Рейтинговые книги
Читем онлайн Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 96

Дело даже не в том, насколько верны эти подсчеты, хотя уже сейчас очевидно, что они оказались несостоятельными. Вызывала и вызывает принципиальные возражения (причем не только у марк­систов) сама концепция будущего, согласно которой мир XXI века представляется большим или меньшим приближением к уровню США 60‑х годов, а сами США – избавленными от бед сегодняш­него дня путем перехода в «постиндустриальную» категорию. А ведь авторы не просто подсчитывают количество долларов на «сред­нюю» душу населения. Их концепция подразумевает, что по мере приближения к уровню США одна страна мира за другой, невзирая на существующий в них общественный строй, будут все более упо­добляться Соединенным Штатам и в экономическом, и в социальном отношении.

Трудно представить себе, что в мире XXI века, каким его рисует нам современное социальное прогнозирование, в мире нарастаю­щей борьбы различных социально‑политических сил, окончатель­ного превращения науки в мощную непосредственную производи­тельную силу, в мире триумфального шествия автоматики и элект­роники, намного более высокой производительности труда и, как следствие этого, в высшей степени реальной возможности создания изобилия (или по меньшей мере достатка) важнейших материаль­ных благ, что в этом мире народы стран Азии, Африки и Латинской Америки откажутся от своей борьбы против отсталости, нищеты, развитые страны уподобятся современным США со всеми хорошо известными «прелестями» пресловутого «американского образа жизни», а сами США неведомо каким образом избавятся от своих проблем и превратятся в некий недосягаемый идеал для всех осталь­ных стран.

Многие десятилетия после выхода в свет книги Кана и Винера демонстрируют нам категорическое «нет» по всем перечисленным пунктам. Есть все основания полагать, что грядущее десятилетие даст еще более веские подтверждения несостоятельности гипотез, заложенных в основу теории «постиндустриального общества».

Сказанное вовсе не означает недооценки экономического фак­тора в определении перспектив развития той или иной страны, в том числе недооценки таких важных показателей экономического роста, как увеличение ВНП вообще и на душу населения – в частности. Большое значение имеет и то, как производится и распределяется ВНП. Не менее важны место и роль произведенных благ в общей системе социальных потребностей, которая в условиях научно‑тех­нической революции претерпевает серьезные изменения.

То, что США и другие развитые страны достигли относительно высокого уровня ВНП в расчете на «среднюю» душу населения, никак не заслоняет того факта, что миллионы людей в этих странах обездолены, живут в бедности или на грани бедности. Известно, что «верхние сто семей» – горстка миллиардеров в каждой из этих стран располагает львиной долей национального богатства, что на «верх­ние 10 процентов» населения приходится до половины националь­ного богатства, тогда как «нижние 10 процентов» составляют прозя­бающие в нищете бедняки и еще по меньшей мере столько же нахо­дятся у черты официально установленного прожиточного миниму­ма, т.е. едва сводят концы с концами.

Невольно вспоминается старая шутка статистиков о том, что если кто‑то съел курицу, а другой лег спать голодным, то в среднем с точки зрения статистики на каждого пришлось по полкурицы. В эту шутку сегодняшняя действительность вводит лошадиную дозу правды.

С другой стороны, валовой национальный продукт – это все, что производится в стране, а производится много тако­го, что весьма затруднительно безо всяких оговорок связать с благосостоянием людей. По замечанию одного из западных экономистов, ВНП, помимо всего прочего, включает в себя также стоимость пистолета и ножа, с помощью которых тебя ограбили на улице.

Экстраполируя, по примеру Кана и Винера, такую тенден­цию на будущее, получили астрономическую величину. Как это скажется на бюджете «средней» семьи в странах Запада, не говоря уже о бедняках? Какую долю займут в этом бюджете столь же быстро растущие расходы на алкоголь, табак, наркотики, пор­нографию и другие вещи, деликатно относимые к категории псев­допотребностей? Как будет выглядеть в этом свете рост матери­ального благосостояния: в XX в. – дом и машина, в XXI в. – два дома и две машины, в XXII в. – три дома и три машины и т.д.? Как будет выглядеть духовное благосостояние? Не окажется ли «постиндустриальное общество» ухудшенной копией современно­го, с более изощренной техникой (особенно военной), но с более низким уровнем реального материального и духовного благосо­стояния людей?

Эти и им подобные вопросы с нарастающей остротой зазвучали в том вихре полемики, которая поднялась вокруг книги Кана и Вине­ра, вообще вокруг теорий индустриализма. В условиях растущих нападок, которым подверглась концепция «постиндустриального общества», ее сторонники вынуждены были существенно услож­нить свои теоретические положения, прибегнув к более изощрен­ной аргументации и обратившись, помимо ВНП на душу населе­ния, к более широкому кругу социальных показателей.

Прежде всего, подверглись пересмотру показатели социальной структуры «постиндустриального общества». Была выдвинута на первый план производственно‑профессиональная структура обще­ства, соотнесенная с концепцией «трех индустрии» (первичная – сельское и лесное хозяйство, рыболовство, добывающая промыш­ленность, вторичная – обрабатывающая промышленность, третич­ная – сфера обслуживания и духовного производства).

В контексте теорий индустриализма получалось, что если для «доиндустриального общества» характерно подавляющее преоб­ладание и по доле занятых, и по доле ВНП (до 90% и выше) «первичной индустрии», а для «индустриального» – все более стремительный рост удельного веса вторичной и особенно третичной «индустрии» за счет первичной, то для «постиндустриального общества» по та­кой логике должен был стать характерным полный переворот про­порций (табл. 1).

Иными словами, доля занятых в сельском хозяйстве и до­бывающей промышленности сокращалась до величины при­близительно одного процента, доля занятых в обрабатываю­щей промышленности – до величины примерно десятка про­центов, а остальные девяносто приходились на сферы обслу­живания и духовного производства.

Эта «картина будущего» была дополнена аналогичной схе­мой эволюции образовательно‑квалификационной структуры об­щества. Если в «доиндустриальном обществе» на каждого дипломи­рованного специалиста с высшим образованием приходилось по меньшей мере сто низкоквалифицированных работников, а на каж­дого грамотного – по меньшей мере, десяток неграмотных, то в «постиндустриальном обществе» дипломированными специалис­тами окажется подавляющее большинство работников обществен­ного производства (до девяти десятых и выше), недипломированны­ми остается меньшинство, а уж неграмотными – и вовсе ничтож­ная часть уходящих на пенсию стариков. Получается примерно та­кое же соотношение, как в табл. 1.

Большое внимание было обращено также на показатели соци­ально‑демографической структуры общества. Для «доиндустриального общества» характерна относительно высокая рождаемость (по­степенное снижение приблизительно 5—3%), смертность (3—2%) и естественный прирост населения (3—2%), «симметричная» возрас­тная структура (около половины нетрудоспособных детей и около половины трудоспособных взрослых с ничтожным процентом не­трудоспособных стариков) и низкая средняя продолжительность жизни (менее 50 лет). Для «индустриального общества» характерно падение смертности (2—1%), нарастающее падение рождаемости (3—1 %) и соответствующее падение естественного прироста, приближающегося к нулю, «постарение» возрастной структуры с рез­ким уменьшением доли детей и со столь же резким возрастанием доли престарелых, существенный рост средней продолжительности жизни (до 70 лет и выше). Экстраполируя эти тенденции на будущее, теоретики индустриализма делали вывод, что «постиндустриальное общество» в данном плане будет отличаться уравновешиванием рождаемости и смертности, прекращением естественного прироста населения («нулевым приростом»), уменьшением в возрастной структуре доли детей до 25—15% с увеличением за этот счет доли стариков до аналогичной величины (15—25%), ростом средней про­должительности жизни до 80—90 лет.

Показатели социальной структуры общества были дополнены показателями эволюции «типичного» денежного бюджета «средней» семьи и бюджета времени работников общественного производства.

В «доиндустриальном обществе», доказывали «индустриалисты», львиная доля расходов в бюджете семьи (до 9/10 и выше) приходилась на продукты питания, поскольку домотканая одежда, хижина и при­митивный транспорт не требовали особенно больших расходов, а культура развивалась почти целиком на началах самообслужива­ния. В «индустриальном обществе» доля расходов на питание неук­лонно снижается, за ее счет растут расходы на одежду, а особенно на жилище, транспорт, культуру. Экстраполируя эту тенденцию на отдаленное будущее, «индустриалисты» предсказывали падение доли расходов на питание и одежду в «постиндустриальном обществе» до ничтожной величины примерно нескольких процентов и рост за этот счет доли расходов на жилище, транспорт и культуру до колос­сальной величины, сопоставимой с долей расходов на питание в «доиндустриальном обществе».

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 96
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада бесплатно.
Похожие на Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада книги

Оставить комментарий