Этот мир не выдержит меня. Том 1 (СИ) - Майнер Максим

В любом случае, я туда не на прогулку собирался, а за добычей, которую не получить без оружия, снаряжения и инструментов.

Полюбовавшись с минуту на магические искорки, я приступил к занятиям. Растяжка, отжимания и подтягивания на ветке — вот практически весь перечень упражнений, которые мне сейчас доступны. Они не помогут стать мистером Олимпия, но этого и не требуется — главное, развить связки, привести мышцы в тонус и подтянуть физическую форму.

Спустя полтора часа изматывающих тренировок, у меня дрожали руки, колени и, кажется, даже волосы на голове. Нужно отдохнуть.

Я присел, оперевшись спиной на дерево, и закрыл глаза.

Давным-давно, когда обучение в управлении только начиналось, первое, что осваивали будущие диверсанты и убийцы — это технику правильного отдыха. «Усталость в голове», — любил повторять мой тогдашний наставник майор Иванов, который на самом деле, конечно, не был ни майором, ни Ивановым. Однако важности его слов это нисколько не умаляло.

Усталость — защитный механизм, с помощью которого наше тело избегает чрезмерных нагрузок. Механизм надёжный, но его можно обмануть, если знать как. Главное — не переусердствовать.

Для начала нужно освободить разум ото всех мыслей. Банальность, конечно, но что поделать — лучше этот процесс не описать.

Пустота в голове: ни образов, ни суждений, вообще ничего. Вакуум, ноль, ничто.

Следом за разумом в «небытие» погружается тело. Конечности наливаются свинцовой тяжестью, меня как будто вдавливает в землю, а сердце стучит всё медленнее и медленнее. Вместе с биением сердца замирает и время — не останавливается полностью, но становиться тягучим, как кисель. Настолько тягучим, что пятнадцать минут отдыха заменяют восемь часов сна...

По началу всё шло как обычно, но вдруг кое-что изменилось. Я ощутил, что на этот раз пустота какая-то не такая... Не совсем пустая, что ли? Где-то во мне пряталось целое море или даже океан — сиреневый, пока спокойный, но уже с едва заметной рябью на поверхности. Неужели я ощутил свой магический дар?

Небольшое возмущение «воды» не на шутку пугало — теперь я понял, о чём говорил старик. Если океан внутри меня начнёт бушевать всерьёз, то спасения не будет.

Не задумываясь о том, что делаю, я мысленно провёл по сиреневой поверхности «ладонью», будто разглаживая складки... Океан вздрогнул, как бродячий пёс, который впервые почувствовал ласку, а не тяжесть ударов, и рябь пропала!

Долю мгновения я любовался идеальной гладью, а потом меня буквально вынесло из транса — тело само подскочило на метр, словно получив разряд тока.

Руки и ноги по-прежнему дрожали, но виной тому была вовсе не усталость. Меня переполняла энергия: хотелось пробежаться вокруг этой планеты, а потом допрыгнуть до соседней — такой силы я не ощущал никогда раньше.

Следующий час отпечатался в памяти мутными обрывками: я тягал какие-то валуны; отжимался с такой интенсивностью, что воздух свистел в ушах; бегал между деревьями, останавливаясь для отработки ударов... А в конце, когда почувствовал, что заряд уже иссякает, рванул к дому и даже не заметил, как преодолел десять километров.

— Выглядишь, как загнанная лошадь, — сообщил Хольд, который вместе с девчонками таскал воду от реки к большой бочке во дворе.

Старик держал в каждой руке по деревянному ведру, Эльза «помогала» справа, а Тори — слева.

— Я ведь спросил, нужна ли тебе помощь, — мне почему-то стало стыдно, хотя никакой вины за мной не было.

— Я ещё не настолько стар и в состоянии сам натаскать воды, — ответил Хольд, но всё-таки протянул вёдра мне. — Хотя, раз уж ты тут, то можешь потратить силы с пользой, а не на беготню по лесу...

Наполненные водой вёдра показались мне практически невесомыми. Я быстро вылил их в бочку, а затем подхватил Тори подмышку и побежал к реке под заливистый детский хохот. На обратной дороге пришлось посадить кроху на шею — она тут же ухватила меня за уши и стала изображать из себя наездницу.

— И-и-и-го-го, лошадка Феликс! И-и-го-го!

— Веди себя прилично, Тори, — Эльза пригрозила сестре пальцем, но было заметно, что ей самой хочется поучаствовать в развлечении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Опорожнив вёдра, я аккуратно снял с себя Тори. Она сперва пыталась сопротивляться, а когда поняла, что это бесполезно, вдруг закричала: «Плохая лошадка! Плохая!». Получив нагоняй от Хольда, кроха наконец успокоилась, села на крыльце и надулась.

Я же подхватил Эльзу, и всё повторилось: река, вёдра, бочка, детский смех и визг.

— Ты стал очень сильный, Феликс, — сообщила мне Эльза, когда бочка была наполнена до краёв. — Раньше вы с дедушкой Хольдом весь день воду таскали, а сейчас ты один справился, а ведь ещё даже не стемнело...

— Это потому, что Феликс превратился в лошадку, — авторитетно объяснила мою возросшую производительность Тори. — Завтра поедем на нём по округе кататься...

— Обойдёшься, — усмехнулся я. — А будешь много болтать, я тебя съем!

— Лошадки не едят детей!

— Только если они хорошо себя ведут и слушаются старших.

Тори всем своим видом демонстрировала, что уж её-то точно есть не стоит, потому что более послушного ребёнка не сыскать на всём белом свете.

Кстати о еде. Жрать хотелось так, что слюнями можно было захлебнуться, и я стал натурально уничтожать всё, что только смог найти. Горшочек с какой-то кашей, хлеб, четверть капустного кочана... Когда в радиусе досягаемости закончилась пища, я наконец пришёл в себя. Похоже, такая прожорливость — это результат «подзарядки» от магического источника. Нужно быть осторожнее, чтобы не зачерпнуть слишком много, а то тело просто не выдержит.

— Что это за военный лагерь у деревни? — спросил я, присев на крыльцо рядом с Хольдом.

— Там живут имперские легионеры.

— Интересно! Как считаешь, может, во время наших прогулок стоило рассказывать о них, а не о тонкостях обучения в академии, которая мне всё равно не светит?

— О чём хочу, о том и рассказываю, — буркнул Хольд. — Не нравиться, донимай вопросами кого-нибудь другого! Здесь же уже толпа выстроилась из желающих с тобой пообщаться... Ты вообще должен каждый наш разговор начинать с благодарности за то, что я тебя не убил, а вместо этого сплошные упрёки!

— Злой ты какой-то сегодня.

— Спина болит после этих проклятых вёдер. Пока ты там бегал-развлекался, я половину бочки в одиночку наполнил...

Я улыбнулся — вредный старикан успел сходить с вёдрами всего пару раз.

— Так что там с легионерами?

— Имперские ветераны, — Хольд ответил с такой интонацией, словно эти слова должны были всё мне объяснить.

— И?

Старикан закатил глаза и пробурчал себе под нос что-то про глупцов, которым приходится разжёвывать очевидные вещи.

— Имперские ветераны, — начал он, — это легионеры, срок службы которых подошёл к концу. В благодарность за верность император выделяет своим бойцам землю — обычно где-нибудь на окраине или в неспокойных местах — и освобождает их от налогов на десять лет... Здесь, у нас, землю получила одна из центурий девятого легиона... Девятого «стойкого», если мне память не изменяет.

— Память у тебя ого-го! Исключительная, можно сказать. Особенно, для девяностолетнего старика...

— Мне семьдесят три! — рявкнул Хольд.

— Не страшно — усмехнулся я. — А чего эти ветераны в лагере-то живут?

— Так привыкли за двадцать лет...

— Их со службы с оружием опустили?

— Нет, но за годы, проведённые в боях и походах, они обзавелись своим. Уж чего-чего, а оружия у них должно быть навалом.

Интересная новость. Как только появятся деньги, стоит наведаться к этим ребятам — наверняка они смогут продать что-нибудь из своего арсенала. Да и мои будущие охотничьи трофеи вряд ли оставят их равнодушными — полагаю, рыба успела надоесть им до чёртиков.

А вообще, здешний император, конечно, весьма ловко всё придумал. И отсылает солдат, которые полжизни провоевали, подальше от столицы, и одновременно усиливает границу боеспособным отрядом. Плюс неплохой стимул для желающих записаться в армию — шутка ли, халявная земля.