Совок 6 (СИ) - Агарев Вадим

— Здравствуйте, профессор! — насколько смог, добродушно улыбнулся я Амбусу, — Я к вам и вот по какому делу!

Ответной улыбки я не дождался и понял, что лаборанты Железнодорожного института Булгакова на читают. Обернувшись и удостоверившись, что утратившая ко мне интерес соседка удаляется к своей двери, я заговорщицки прошептал, что имею что сказать про его неверную Земфиру. Которая, на самом деле, как я помню, была Людой.

Глаза Амбуса оживились и он открыл дверь шире.

— Проходите, товарищ участковый! — Выглянув в коридор и покрутив головой по сторонам, Юрий Арнольдович закрыл дверь и тщательно замкнул оба замка.

— Я слушаю вас, молодой человек! Что там такого могло случиться у этой распутной женщины? — бывший декан по-прежнему стоял у двери и к большому круглому столу, вокруг которого стояли стулья, приглашать меня, кажется, не собирался.

— Юрий Арнольдович, может, вы мне присесть предложите? — притворился я уставшим, — Весь день на ногах!

Не дожидаясь реакции на свои слова, я торопливо прошел к столу и поставив на него свою коробку, уселся на стул.

— Вы бы тоже присели, а то неудобно как-то! — обратился я к стоявшему у двери Амбусу и подозрительно меня рассматривающему. — Разговор про вашу жену и её нового супруга будет. И это не на одну минуту!

Упоминание о сопернике оживило профессионального жалобщика и по совместительству шизофреника. Он подошел к столу и сел напротив меня.

— Хотите? — я открыл коробку и выбрав себе эклер, с удовольствием надкусил его. — Угощайтесь, Юрий Арнольдович! — от души предложил я ему, указав на картонку.

— Спасибо! — с достоинством отказался отставной лаборант, — Я сладкого не ем, да и времени у меня совсем нет, — вежливо намекнул мне Амбус и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, — Вы что-то говорили про Людмилу? Что с ней?

— Да, точно! Про Людмилу! — я без уверенности пригляделся к еще одному эклеру, но всё же решил воздержаться, — У вашей Людмилы как раз всё в полном порядке. Как и у ее нового мужа. Это ведь они вас в дурдом тогда определили. Чтобы квартиру у вас оттяпать и беспредельному распутству в ней предаваться, — глаза пасквилянта после последних моих слов недобро сузились.

— Её новый сожитель, как и я в МВД служит, — понизив голос, сообщил я Амбусу циничную неправду, — Потому-то они вас, здорового и разумного человека, в психушку и определили так запросто. Да вы не бойтесь, печенюшки свежие! — я всё-таки соблазнился и достал из коробки еще один эклер.

К моему удивлению, Юрий Арнольдович отринул свои подозрения и последовал моему примеру, начав поглощать пирожные. Я даже забеспокоился, что он раньше времени сожрёт весь реквизит.

— А вам-то, позвольте, до всего этого какое дело? — прошамкал он набитым ртом, — Зачем вы мне все это рассказали?

— А не люблю я этих развратников! — с абсолютной и подкупающей искренностью сообщил я кандидату наук о своем отношении к аморальщине и прелюбодеянию, — Это раз! Но главное в другом! Они в самое ближайшее время за вами придут, Юрий Арнольдович! — снова понизил я голос. — И это два!

— Я вам не верю! — было видно, что Амбус колеблется, — Вы на их стороне! Вы милиционер и значит, тоже на их стороне! — пытался мыслить логически рекордсмен по количеству жалоб, отправленных куда только можно.

— А мне всё равно, верите вы мне или нет! — хмыкнул я и поднялся со стула. Дело было сделано.

— Ладно, Юрий Арнольдович, прощайте! — прикрыл я крышкой коробку, чтобы впавший в волнение железнодорожный ученый не смолотил в задумчивости все оставшиеся плюшки. Моё эфемерное, но уж хоть какое-то алиби.

— И таки да! — повернулся я к нему с завершающей фразой, — Придут они к вам в самое ближайшее время! Возможно, в течение этого часа. Такие вот комнаты, обвел я взглядом обшарпанные стены, они, знаете ли на улице не валяются! Вас, значит, до конца ваших дней в дурильник, а жилплощадь себе.

Из квартиры я вышел без помощи провожатых. Не раз и не два довелось мне здесь побывать в бытность мою участковым. К машине я уже шел с высоко поднятой головой и по самой прямой траектории. Как человек, избавившийся от опасного или драгоценного груза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Суслика я нигде вокруг не видел, но точно знал, что он был где-то рядом. Может быть, вон тот мужик с костылём, сидящий на лавке у соседнего подъезда. Или вот эта баба, медленно идущая по дорожке вдоль дома. Одно я знал точно. Как только я уеду, кто-то из комитетовских разведчиков или вызванный на место заказчик, пойдут делать установку. Лишь бы только Амбус не остыл в своем праведном гневе.

С чувством выполненного долга я забрался на водительское сиденье и включил двигатель. В больничку, независимо от моих факультативных занятий с психбольными, ехать таки надо. А здесь, если что и сложится, то без огласки не останется. Нагаев, во всяком случае, уж точно будет в курсе и таить от меня он ничего не станет.

До областной клинической больницы я добрался быстро. Потому что уже не плутал, да и время было не пиковое. В хирургию к Ворожейкину меня пустили, предварительно выдав на плечи белый халат.

Вячеслав лежал на левом боку, уставившись на пустую соседнюю кровать грустными и полными боли глазами. Было видно, что он переживает. Отпущенных доктором пятнадцати минут мне должно было хватить.

— Здравствуй, Ворожейкин! — я уселся как раз напротив его взгляда. — Как чувствуешь себя, Вячеслав? — поинтересовался я, пытаясь разглядеть в глазах потерпевшего что-нибудь еще, кроме испуга. — Я следователь по твоему делу. Корнеев Сергей Егорович.

— Здравствуйте! — слишком уж слабо и тихо ответил мне закройщик.

— Мне допросить тебя надо, Вячеслав! — бодро начал я процессуальные действия, — Допросить и признать потерпевшим. Ты готов поговорить со мной?

— Готов! — опять очень тихо, словно он соборуется, ответил нетрадиционный модельер.

Шапка протокола допроса у меня уже была заполнена заранее, поэтому я сразу приступил к делу.

— Рассказывай, Вячеслав Маркович, как все произошло? — наклонился я ближе к Ворожейкину, — Ты видел, кто тебя ножом в печенку ткнул?

— Нет, не видел, — без каких-либо эмоций на лице, ответил закройщик, — Там всегда света мало и меня сзади ударили. Сознание я сразу потерял, товарищ милиционер!

Никакой активности в помощи органам следствия Славушка даже и не пытался проявить.

Я решил слегка поменять тактику. Со слов театралов я знал, что лежащий передо мной тряпочных дел мастер ни разу не герой. Значит, надо его пугануть. Но в меру. Чтобы, не дай бог, не окочурился в моём присутствии от приступа душевного волнения.

— Вячеслав, ты ведь не дурак, профессия-то у тебя умственная! — выдал я лестный комплимент мастеру швальных услуг. — А раз не дурак, значит, должен понимать, что в печень просто так ножом не бьют. В печень бьют, когда непременно убить хотят! Ты ведь это понимаешь? — я поднял на баловника — закройщика глаза и меня передернуло. Из глаз Ворожейкина текли крупные и совсем не скупые слёзы.

С левого глаза горестные капли сразу же и без помех падали на подушку. А вытекающие из правого, сначала накапливались у переносицы.

— Вячеслав, ты соберись! — начал я мобилизовывать волю мастера иглы и ножниц, — Поговорим, а потом уж поплачешь! Нам злодея надо найти обязательно, иначе он придет сюда и тебя добьёт! Ты это понимаешь?

— Понимааааю! — совсем раскис любитель мужских ласк Ворожейкин.

— Скажи мне Вячеслав, ты знаешь, кто тебя хотел убить?

— Знааааю…

Глава 6

Я подался вперед. А Ворожейкин, меж тем разрыдался. Больше всего я сейчас боялся, что кто-то из медперсонала заглянет в палату и тогда меня точно отсюда выгонят.

— Вячеслав! Эй! Ты чего? — я очень осторожно потряс его за плечо, — Швы разойдутся! Успокойся!

Я хотел было дать закройщику легкого леща для лучшего восприятия и осознания текущего момента, но одумался, и сдержался. Не дай бог, кто увидит, стыда потом не оберешься! После очередных оправданий в прокуратуре.