Плацебо - Сергей Дубянский

Из сумочки раздалась знакомая мелодия, однако отец сам бесцеремонно достал Ленин телефон; на экране возникло симпатичное фото улыбающейся брюнетки.

– Кто это, блин? – удивилась Вика, – Лену можно услышать?

– Можно, – отец развернул трубку, – услышала?

– Она чего там, плачет? – догадалась Вика, – что случилось?

– Вик, да ничего особенного. Получила, вот, ремня и стоит в углу, обдумывает своё поведение.

– Чего, правда? Да ну, вы прикалываетесь.

– Позвони позже. Она сама расскажет.

– Пап!.. – Лена зарыдала громче и уже больше не от боли, а от стыда, – зачем ты сказал?..

– Но это ж правда. К тому же, тебе надо формулировать, как жить дальше, а тебя волнует всякая ерунда.

Бросив телефон, отец вышел. Лена тут же приложила ладони к ягодицам – всегда нежные и гладкие, они покрылись, то ли буграми, то ли рубцами, и пылали огнём. …Во, блин, попала! И Вика ещё знает… позорище! В детстве ни разу не бил, а тут в девятнадцать лет… додумался, сука!..

Когда отец заглянул снова, Лена уже не рыдала, а тихонько всхлипывала, но продолжала послушно стоять, уткнувшись в угол под метровой нитью паутины (уборку она целый месяц переносила «на завтра»).

– Выходи, – отец присел возле стола.

Лена боялась сесть даже на мягкий диван, поэтому остановилась посреди комнаты, опустив голову и тоскливо разглядывая топик с гордым призывом «Готова любить!», колечко пирсинга, притаившееся в пупке, сексуальный треугольник трусиков, из-под которого совсем некстати выбилась пара курчавых волосков. В сложившейся ситуации все это выглядело нелепо, ибо являлось атрибутами жизни, до которой она, как выяснилось, ещё не доросла.

– Итак, разберём, что должно включать в себя понятие «я больше не буду себя так вести». Курить ты бросаешь. Так?

– Да… – Лена не представляла свой имидж без сигареты, но в её положении другие ответы просто не рассматривались.

– Гуляешь ты столько, сколько тебе разрешат. То есть, если сказано быть в одиннадцать, значит, ровно в одиннадцать ты должна стоять здесь, и никак не иначе.

– А вдруг маршрутка сломается?.. – Лена попыталась сохранить хоть крошечную частицу прежней свободы, но отец в миг рассеял глупые надежды:

– Ты, действительно, не понимаешь или прикидываешься? Сломавшаяся маршрутка, потерянные ключи, пожар, наводнение, роды у подруги… что там ещё ты можешь придумать?.. Ну, естественно, разрядившийся мобильник, отсутствие сигнала… короче, никакие домашние заготовки больше не работают. Существует единственная схема: хоть на пять минут опаздываешь, можешь ничего не объяснять – снимаешь штаны и получаешь ремня. Ещё вопросы есть?

Лена была в полном смятении и отрицательно мотнула головой – какие вопросы при таких ответах?

– Отлично. Следующий пункт – согласен, иногда в компании приходится выпивать, чтоб не выглядеть белой вороной, но если ты опять явишься такой, как позавчера…

– Не явлюсь.

– Ладно, проверим. И последнее: слушаешься ты с первого раза – без хамства, без мата. И повторяю – сегодняшняя акция не разовая; пороть буду за малейшее нарушение дисциплины.

– Пап, так нельзя! – Лена подняла полные слез глаза, но снова говорить про взрослость уже не посмела.

– А в чем проблема? – удивился отец совершенно искренне, – мы сейчас определили проступки, за которые ты будешь наказана. Вот, не совершай их, и все. Если продержишься до Нового года, соберёмся с мамой и решим, можно ли, в качестве новогоднего подарка, снова стать тебе самостоятельной или ещё рано. А пока, он, – отец указал на ремень, – будет оценивать каждый твой поступок. Тебе всё ясно?

– Да.

– Тогда повтори, что тебе ясно, иначе начнётся – я это не обещала, мы так не договаривались. Что я, не знаю тебя?

– Ну, пап… – повторять вслух приговор самой себе не поворачивался язык, но отец так красноречиво покосился на диван, что Лена тяжело вздохнула, – если я буду плохо себя вести… ну, там, курить, приходить пьяной, не ночевать…

– Стоп! Что за «не ночевать»? Мы, кажется, говорили, если ты опоздаешь хоть на пять минут! И почему все в неопределённой форме – «курить», «приходить»? Каждый раз, когда я закурю или приду пьяной… Давай сначала.

– Каждый раз, когда я закурю, приду пьяной, опоздаю…

– Нахамлю или не буду слушаться, – подсказал отец.

– Нахамлю или не буду слушаться, – перед ключевой фразой Лена судорожно сглотнула воздух, – я буду наказана…

– Как? Чтоб опять же не было разночтений, а то не сходить в кино, тоже можно считать наказанием, так ведь?

– Так… Я буду выпорота ремнём.

– Во-от. И заметь, Лен, сверхъестественного от тебя ничего не требуется – просто веди себя прилично. И не вздыхай, будто случилась трагедия, – отец встал и неожиданно обняв, поцеловал дочь в лоб, – мы тебя любим, и делаем все для твоей же пользы – иначе, Лен, я серьёзно говорю – ты плохо кончишь. Завтра я в командировке, так что маме сама расскажешь, как прошёл наш первый урок и какие выводы ты сделала. Сейчас я поехал в редакцию, а ты под арестом – из дома ни ногой; и завтра тоже. Если самовольно уйдёшь, догадываешься, что тебя ждёт?

– Да, – Лена растёрла по щеке оставшиеся слезинки.

Едва за отцом закрылась дверь, она подошла к зеркалу, повернулась спиной и увидев отражение, заревела снова – её симпатичная попка выглядела натуральным куском мяса. …Блин, а вдруг останутся следы? Твари, в деньгах бы урезали или… Чем ещё родители могли заменить порку, она не успела придумать, потому что подал голос телефон и на дисплее возникла Викина физиономия.

– Привет, чего у тебя там за светопреставление?

– А то не знаешь – отец же сказал…

– Чего тебе, реально ремня по заднице дали? – голос у Вики был даже весёлым, но Лена как-то не обратила на это внимания.

– Ещё как дали! Сесть боюсь. Вик, только умоляю – не говори никому.

– Ну, ясен пень. К тому же я завтра в Египет отчаливаю. Вечером отмечать будем. Может, заскочишь на часок?

Новость, словно прилетела из другого мира, поэтому не вызвала ни радости за подругу, ни зависти к ней.

– Ты чего, дура?.. – Лена вспомнила обещания, данные от безысходности, и ей стало так жаль своего весёлого прошлого, что отступившие, было, слезы покатились вновь, – меня ж теперь воспитывают… домой по часам… ни бухать, ни курить…

– Давно пора.

– В смысле?.. – Лена замерла от неожиданности.

– Ленка, ну, ты ж оборзела вконец! Я ещё в прошлом году хренела, когда ты зависла на сутки, а тебе, типа, «последнее предупреждение»! Блин, да мне б, знаешь, что было?..

Лене было не интересно знать, что было б Вике. Она, не прощаясь, нажала «отбой» и, сердцах, хотела совсем отключить телефон, но вовремя сообразила, что не имеет права даже на такую мелочь – вдруг отец захочет её проконтролировать?.. Вздохнула и пошла в ванную, прихватив аппарат с собой.

Под душем она стояла долго, продолжая накручивать себя, пока, в конце концов, ни пришла к печальному выводу, что лучшей подруги у неё больше нет.

…И катись в свой сраный Египет!.. После этого мысль перепрыгнула на другую тему. …Отец, падла… ну да, говорил пару раз, что пора меня пороть, но я ж думала, он шутит…

Лене очень хотелось объявить, что после случившегося, и родителей у неё тоже нет, но здравый смысл, незаметно пришедший на смену истеричным эмоциям, подсказал, что это не лучший вариант, несмотря на новые драконовские законы.

…Своих-то бабок у меня, правда, нет, и как жить, если мать перестанет спонсировать? Нет, их посылать нельзя; по крайней мере, пока. Придётся как-то приспосабливаться. Блин, отец прав – я, как маленькая девочка. Будут теперь, типа, школьнице, выдавать сто рублей на гамбургер и маршрутку… ну, на прокладки ещё, раз в месяц. Хотя и расходы резко сократятся – сигареты не покупать, «Ягуаров» тоже…

Вытираясь, она чувствовала дискомфорт даже от прикосновений мягкого полотенца, поэтому решила: …А, по фигу! Я, маленькая девочка, так что могу и голяком ходить!.. Тем более, дома все равно никого нет…

Надев, взамен тесных шортов, юбку, после духоты и влажности ванной, Лена вышла на балкон. В руке не хватало привычной сигареты, но часть тела, находившаяся пониже спины, запротестовала против столь опрометчивого шага, и её доводы оказались более, чем убедительными. Вздохнув, Лена уставилась вниз. Нет, прыгать она не собиралась; даже мысли такой не возникло – она просто вспомнила, как развлекалась, пытаясь попадать «бычками» в крышку люка перед подъездом (к вечеру их там набиралась целая россыпь, что вечно бесило дворничиху). …Блин, как было классно! И обломалось за день…

На соседний балкон, отделённый тонкой перегородкой из стеклоблоков, вышел мужчина.

– Здравствуйте, Юрий Иванович, – механически произнесла Лена, но вместо ответа, сосед ехидно хмыкнул.