Принявшие Дар - Людмила Миловацкая

– Ага, подташнивает, хочется чего-нибудь солененького? – продолжал ехидничать Дэн.

– Дурак ты! Она уже месяца два мыкается по всем специалистам, сдала кучу анализов – и все без толку. Всё вроде в норме, а человек тает на глазах. Посоветовали сделать магниторезонансное обследование, может, оно что-нибудь даст. Ты не обижайся, но я, пожалуй, поеду к ней домой.

– Ты потом обязательно позвони мне, – сразу посерьезнел Даниил, – если что, посоветуемся с Еленой Петровной, у нее куча знакомых среди врачей. Сегодня же позвони, слышишь! – уже вдогонку прокричал он. – Счастливо!

Данила взглянул на часы – только пять часов, дома наверняка еще никого нет. «Поброжу еще немного, – решил он. – Когда теперь буду в Москве?!»

Уже через неделю начинались Игры доброй воли в Америке. Предстоящие соревнования не были слишком ответственными, но Даня ощущал неясную тревогу. Ему захотелось перед поездкой побывать в своем храме, что на Гончарной. Когда-то он сам привел туда своих родителей и попросил, чтобы его окрестили.

В первый раз он попал в эту небольшую, уютную церковь случайно – забежал в открытую дверь, спасаясь от сильного дождя. Народу было много, но его везде пропускали. Недалеко у алтаря стояла икона. Точно такую же он всегда видел на фасаде храма, и она ему очень нравилась. На него обратил внимание проходящий мимо молодой священник.

– Ты знаешь, что это за образ? – спросил он с улыбкой. Услышав отрицательный ответ, отвел Даню в сторонку и поведал трогательную историю ее создания.

Почему-то этот рассказ его очень впечатлил, и он твердо для себя решил, что примет крещение. А перед образом Троеручицы попросит у Богородицы только самое главное, сокровенное.

Никого в доме его намерение покреститься не удивило. Мама только порадовалась:

– Правильно, сынок, это я оплошала, давно надо было это сделать.

У отца в ту пору было непростое отношение к религии, но и он не возражал. Крещение пришлось на день памяти Александра Невского. Крестными стали родители Михаила, так что теперь они почти родственники. По странному стечению обстоятельств обряд совершал тот же самый молодой священник. Отец Владимир был так радостен и светел, будто у него самого был большой праздник. Он сразу же принял приглашение мамы зайти к ним домой, чтобы отметить это событие.

Правда, отец не дал человеку спокойно посидеть – все время приставал с вопросами и пытался вызвать его на спор. Отец Владимир был терпелив, кроток и мил. Отвечая на все каверзные вопросы, постоянно ссылался на конкретные источники, чем очень подкупил отца, любившего во всем точность. По существу, этот день во многом определил его будущее отношение к Вере. Теперь отец повторяет слова Пирогова: «Если бы я и хотел сейчас не признавать существование Бога, я не мог бы это сделать, не сойдя с ума».

Поставив свечку перед иконой, Даниил отошел недалеко и долго стоял, глядя на чудесное, юное, печальное лицо Девы, на прижавшегося к Ней Младенца. Теплый свет, мир и покой изливались от образа на окружающих.

Даня смотрел то на икону, то на мерцающий огонек лампадки. Он не знал, о чем надо просить. Вдруг ему показалось, что дивные глаза Пречистой заглянули ему прямо в сердце и, увидев на самой его глубине то, чего он и сам еще не знает, с грустью и любовью пообещали свою помощь и покров.

Домой Даниель пошел окольным путем. Пройдя всю Гончарную, спустился к высотке и стал подниматься по набережной к дому. Некоторое время в его ушах еще слышался церковный хор, но вскоре мысли переключились на предстоящие дела. Глядя на ухоженные особнячки, спрятанные за старыми раскидистыми деревьями, вспомнились тихие кварталы в Калифорнии. Дэн всегда чувствовал себя в Америке необыкновенно комфортно.

Ему нравилась раскрепощенность американцев, их позитивное восприятие жизни, настроенность на победу в любом деле. Здесь казалось возможным осуществление любой, даже самой дерзкой, мечты.

Тем не менее он ясно отдавал себе отчет в том, что за фасадом яркой, праздничной, легкой жизни лежит серьезный повседневный труд, и был абсолютно уверен, что именно профессионалы во многом определили нынешнее процветание и могущество страны. Будучи сам трудоголиком, уважал и ценил способность американцев хорошо трудиться и отдыхать.

Капли моросящего холодного дождя попадали за воротник плаща.

Данила поежился. Как здорово, что уже через несколько дней он сядет в самолет и снова попадет в лето!

Глава 8

Вынимая из машины пакеты с покупками, Маргарет составляла в голове план действий. До прихода подруг оставалось всего два часа, а сделать предстоит еще так много. Ник встретил ее у порога дома, подхватил сумки, поцеловал мать в подставленную щеку.

– Ма, хорошо, что застал тебя, я уже убегаю. Сегодня наши играют в баскетбол с ребятами из Технологического. Мы с Бобом пойдем поболеть, а потом, если не возражаешь, зайдем к нему. Я обожаю твоих подруг, но вам наверняка захочется посекретничать наедине. Постараюсь прийти не очень поздно, а ты не забудь оставить мне что-нибудь вкусненькое!

Мэгги прошла на кухню и, разложив продукты, заготовленные для приема гостей, машинально включила телевизор – показывали новости. На экране появилось изображение Московского Кремля. Там шли какие-то переговоры.

Год назад Мэг осуществила мечту своего отца и побывала в России, в Петербурге. Сначала город показался неприветливым. Но чем больше она ходила по его улицам, мостам, площадям, осматривая великие архитектурные творения, впитывая воздух, наполненный влагой Невы и Финского залива, тем больше понимала и любила его.

Она познакомилась там с очень милой женщиной-экскурсоводом. Та часами могла рассказывать об истории старых зданий, о людях, которые творили славу города и страны. При этом скромно одетая, с неброской внешностью, заезженная работой тетка на глазах преображалась. Откуда что бралось? Впалые щеки покрывались нежно-розовым румянцем, в небольших сероватых глазах проступала голубизна весеннего неба. Насыщенное красками прозрачной акварели лицо оживало, и вместо скучной, неопределенного возраста старой девы появлялась утонченная, прелестная барышня. Именно благодаря ей Маргарет в короткое время удалось почувствовать истинный, не зависящий ни от каких внешних обстоятельств, аристократизм Питера, его особый шик.

Вернувшись домой, Мэгги быстро забыла неприятные впечатления, а в памяти осталось только необыкновенное, щемящее чувство приобщения к так и неразгаданной тайне города. Еще долгое время ей снились широкие проспекты Петербурга, громады Исаакиевского и Казанского соборов, полноводная Нева с холодной, свинцово-серой, такой же, как небо, водой.

Теперь Мэг с большим интересом относилась к новостям из России. Происходящие там события часто казались невероятными, пренебрежение человеческим достоинством и жизнью вообще вызывали удивление и тревогу. Она понимала, что в России сейчас нелегкие времена. Хотя когда они там были легкими? Но, несмотря на всё это, Маргарет чувствовала, что у этой страны есть будущее.

«Господь не оставит Россию хотя бы за те страдания, которые перенес ее народ, – думала она и молилась про себя за свою страну: – Боже, храни Америку!»

Прозвучал звонок в дверь. Ну вот и они – ее дорогие, золотые, милые девочки!

Подруги с шумом ворвались в дом, с сияющими глазами на оживленных, раскрасневшихся лицах. Не переставая говорить друг с другом, целовали хозяйку, вручали цветы, пакеты с покупками. Как будто вихрь свежего ветра залетел и наполнил своей энергией, шумом, радостью все уголки уютного, тихого дома.

На кухне Маргарет выложила на стол припасы, и все принялись за дело. Как всегда, основу ужина составляли салаты из овощей, рыба и фрукты. Каждый раз подруги умудрялись изыскать новые рецепты салатов или десертов, на ходу изобретали необыкновенные соусы. Гвоздем сегодняшней программы должны были стать фирменные пирожные Мэг.

Стол накрыли в небольшой гостиной. Ее интерьер был выдержан в нежно-палевых тонах, от чего комната даже без искусственного освещения всегда казалась наполненной теплым светом. Все чувствовали себя здесь уютно, особенно в этот сырой октябрьский вечер.

Самые интересные новости были у Кейт. После медицинского колледжа она, неожиданно для всех, решила поменять свою профессию и поступила в Экономический университет. Теперь она работала в мэрии, возглавляла отдел, занимающийся вопросами городской недвижимости, и всегда была в курсе городских событий.

Мало того, Кейт постоянно занималась самообразованием. Сейчас она посещала лекции известного ученого, астрофизика.

– Просто фантастика, какие перспективы открываются перед человечеством, – рассказывала она взахлеб о феноменах физического вакуума. – Теория торсионного поля объясняет чуть ли не все явления Тонкого мира. В частности, подтверждается одна из самых великих истин: жизнь человека вечна и непрерывна в своем развитии. Смерть – лишь переход из одного мира в другой, это утончение и углубление жизни.