приходил, еле его выставила. Без записи, да ещё и пьяный в стельку. Хорошо хоть начальник на месте был, а то бы пришлось охрану вызывать.

Папа качает головой.

— Платит-то хоть нормально?

Пожав плачами, я делаю глоток виски.

— На жизнь хватает. Правда, с ипотекой особо не пошикуешь. Думала в отпуск куда-нибудь слетать, но, скорее всего, останусь дома. Анька ребёнка не оставит, а одной скучно.

И страшно.

— А говоришь, деньги не нужны, — причитает отец. — Предлагал же подкинуть.

— Да па! У меня всё отлично с деньгами, на жизнь хватает. Вам они нужнее, — смотрю на Карину, но та демонстративно не смотрит в нашу сторону.

Папа, видимо, чувствует свою вину, что мне всё детство пришлось горбатиться на работах и сводить концы с концами, вот и пытается каждый раз навязать мне деньги. Но проблема в том, что я в них не так сильно нуждаюсь, как раньше. У меня хорошая квартира, в которой шикует кошка, и я могу позволить себе заказать пиццу, когда захочу, или даже сходить развлечься на выходных, так что всё у меня отлично.

— Ладно, ладно, — сдаётся папа, понимая, что разговор в очередной раз заходит в тупик.

— Итак, кто говорит тост? — отвлекает нас Карина, явно не желающая вновь выслушивать наши споры.

После недолгого молчания Костя поднимается из-за стола.

— Я скажу, — прокашливается. Смотрит куда-то в стол, теребя в руке бутылку с пивом. — Антон Юрьевич, Вы в курсе, как сильно повлияли на мою жизнь. Если бы не Вы, я бы здесь не сидел. Я Вам по гроб жизни обязан. Жизнь готов отдать, если потребуется. Вы мне, что уж там, как отец. И с мнением с Вашим я считаюсь, и всегда буду. Вот. За Вас, в общем. Чтобы Вы прожили ещё столько же, и спасли ещё больше заблудших душ.

Он поднимает бутылку с безалкогольным, собираясь чокнуться с нами, но папа вдруг встаёт и со слезами на глазах выпаливает:

— Сколько раз говорил, чтобы ты мне не выкал, — он неожиданно обнимает Назарова, отчего Костя в ступоре замирает, совершенно не зная, что ему делать.

А у меня такое чувство, что папа выпил еще до того, как мы сели ужинать. Либо он с годами стал чересчур сентиментальным.

Я улыбаюсь, наблюдая за ними, и, когда они отлипают друг от друга, чокаюсь и залпом допиваю остатки алкоголя.

Назаров тут же забирает мой стакан, чтобы наполнить его новой порцией вредного виски.

— А как вы познакомились? — вдруг спрашивает Карина, смотря на меня, а затем на Костю. — Никогда не рассказывали.

Мы с ним переглядываемся. Как мы познакомились? Я пришла на вечеринку Стаса, чтобы прикрыть Элли, пока она развлекалась на семейном ужине с его братом, и там встретила этого грубого, бескультурного мужлана. А потом я подслушала их разговор о том, как Назаров пробил череп битой какому-то мажору, и меня нагло затолкали в такси. Ничего романтичного. Абсолютно.

— Общие друзья, — коротко бросает Назаров, спасая меня от объяснений. — На вечеринке познакомились. Я тогда решил, что она из богатой семьи, и весь вечер подкалывал.

— Да, ты был тем ещё придурком, — замечаю я.

Костя смотрит на меня с иронией, но не отрицает.

— Почти как мы с Антоном, — смеётся Карина.

— Ага, только на вечеринке трупов, — папа кривится. — Какой-то дебил решил повеситься на гирлянде на вписке, и его нашли лишь под утро. Болтался в огоньках как новогодняя ёлка.

Я фыркаю, но тут же делаю серьёзное лицо. Костя замечает это, и мы обмениваемся улыбками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, и посмотри, к чему это привело, — Карина осматривает гостиную. — Семейная жизнь, два ребёнка и никакого сна. А ты ещё собаку хочешь.

— Да, хочу собаку! — совсем по-детски морщится отец. — И внуков, между прочим, я тоже хочу…

— Не-е-ет, — скулю я. — Только не снова…

— Что? — он залпом осушает стакан с виски. — Как у тебя с женихами?

Я не хочу об этом разговаривать, особенно в присутствии Назарова.

— Никак, — бурчу я, не выдержав пристального взгляда отца. — Ходила недавно на свидание, но попался какой-то придурок. Еле сбежала.

Папа многозначительно смотрит на Назарова, но тот игнорирует его взгляд. Повисает неловкое молчание — Костя вдруг поднимается из-за стола и со словами «выйду на балкон, покурю», уходит. С упрёком смотрю на папу, и, как только дверь на балкон закрывается, тихо говорю:

— Ну и зачем?

— Что?

— Прекрати, я знаю, к чему ты ведёшь, — допиваю до конца алкоголь, чувствуя, как он заполняет мою голову. — Зачем ты Назарова позвал? Меня с ним сводить?

— Ты же знаешь, он мне как сын, — перебивает меня папа. — Он почти что часть нашей семьи. Если ты с ним последнее время не общалась, это не значит, что его не было в нашей жизни. Он часто ужинает с нами, и, между прочим, всё ещё неровно к тебе дышит. Хорошего парня динамишь, а на свиданки с какими-то придурками ходишь. В этом вся ты, Ирка. Со Стасом так же было…

— Хватит, — шиплю я, понимая, что слова отца режут по больному. — Ты ненавидел Стаса, а он был хорошим отличным человеком.

— И куда он тебя завёл?

Я с яростью смотрю на него, и уже открываю было рот, чтобы ответить, но Карина нас перебивает.

— Может, успокоитесь? — строго просит она. — Мы собрались хорошо провести вечер, а не ворошить прошлое. Ира с Костей сами разберутся, что им надо, а ты не лезь.

Мы замолкаем. В этот момент возвращается Назаров, и я грубо ставлю перед ним пустой стакан.

— Ещё. Пожалуйста.

На отца не смотрю, ковыряю вилкой остатки салата, пытаясь унять свой пыл. Становится душно, но уйти подышать свежим воздухом не хватает смелости. Как только Костя возвращает стакан, я поднимаюсь из-за стола и говорю:

— Тост. За тебя, папуля. И за твоё нескончаемое желание помогать другим людям, — «даже когда они не просят». — Люблю тебя.

Мы чокаемся, я выпиваю половину и падаю на стул. Резкий скачок алкоголя в крови заводит ещё сильнее.

Дальше мы принимаемся за десерт, но он уже в меня не лезет. Карина предлагает принести чая — я отказываюсь, Костя соглашается. Дальше Назаров погружается в разговоры с отцом на счёт работы, а Карина, поболтав со мной и мелких домашних делах, уходит на кухню. Я же решаю оставить мужчин одних и выхожу на балкон. Перед этим налив себе очередную порцию виски со спрайтом.

Алкоголь дурманит, но не настолько, чтобы кружилась голова. Из-за того, что я сильно объелась разных блюд, наготовленных Кариной, виски меня практически не берёт, да и пить уже, признать, совсем не хочется. Не лезет.

Я смотрю на ночное небо, полностью занесённое тучами — оно черно как смоль, и звёзд за облаками совсем не видно. Зато яркие огни города и проносящихся внизу машин разбавляют непроглядную темноту.

В гостиной находятся дорогие мне люди, а я всё равно ощущаю себя чертовски одинокой. Вечно у меня так после алкоголя, вместо веселья усиливается тоска и душащая пустота. Я начинаю вспоминать вещи, которые давно уже пора забыть, думать о прошлом и о моментах, затонувших в глубинах памяти. Их уже не вернуть, да и вряд ли я действительно хочу этого, но тоска нарастает, и избавиться от неё у меня не получается.

Дверь открывается, но я не оборачиваюсь. Интуитивно знаю, кто там. На мои плечи опускается плед, и лишь в этот момент я понимаю, что успела немного замёрзнуть.

— В порядке? — тихий голос Кости Назарова почему-то успокаивает.