Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

Рейн прошёл мимо Д-Арвиля. Он знал, что это выглядело как дерзость, и за неё можно было поплатиться.

— Ноториэс, — послышалось вслед, но в голосе мелькнуло что-то похожее на одобрение.

Рейн улыбнулся. В конце концов, от ноториэсов никто не ждал ничего хорошего. И если, чтобы вернуть своё, нужно поддерживать эту легенду, пусть так.

Аст, идя рядом бок о бок, довольно потёр руки.

Рейн смерил взглядом расстояние от земли до окна. Всего два этажа. Бывало и хуже. Он подпрыгнул и зацепился за металлическую опору, которой крепилась водосточная труба. Ладони, почувствовав острые края, отозвались болью. Рейн закусил губу, подтянулся и переставил ноги на следующую опору.

Д-Арвиль явно не умел отдыхать и не давал отдыха своим практикам. Он находил для них новое задание каждый день. Другие ворчали: почему Третье отделение стало заниматься тем, что раньше делало Первое и Второе? Рейн только отмахивался от их слов. Он был рад: им платили за каждое задание, и этот месяц обещал неплохое жалование. К тому же Энтон сдержал обещание и лично следил за выполнением заданий — если показать себя, можно продвинуться.

— Ну же! — послышался торопливый шепот снизу.

Рейн огрызнулся. Пусть сами попробуют залезть! Он на секунду посмотрел на двух старших инквизиторов и ещё несколько раз подтянулся, заползая всё выше и выше. Он хорошо знал их: сами недавно перешли из практиков, но сразу стали задирать носы и забыли, как недавно выполняли грязную работёнку.

Рейн добрался до второго этажа и залез на подоконник, достаточно широкий для того, чтобы сесть.

Дом был хорошим: водосточные трубы, кирпичи, в которые легко втыкались альпинистские крючки, удобные подоконники. Идеальный объект для воров, убийц и практиков — впрочем, одно и то же.

— Ждём, — послышалось снизу, и старшие тенью скрылись за углом.

Окно стояло нараспашку. Парень три ночи подряд спал с открытым окном и сегодня тоже не изменил своей привычке.

Месяц назад по городу пронеслась весть: Офан И-Вейн пропал. За расследование взялись все: полицейские, инквизиторы, гвардейцы. Сначала каждый тайно лелеял надежду, что именно он найдёт одного из богатейших людей Лица, спасёт и получит кругленькую сумму. Однако сын Офана, Гинс, объявил, что отец оставил после себя много долгов и начал распродавать имущество. Парень переехал из богатого, хорошо охраняемого особняка в этот трёхэтажный дом, где сдавались комнаты семьям среднего достатка.

В городе поверили, что Офан взял деньги не у тех людей, но не смог вернуть их, и они получили своё другим способом. Так или иначе, Гинс не показывал особой скорби по отцу и продолжал коротать вечера в игорных домах.

Полиция подозревала торговых партнёров И-Вейна. Гвардия — слуг. Инквизиция решила проверить его сына и установила за ним слежку. На прошлой неделе молодой человек купил билет на корабль, плывущий во враждебный Ленгерн — королевство на восточном континенте Арлия. Выяснилось, что парень не только играл, но и разговаривал с ленгернийскими послами, которые прежде были частыми гостями в доме его отца.

Д-Арвиль забрал дело в своё отделение и решил, что с Гинсом нужно поговорить. Стены Чёрного дома обладали удивительной «магией»: в них начинали разговаривать даже немые. Энтон выбрал несколько практиков и старших инквизиторов и отправил их за парнем.

Рейн осторожно заглянул в комнату. Светлые, с грязными разводами занавески колыхались на ветру. На полу беспорядочно валялись книги, письменные принадлежности, одежда и остатки еды. В комнате стоял запах пыли, который мешался с тяжёлым ароматом дешёвого виски. «Свинья», — подумал Рейн и спрыгнул на пол.

Гинс И-Офан растянулся на кровати и спал, свесив одну ногу. Одеяло упало на пол, и его крепко сложенная фигура была хорошо видна. Такой явно никогда не знал голода и не привык обременять себя тяжёлым трудом. «Отец оставил долги», — Рейн мысленно фыркнул.

Он склонился над парнем и одной рукой приставил нож к его горлу, а другой крепко зажал ему рот и нос. Гинс резко открыл глаза и попытался дёрнуться, но Рейн крепкой хваткой прижал его к кровати.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тихо, — шепнул он. — Сейчас ты встанешь и пойдёшь со мной.

Гинс дёрнул головой. Рейн убрал руки и сделал шаг назад. Парень медленно поднялся, а затем ловко прыгнул вперёд. Практик перехватил его кулак и правой ногой ударил Гинса под коленную чашечку. Тот сразу осел. Рейн подскочил к И-Офану и с силой надавил на плечи, заставляя садиться всё ниже.

— Я же сказал, тихо. Что, уроков у Х-Файма не хватило?

— Откуда знаешь? — процедил Гинс.

Рейн ухмыльнулся. Он хотел сделать ставку на Д-Арвиля и то, что новый глава мог ему дать. Стоило показать себя. Рейн решил, что ему мало информации, которую дали практикам, и взялся за дело сам. Вечера парень проводил в игорных дома, это верно. Но каждое утро он занимался фехтованием под руководством кира Х-Файма, старого гвардейца, а днём изучал арлийский.

— Твой отец много о тебе говорил.

Гинс открыл рот от удивления.

Рейн повесил нож на пояс и протянул ему руку.

— Вставай-ка. Нужно о многом поговорить, только не здесь.

Парень не принял руки и поднялся сам. Он выпрямился и сразу стал выше Рейна на добрых полголовы.

— Кто ты вообще такой? Что тебе надо?

Рейн ещё на земле снял маску. Чёрная одежда никак не выдавала его принадлежность к Инквизиции — мало ли кто носил этот цвет. Он склонил голову и ответил:

— У меня сообщение от твоего отца.

Аст рядом вздрогнул. Сердце быстро скакнуло.

Рейн знал: если он захочет увести Гинса втихую, это не пройдёт. Парень не из робкого десятка и переполошит весь дом, но не уйдёт. Усыпить его и дотащить на себе он был не в силах. Отдать дело другому практику — тоже, ни за что. Оставалось одно: рискнуть.

— Ты не мог! — воскликнул Гинс и сразу замолчал. Рейн напрягся. Не мог что? Успеть доставить ответ? Передать сообщение от умершего человека?

— Идём, я расскажу всё.

Гинс не двигался с места.

— Терять нечего, — подбодрил Аст. Рейн снял с пояса кинжал, револьвер и бережно положил их на кровать. Он развёл руки в разные стороны и прямо посмотрел на Гинса.

— Я безоружен.

— Ты и без оружия справишься.

— Я — ноториэс. Ты должен понимать.

Гинс медленно кивнул. Рейн едва сдержал довольную улыбку.

О богатстве И-Вейна ходили десятки слухов, но ещё больше историй рассказывали о его жизни. Он набрал себе охрану из ноториэсов, и одно только это вызывало множество пересудов. Увидев одного из них, Гинс мог поверить, что его прислал отец.

— Хорошо, — согласился молодой человек. — Ты оставишь это здесь, — он кивнул в сторону оружия. Рейн сразу кивнул в ответ, как будто ему плевать. На самом деле за потерю оружия он должен был ответить перед главным инквизитором, а за оставленные следы — перед самим Д-Арвилем. Придётся вернуться.

Гинс быстро оделся, открыл дверь и уверенным шагом направился к лестнице. Рейн его окликнул:

— Не туда.

Парень развернулся и удивленно посмотрел на него.

— За домом следят. Сам знаешь кто. Мы выйдем через другой подъезд.

— Но… — начал Гинс.

Рейн не дал ему сказать:

— Молчи, нас не должны слышать. Идём. — Он поманил рукой, и парень двинулся за ним, точно овца за пастухом.

Дом спал, и у масляных ламп приглушили фитили. Они поднялись на третий этаж, затем на чердак, соединявший четыре подъезда дома. Он был забит рухлядью и приходилось присматриваться, чтобы в полумраке не споткнуться обо что-нибудь. Рейн почесал нос, пытаясь сдержаться от желания чихнуть — столько пыли здесь скопилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рейн шеей чувствовал вонючее дыхание Гинса. Казалось, И-Офан вот-вот нападёт, но он заставлял себя не оборачиваться, и уверенно пробирался к выходу. Рейн ходил здесь вчера ночью, затем сегодня вечером и хорошо запомнил дорогу. Они должны были выйти с другой стороны дома — за подъездом действительно могли следить.