Оборот первый (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

— И тебя вот такая… такое… ухитрилось сбить насмерть? — Я обалдело уставился на тян.

Та кивнула:

— Он несся с сумасшедшей скоростью! — Взялась за виски: — Ах, зачем ты напомнил! Это было ужасно.

Ну да. Километров десять в час, наверное. А то и все двенадцать. Я сочувственно похлопал тян по плечу. Диана фыркнула.

Сидений в тележке оказалось два. Я охотно предложил усадить тян к себе на колени, но водитель был категоричен.

— Двоих посажу, — пыхнув дымом, объявил он, — третьего нет.

— Но нас трое!

— Так и вызывали бы на троих. Чем думали-то?

— Чем, чем… Забыла, — буркнула Диана. И призвала ещё одну тележку, в которую усадила меня.

Надежда прокатиться бок о бок с тян развеялась, как дым. Пришлось тащиться по серому городу, глядя на унылые серые улицы и сгорбленную серую спину непрерывно дымящего водителя, в гордом одиночестве.

В качестве утешения я вспоминал благословенный мир Кошачьего Е@лища и в красках представлял себе, как туда вернусь. В какой момент вырубился, не знаю. Когда водитель меня растолкал, кто я и где нахожусь, вспомнил не сразу.

Зато Диана, похоже, не дремала. Командовала бодро, глаза горели охотничьим азартом.

— Значит, так, — стоя у входа в серое многоэтажное, явно офисное здание, объявила она. — Говорить буду я, вы помалкивайте.

— Может, мы вообще не пойдем? — осторожно предложила тян. — Мне кажется, без нас ты лучше справишься.

— Один ты уже ходил, — напомнила Диана.

Тян обиженно закрутила хвостом.

— Залог успеха таких мероприятий — свидетели, — объявила Диана. — За мной!

Глава 8

Согласно доске-указателю, висящей у входа — она содержала названия обитающих в здании контор и номера этажей обитания, — нужный офис находился на седьмом этаже. Лифта в здании не было. Перил у обшарпанной лестницы — тоже.

— Как вы тут вообще живёте, — проворчал, обращаясь к тян, я.

— А я, между прочим, предлагал внизу подождать, — отозвалась она. И завистливо посмотрела вверх — туда, где, едва ступив на лестницу, со скоростью, приближенной к звуковой, скрылась Диана.

— Я, между прочим, не возражал, — пропыхтел я.

Мы обменялись печально-понимающими взглядами и поползли дальше. Лестничные пролёты казались бесконечными. Пока добрались до нужного этажа, я успел дважды пообещать себе, что возобновлю утренние пробежки. Пока, конечно, не очень ясно, где и как, но возобновлю.

Диану мы, поднявшись, увидели в конце тёмного коридора — свет в него лился сквозь пыльные окна, расположенные в торцах. Дополнительного освещения не было. Диана стояла перед одной из выходящих в коридор бесчисленных дверей. Она прислонилась к стене напротив, скрестив на груди руки. Выражения лица я в темноте не видел, но поза говорила сама за себя.

— Опоздали, — подтвердила мои предчувствия Диана, дождавшись, пока мы с тян приблизимся. И кивнула на дверь.

«Помещение свободно, — гласило пришпиленное к двери рукописное объявление. — По вопросам аренды обращаться…», — и цифро-буквенный номер.

— Переехали? — спросил я.

— Свалили от греха подальше, — буркнула Диана. — Ожидаемо, конечно, но я надеялась, успеем. Эх, ладно.

Я думал, что продолжением станет: «Идём отсюда», но вместо этого Диана согнула ногу в колене и коснулась каблука своего шикарного сапожка.

Высокий каблук знакомо выдвинулся. А в следующую секунду в руках у Дианы оказался гвоздь. Приличный такой, сантиметров семь в длину. Диана тычком о стену вернула каблук в исходное положение и крутанула шляпку гвоздя вокруг оси. По бокам металлического стержня выдвинулись тонкие пластины.

Я присвистнул. Тян, как ни странно, тоже:

— Что это?

— Пулемёт, — буркнула Диана. И вставила «гвоздь» в замочную скважину.

— Отмычка, — гордо, как будто сама её изготовила, объявила тян.

Я промолчал. Хотя, конечно, тоже догадался, кино про шпионов смотрел. Пара сдавленных ругательств, негромкий щелчок — и дверь открылась.

По состоянию офиса было понятно, что отсюда не переехали, а действительно сбежали, причём, очень быстро. Возможно, даже отстреливаясь на ходу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ящики обоих находящихся в помещении столов выдвинуты, по полу широкими веерами разлетелись листы серой бумаги с печатным текстом. Обитый кожей диван в углу тоже усыпан бумагами. Здоровенная пепельница в виде не то штурвала, не то колеса от телеги набита окурками, серые жалюзи на пыльном окне наполовину опущены — как будто их начали поднимать и бросили. О назначении странной машины размером с книжный шкаф, стоящей в углу, противоположном дивану, я мог только догадываться. В нашем мире такая с равной степенью вероятностью могла находиться в прачечной, пекарне или на метеостанции.

Диана, впрочем, игнорируя бумаги, первым делом устремилась к машине. Подвигала какие-то рычаги, покрутила верньеры и нажала ногой педаль внизу. Машина недовольно взревела и выплюнула из щели в боковой панели лист бумаги. Серый. Пустой.

Диана выругалась.

— Придётся повозиться, — сообщила нам. Обошла машину сзади и нырнула в её нутро. — Приберитесь тут, что ли, — донесся до нас приглушенный голос. — Вдруг чего полезное найдете?

Служивший в армии приятель рассказывал, что основной принцип, который неукоснительно соблюдает воинское начальство, гласит: личный состав должен быть занят. Неважно, чем, важно, чтобы постоянно. Ибо солдат, который ничем не занят, запросто может со скуки угнать танк, запустить ракету, повеситься, пристрелить кого-нибудь, привести бабу, начать читать книжку — в общем, найти для себя массу опасных неуставных занятий.

Сам я в армии не служил. Нет, не откосил и даже не пытался: завернули на медкомиссии. Да, так тоже бывает. Тем самым поставив, между прочим, жирный крест на моих планах — я-то собирался хотя бы год не заморачиваться своей судьбой от слова совсем… Щас! Отслоение глазной сетчатки — до медкомиссии я слов-то таких не знал и на зрение не жаловался, что и попытался объяснить. Слушать не стали. Посмотрели, как на придурка, и отправили оперироваться, тиснув в личном деле штамп «Не годен».

Насчёт Дианы я тоже сомневался, что служила в наших вооруженных силах, но армейскими принципами занятости определенно не брезговала. Посему задавать вопрос о необходимости уборки я не стал, а молча пошёл собирать с дивана разлетевшиеся бумаги. Тян присела на корточки на полу. Вид на неё открывался великолепный.

— Послушай, — спохватился я, — а как тебя зовут? — Неудобно, в самом деле — «тян» да «тян». Как неродные, прямо. — Меня — Константин. Костя.

Тян учтиво кивнула. Встала, подошла ко мне и протянула руку:

— Филеас Иммануил Камбервинч. Очень приятно.

Я обалдело подал ей руку и с не меньшим обалдением ощутил крепкое мужское пожатие. Диана из-за машины прыснула.

— Зови Мальвиной, — предложила она, — под цвет волос.

— У Мальвины были голубые волосы, — почему-то обиделся я.

— Я не собираюсь называться женским именем! — возмутилась тян.

И в этот момент в дверь постучали.

Диана вынырнула из-за машины, но сказать ничего не успела. Дожидаться «Войдите» тот, кто стоял в коридоре, не стал.

Дверь распахнулась и впустила серого парня моих лет, дымящего сигаретой.

— Здрасьте, — сказал парень, — я по объявлению. Это вы офис сдаёте?

Пауза висела недолго.

— Уже сдан, — быстро сообразила Диана. — Вот, порядок наводим, — и махнула рукой на нас с тян.

— Угу, — поддакнул я. Принял максимально деловой вид и сгрёб в кучу ближайший бумажный веер.

— Быстро вы, — расстроился парень. — А других свободных офисов нет?

— За те же деньги — нет, к сожалению. Только дорогие варианты остались.

— Вот гадство! — Парень ткнул окурок в пепельницу. Заметил, разглядывая ее: — Ишь ты, серое дерево! Кучеряво живёте.

— Не жалуемся, — настороженно подтвердила Диана.

— А вы уже и задаток взяли?

— Н-ну… — Диана замялась.

— Не взяли? — обрадовался парень. — Так, тогда известное дело — нет задатка, нет сделки! А я, между прочим, с наличными.