Хроники Вергилии. Изгой - Виктор Ятаганов

В немом изумлении я обернулся на знакомый голос и увидел… того самого Лысого, который приказал хиттокири убить Альвильона! Те же пронзительные зеленые глаза, тот же отливающий оранжевым в свете оксовского пламени лысый купол, та же окладистая борода. Только вот дорогой камзол сменили простые серые штаны, холщовая рубашка и заляпанный бурыми пятнами крови фартук.

Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Мы с побратимом изумленно переглянулись, и, судя по расширившимся глазам Эля, он тоже узнал нашего палача.

– Не советую сопротивляться, – со сладострастным причмокиванием прошептал Лысый и взмахом руки указал на двух замерших у двери стражников. Каждый из них держал в руках по тяжелому армейскому арбалету и старательно целился в нас. – И можете мне поверить, стрелять они будут отнюдь не на поражение, так что о быстрой и безболезненной смерти можете даже не мечтать. Хотя в вашей ситуации она была бы лучшим выходом, – со злорадным удовольствием добавил он. – Если хотите, чтобы все закончилось быстро, советую вам сказать мне то, что я хочу услышать…

Лысый щелкнул пальцами, и откуда-то из-за очага выскочили помощники палача. Они подхватили меня под руки и поволокли к стоявшему рядом с очагом столу. Несмотря на сопротивление, мои запястья, лодыжки, грудь и шея оказались очень быстро прикреплены широкими ремнями к гладкому, отполированному сотнями тел столу.

В это время несколько стражников привязывали Эля к стоявшему у стены странному пыточному кругу. На какое-то мгновение у них произошла заминка, когда они обнаружили, что у Эля нет одной руки, но злобный окрик палача заставил их мозги работать чуть быстрее, и они, растянув петлю, зафиксировали левую руку эльфа не у отсутствующего запястья, а у локтя.

Наши глаза встретились, и Эль попытался ободряюще мне улыбнуться, но я видел, что в его глазах застыл страх.

– Думаю, вы не догадываетесь, кто я такой? – сложив пальцы домиком, с загадочной улыбкой осведомился Лысый.

– Нет, – угрюмо буркнул я и для пробы подергал руками. Освободиться не было никакой надежды – палачи короля свое дело знали.

– Что ж, позвольте представиться, приор Ваалур.

Мои глаза расширились от удивления – приор возглавлял Королевскую канцелярию, а значит, убийство князя Альвильона не было простым убийством, это был настоящий заговор! Вот только против кого?

– С каких это пор приор занимается пытками? Я думал, это дело королевских палачей, – с как можно большим презрением процедил я.

Приор усмехнулся:

– Кажется, вы не до конца понимаете, что значит убийство эльфийского князя. А точнее, чем оно может обернуться для Лагарона… – Не дождавшись от нас реакции, Лысый пояснил: – Войной с эльфами. И единственный шанс избежать ее – наказать убийц. Но вы – всего лишь простые исполнители, и ваша смерть не поможет делу. Нам нужен заказчик. Я лично вызвался допросить вас, это слишком громкое дело, чтобы доверять его простому палачу.

Приор склонился над моим лицом и вкрадчивым голосом спросил:

– Итак, кто нанял вас для убийства его светлости эльфийского князя Альвильона?

Краем глаза я увидел, как сидевший в углу комнаты секретарь принялся проворно строчить пером, записывая наш допрос.

– Кто нанял вас для убийства его светлости эльфийского князя Альвильона? – с нетерпением повторил Ваалур.

Убийца ведет допрос подставленных им жертв! Абсурдность всего происходящего заставила меня горько усмехнуться. Впрочем, улыбка довольно быстро сошла с моих губ, эта комедия могла означать лишь одно – Лысому любой ценой нужно было выбить у нас признание. Я сглотнул и скосил глаза на лежавшие повсюду пыточные инструменты.

– Мы никого не убивали! – облизав пересохшие губы, выдохнул в лицо палачу я, чувствуя, как меня все больше и больше охватывает паника. Вряд ли я смогу продолжать настаивать на своем, когда начнутся пытки.

Морщинистое лицо склонилось еще ниже, и приор, растянув губы в недоброй улыбке, проговорил делано сочувственным тоном:

– Мальчик мой, если ты будешь упираться, мне придется применить… другие методы убеждения, а мне, поверь, вовсе не хочется этого делать. Ладно, я облегчу твое признание. Скажи, вам приказал это сделать архижрец Вартак?

У меня перехватило дыхание – все развивалось именно так, как и предсказывал Эль. Мы были лишь пешками, безмозглыми орудиями, необходимыми для того, чтобы придать этому наспех слепленному делу хоть какую-то правдоподобность. Но что я мог поделать? И я лишь снова прошептал, упрямо стискивая зубы:

– Мы никого не убивали.

Приор разочарованно вздохнул и отошел на несколько шагов в сторону. Заложив руки за спину, он отсутствующим взглядом уставился на висевшие на стене пыточные инструменты. Помолчав несколько минут, Ваалур протянул руку и, попробовав пальцем остроту одного из них, неторопливо заговорил:

– Не глупи, Изгой. Ты же не хуже меня знаешь, что твоя участь уже решена. Если ты будешь упорствовать в своем заблуждении, – это слово он выделил голосом, – ты ее никак не изменишь, а лишь причинишь себе и своему соучастнику лишнюю боль. Но если ты скажешь ПРАВДУ, то я лично буду ходатайствовать за вас перед королевским судом. И, может быть, вас просто милостиво казнят, вместо того чтобы передать в руки эльфов!

Закатав рукава, приор осторожно снял со стены какое-то замысловатое приспособление, напоминавшее трость с набалдашником из игл и лезвий. Я сглотнул, не в силах оторвать глаз от этой штуковины. Заметив мой взгляд, Ваалур усмехнулся, и в его глазах мелькнуло торжество. Метнувшись ко мне, он быстро пробормотал, даже не стараясь скрыть звучавшего в его голосе триумфа:

– Я повторяю вопрос: вас нанял архижрец Вартак?

– Пошел к Оксу! Князя убил ты! – потеряв последние крохи выдержки, заорал я, изо всех сил дергая руками и ногами в тщетных попытках высвободиться из удерживавших меня оков.

Приор усмехнулся и ткнул своим инструментом мне в бок. Сотни иголок и десятки тоненьких, острых лезвий вонзились мне в плоть, разрывая и кромсая ее на части. Бок взорвался ослепительной, ни с чем не сравнимой болью, но я стиснул зубы и каким-то немыслимым усилием заставил себя не закричать. Лишь только мучительный стон сорвался с моих закушенных до крови губ.

– Вас нанял архижрец Вартак?

– Нет!

Последовал новый удар. Потом еще и еще. Но я молчал. Молчал вовсе не потому, что хотел защитить архижреца от навета, а потому, что не хотел становиться пешкой в непонятной игре неизвестных мне игроков. Молчал из врожденного упрямства, того самого, что и завело нас в эту ловушку, молчал, несмотря на нечеловеческую боль, причиняемую мне умелыми руками Ваалура.

Несколько раз я терял сознание, но моего мучителя это не останавливало, и в себя я приходил от очередного приступа боли.

Сколько так продолжалось, я не знаю, но в какой-то момент приор сдался и, видя, что пытка не приносит желаемого результата, отступил в сторону.

Несколько долгих блаженных минут меня никто не трогал, и я тихо стонал, чувствуя, как во всем теле пульсирует дикая, ни с чем не сравнимая боль.

Швырнув на стол так и не помогший ему инструмент, палач склонился над моим лицом и, злобно усмехнувшись, вкрадчиво пробормотал:

– Может, стоит сменить тактику?

С этими словами он вновь подошел к верстаку с пыточными инструментами и начал неспешно их перебирать.

– Ага! – торжествующе хохотнул Ваалур. – То, что надо!

Его ладонь сомкнулась на тонком длинном стержне с прозрачным кристаллическим набалдашником. Хм… он что, решил для разнообразия немного меня пощекотать?

Заметив мой настороженный взгляд, приор еще раз гаденько улыбнулся и охотно пояснил:

– Знаешь, что это такое, Изгой? Это стек. Камень в его верхушке называется глумом, он причиняет немилосердную боль любому живому существу. На самом деле я редко использую его в пытках, потому что мало кто может выдержать такую боль. Но если мне достается такой крепкий орешек, как ты, и я вижу, что применение других инструментов – лишь трата времени, я сразу перехожу к главному блюду…

Облизав кончиком языка вытянутые в змеиной улыбке губы, приор легонько покачал в воздухе стеком.

Видя, что на меня его слова не произвели никакого впечатления, он нахмурился и неторопливо приблизился.

– Вас нанял архижрец Вартак? – наверное, уже в стотысячный раз повторил Ваалур и легонько провел стеком по моей груди.

Казалось, он лишь слегка прикоснулся ко мне, но грудь неожиданно обожгло огнем, будто по ней проползла огненная змея. Я закричал.

Ваалур довольно улыбнулся и отвел стек в сторону, но моя грудь в месте прикосновения глума продолжала пылать невыносимой болью, будто плоть плавилась под дыханием самой Бездны.

Такой муки мне еще не доводилось испытывать никогда, и я потерял сознание. Но даже там, в черном спасительном небытии, я продолжал испытывать эту жуткую боль, боль, от которой меня могла спасти только смерть.