Дети всегда правы - де Виган Дельфина

Теперь же она стояла здесь, на кухне, прокручивала в голове тот момент, снова и снова, и мысленно умоляла высшие силы, чтобы ничего этого не было.

В конце концов ей все же придется сесть. Может, даже уснуть. И свыкнуться с мыслью о том, что дочь исчезла.

* * *

УГОЛОВНАЯ ПОЛИЦИЯ — 2019

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РЕБЕНКА (КИММИ ДИОРЕ)

Тема: протокол первого допроса Мелани Кло (в замужестве — Диоре). Составлен 10 ноября в 20:30 комиссаром С. при исполнении в центральном комиссариате Шатене-Малабри.

(Фрагменты)

Вопрос: Вы говорите, что оставили окно открытым, чтобы слышать детей. Вас беспокоило, что они играют на улице?

Ответ: Нет, на самом деле нет… Я не хотела, чтобы они ссорились. Некоторые соседи против того, чтобы дети играли в саду, потому что они очень шумят. Этот вопрос поднимается на каждом собрании собственников, люди ругаются, потому что кто-то переворачивает мусорные баки и топчет цветы. Я вообще предпочитаю, чтобы дети оставались дома. В саду обычно гуляет месье Зур со своей собакой, она пугает детей. Но сейчас его нет, думаю, он в больнице, поэтому я согласилась…

Вопрос: Кроме соседей, кто-нибудь мог знать, что дети играют на улице?

Ответ: Думаю, нет… то есть да. Просто я запостила сторис.

Вопрос: Что вы сделали?

Ответ: Запостила сторис. Это короткое видео в „Инстаграме“. Оно исчезает. То есть остается в Сети на двадцать четыре часа, в то время как посты, фотографии или обычные видео висят там все время.

Вопрос: Сторис — это история?

Ответ: Нет, не совсем… Это скорее моменты из повседневной жизни, которыми люди делятся с другими, понимаете? Мы делимся с нашими подписчиками, теми, кто нас смотрит. Я запостила сторис, когда дети спустились в сад, и рассказала, что они ушли играть на улицу, а у меня появилось время приготовить ужин. Еще я опубликовала сторис в торговом центре „Велизи-2“, когда мы покупали кроссовки Кимми, потому что у нас контракт с „Найк“ и мы должны их рекламировать, понимаете? Короче, это все очень сложно объяснить…

Вопрос: Мы можем посмотреть эти видео?

Ответ: Да, они должны еще висеть в моем „Инстаграме“. Потом они попадают в архив, к которому имею доступ только я.

Вопрос: Во сколько именно вы опубликовали сторис, где говорите, что дети ушли играть на улицу?

Ответ: Точно не знаю… Наверное, в 17:15–17:30.

Вопрос: Ваши подписчики знают, где вы живете?

Ответ: Нет-нет. Не знают. Хотя, наверное, кому-то известно, потому что в школе и в жилом комплексе люди в курсе, кто мы. Мы довольно известны; может, соседи обсуждают, хвастаются, что живут в одном доме с Ким и Сэмом. Я редко отпускаю детей играть на улицу, потому что некоторые ребята смеются над ними. Дети вообще жестоки друг к другу, понимаете? Бывает, родители рассказывают им черт знает что, а они повторяют. Один раз соседские ребята начали дразнить Сэмми, говорить ему гадости, ужасные вещи. И я запретила детям с ними общаться. Но сегодня хулиганов не было, там играла компания Кевина Тремплина. Они помладше и нравятся Ким и Сэму: малыш Лео, малышка Маэва, сын Фийу — я забыла, как его зовут, но он милый мальчик… именно поэтому я разрешила… (Несколько минут — прерывистые всхлипывания.) Я же каждый день езжу на машине за детьми в школу, я настоящая наседка, понимаете. Я даже не думала, что с ними может что-нибудь произойти, здесь, прямо у нас во дворе. Может, Кимми поранилась, упала где-нибудь, может, нужно еще поискать.

Вопрос: Вы опубликовали сторис в 17:15–17:30, а в 18:15 ваш сын пришел и сказал, что не может найти сестру, все верно?

Ответ: Думаю, да. Когда он поднялся, я только-только посмотрела на часы и собиралась крикнуть в окно, чтобы шли домой. Мы живем на третьем этаже, я слышала, как они играли внизу за несколько минут до этого. Сэмми должен был доделать домашнюю работу: даже во время каникул я слежу, чтобы он занимался. А по пятницам обычно мы публикуем новое видео на „Ютьюбе“, поэтому нам надо заранее снять сторис для „Инстаграма“ о том, что у нас на канале появилось новое видео.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вопрос: Какой была ваша реакция, когда сын рассказал о случившемся?

Ответ: Я тут же с пустилась в сад. Громко звала дочь, обыскала каждый уголок жилого комплекса, в котором она могла спрятаться. Я постучалась к нескольким соседям, у которых тоже есть дети, чтобы спросить, не зашла ли она к ним в гости. Я… я запаниковала.

Вопрос: Вы говорите, что вам надо снимать сторис и все эти видео. Вас кто-то заставляет?

Ответ: Нет-нет, никто, я сама, просто я лично занимаюсь всей организацией, всем, что нужно для „Ютьюба“, для „Инстаграма“. Там надо все время быть на виду, что требует много работы, и я этим занимаюсь.

Вопрос: То есть вы должны были снимать сторис, чтобы объявить о новом видео, так?

Ответ: Да. Обычно на нашем канале „Веселая переменка“ мы публикуем два-три ролика в неделю. Это очень тщательная работа, теперь мы даже делаем настоящий монтаж — этим занимается мой муж. Мы снимаем семейные видео для канала на „Ютьюбе“, там, я вам показывала, пять миллионов подписчиков. А сторис — это другое. В „Инстаграме“ я делаю несколько публикаций в день, чтобы рассказать, как мы живем, что делаем, где находимся, куда едем… Фанаты обожают такой контент. И сторис позволяют нам рассказать о новых видео. Не знаю, понятно ли, я устала, мне очень жаль… Муж объяснит лучше, когда приедет.

Вопрос: А Кимми нравится сниматься в этих видео?

Ответ: О да, она это обожает. Иногда немного капризничает, например, когда устает, но на самом деле она в восторге, что у нее столько фанатов среди детей. Сами представьте, в ее-то возрасте…

Вопрос: Вы можете вспомнить какую-нибудь причину: ссору, конфликт, из-за чего Кимми могла спрятаться, чтобы не возвращаться домой?

Ответ: Нет-нет, ничего. Совсем ничего. Все было хорошо.

* * *

Описание ребенка на момент исчезновения:

6 лет;

светлые вьющиеся волосы средней длины;

рост 118 см, вес 20 кг (хрупкое телосложение);

розовая куртка с воротником из искусственного меха, светло-розовый свитер, слегка потертые джинсы, темно-синие носки, белые кроссовки.

* * *

На следующее после исчезновения Кимми Диоре утро, хотя на часах было всего шесть, Клара подготовила к отправке в различные лаборатории опечатанные накануне улики, а затем внимательно ознакомилась с протоколом первого допроса Мелани Кло, составленным в комиссариате Шатене-Малабри.

Когда она перечитывала документ, ее вдруг охватило странное чувство, будто чего-то не хватает. Что-то точно замалчивалось. Клара принялась размышлять, и в голове всплыл образ Мелани Кло: она была в ужасе, никаких сомнений. Но в этом ужасе улавливалась надежда — крошечная, бессмысленная, затаенная, но все-таки надежда. Некоторое время Клара размышляла об этом, но затем вернулась к реальности.

Работа в полиции неизбежно влияет на образ мышления. Подозрительность и недоверие крепко заседают в мозгу, канализируют эмоции и поражают все вокруг, словно медленно текущая неизлечимая болезнь. Бесконечно сомневаться и задавать вопросы — ее работа. Искать нестыковки, несоответствия, ложь. Прокручивать туда-обратно все улики, догадки, наблюдения. Исследовать серые зоны и недосказанности. „Я думаю о людях все хуже и хуже“, — часто повторяла Клара. Однако тут же успокаивала себя: этой профессиональной деформации не может избежать ни один полицейский.

В случае исчезновения ребенка версия относительно членов семьи всегда всплывает первой: конфликты, ревность, измена, планы побега или расставания — столько мотивов, чтобы похитить ребенка, каждый из которых нужно проверить. За последние несколько лет семья Диоре заработала много денег. Очень много. Наверняка больше, чем говорили Мелани и ее муж. И этот факт мог сподвигнуть на похищение. План объявления о похищении был отклонен, с чем согласились следственные службы прокуратуры. Помимо того что история получит широкую огласку, массовое распространение фотографии Кимми может напугать похитителей и заставить их избавиться от девочки. После долгих обсуждений все сошлись на том, что действовать надо тихо.