Ярость - Алекс Михаэлидес

перешлем его Руперту. Он глянет, а потом я подпишу. Пойдет?

— Ладно, забудь. — В голосе Джейсона послышалась злость.

Он ничего не объяснил Лане, но мне все было предельно ясно. Даже с расстояния в несколько метров, сквозь тяжелую дубовую дверь я чуял, что затеял Джейсон. То, как он колебался, как резко сменил тон, как пошел на попятную при одном упоминании юриста… Джейсон понял, что его небольшая махинация, в чем бы она ни заключалась, не сработает.

— Ничего страшного. Дела подождут, — проговорил он.

— Ты уверен?

— Да. Без проблем. Пойду в душ.

Тут уж мне пришлось быстро ретироваться. Я прекрасно представлял, что было дальше: как только Джейсон заперся в ванной, приклеенная улыбка тут же слетела с его лица. Он уставился на себя в зеркало. В глазах светилось отчаяние. Не перегнул ли он палку в разговоре с Ланой? А вдруг она ­что-то заподозрит? Не лучше ли подождать, когда Лана размякнет после пары бокалов? Тогда и подсунуть бумаги, и она их подпишет, не вдаваясь в детали. Ха, это все еще может сработать!

Позже, после ужина, он попробует еще раз. Когда Лана будет в более расслабленном состоянии. Главное, все время ей подливать. Быть с ней безукоризненно вежливым. Лана запросто может сменить гнев на милость и подписать бумагу, чтобы сделать ему приятное. Да, это вполне в ее стиле.

Все еще может получиться. «Дыши, — приказал себе Джейсон. — Дыши ровно и не нервничай». Он встал под душ и включил воду. Обжигающая струя ударила в лицо, потекла по телу. Какое облегчение — чувствовать боль, которая отвлекает от мыслей… От всего, что предстоит сделать… От всего, что ждет впереди. Джейсон закрыл глаза и отдался ощущению растекающегося по коже пламени.

11

Некоторое время спустя Кейт появилась на кухне. Надеясь, что никто не заметит сбившееся дыхание и лихорадочный блеск в ее глазах после дозы, она устроилась на табурете и стала смотреть, как Лана и Агати колдуют над ужином. Лана готовила зеленый салат с руколой, во множестве растущей на острове. Агати показала Лане блюдо с морскими лещами.

— Думаю, трех достаточно?

— Более чем, — кивнула Лана.

Кейт взяла бутылку вина и налила им с Ланой по бокалу. Вскоре на кухню вошел Лео, прямиком из душа: лицо раскраснелось, вода с мокрых волос капала на футболку. Лео было почти восемнадцать: мужская и более юная версия Ланы, молодой греческий бог. Как звали сына Афродиты? Кажется, Эрот? Наверное, так мог выглядеть Эрот: светлые волосы, синие глаза, стройный и атлетичный. И кроткий — весь в мать.

Лана посмотрела на сына.

— Дорогой, высуши волосы. Простынешь.

— Они сейчас высохнут. На улице духота. Помощь нужна?

— Накроешь на стол?

— А где будем ужинать? В доме или во дворе?

— Давайте на улице. Спасибо.

Кейт одобрительно взглянула на Лео.

— Не парень, а картинка! И когда ты успел вырасти таким красавцем? Вина хочешь?

Лео, собиравший салфетки и тарелки, отрицательно помотал головой.

— Я не пью, — добавил он.

— Ну-ка присядь на минутку. — Кейт похлопала по стоявшему рядом с ней табурету. — Рассказывай как на духу: кто эта счастливица? Как ее зовут?

— Кого?

— Твою девушку.

— Нет у меня никакой девушки.

— Ты наверняка с ­кем-то встречаешься. Давай… признавайся! Как ее зовут?

Лео, в ужасе от такого напора, пробормотал ­что-то невнятное и пулей вылетел из кухни.

— Не поняла. — Кейт заинтригованно смотрела на Лану. — Только не говори, что у него никого нет. Быть того не может. Нереальный красавец!

— Спасибо на добром слове.

— Но это правда! Парень сейчас должен трахаться без остановки. В ­его-то возрасте! Что с ним не так? А тебе не кажется, что он немного… — Кейт замолчала и многозначительно посмотрела на подругу. — Ну, ты понимаешь.

— Нет, — недоумевающе ответила Лана. — Говори.

— Как бы это… — Кейт замялась, подбирая нужное слово. — Привязан.

— Привязан? К кому?

— К тебе, дорогая моя, — засмеялась Кейт.

— Ко мне? — На лице Ланы отразилось искреннее изумление. — Вот уж не думаю, что Лео особенно ко мне привязан.

— Лана! — Кейт закатила глаза. — Лео тобой очарован. И всегда был.

— Даже если так, ничего, перерастет. А я буду скучать, — отмела ее предположения Лана.

— А может, он гей?

— Понятия не имею, — Лана пожала плечами. — И что с того?

— Пожалуй, я с ним поговорю. — Воодушевленная своей идеей, Кейт с улыбкой налила себе еще вина. — Как старшая сестра. Все разузнаю, а потом скажу тебе.

— Пожалуйста, не надо. — Лана протестующе замотала головой.

— Почему?

— По-моему, ты не очень похожа на старшую сестру.

— Согласна. По-моему, тоже, — немного поразмыслив, признала Кейт.

И они расхохотались.

— По какому поводу веселье? — спросил я, заходя на кухню.

— Неважно, — ответила Кейт, не переставая смеяться. — Твое здоровье! — Она отсалютовала бокалом Лане.

■ ■ ■

Тем вечером мы много смеялись. Наша веселая компания отлично проводила время — кто бы мог подумать, что мы собрались вот так в последний раз…

Вы, наверное, спросите: что могло случиться за несколько часов? Что за катастрофа привела к убийству? Сложно сказать. Кто укажет тот момент, когда любовь превращается в ненависть? Все ­когда-­нибудь заканчивается, я это знаю. Особенно счастье. Особенно любовь.

Простите, я стал ужасным циником. Раньше я был идеалистом, даже романтиком. Верил, что любовь длится вечно. Теперь с этим покончено. Теперь я твердо знаю лишь одно: первая половина жизни — чистый эгоизм, а вторая — сплошное сожаление.

Не торопите меня, пожалуйста, позвольте вдоволь насладиться последним счастливым воспоминанием. Мы ужинали во дворе, под звездным небом. Стол был расположен возле арки, увитой нежно пахнущим жасмином, и украшен мерцающими свечами.

Первым яством стали соленые морские ежи, которых только что очистила Агати. Даже в сыром виде, сбрызнутые соком лимона, они были не в моем вкусе — хотя, если закрыть глаза и быстро проглотить, то можно внушить себе, что это устрица. Далее на столе появились жареные морские лещи, мясные стейки, разные салаты и овощи, приправленные чесноком, и фирменное блюдо Агати — жаренный во фритюре картофель.

Кейт ела неохотно, зато я уплетал за двоих, перекладывая себе на тарелку щедрые порции. Я громко восхитился кулинарным талантом Агати, но и блюда, приготовленные Ланой, тоже не забыл похвалить. Впрочем, ее диетические салаты не шли ни в какое сравнение с вкусным до неприличия картофелем, выращенным тут же, на острове, в красной земле Ауры, — обжаренные до золотистого цвета кусочки так и сочились маслом. Грандиозное получилось застолье. Наш последний ужин.

Потом мы уселись вокруг костра. Я болтал с Ланой, Лео и Джейсон играли в нарды. А потом Кейт вдруг понадобился кристалл Агати, и она пошла за ним в дом.

Я должен рассказать вам о кристалле. В семье он считался почти магическим. Довольно примитивный с виду амулет для предсказания судьбы принадлежал Агатиной бабушке и предположительно обладал магическими свой­ствами.

Это был кулон: на серебряной цепочке висел матово-­белый конусообразный кристалл, похожий на крохотную сосновую шишку. Берете цепочку с кристаллом в правую руку и держите над левой ладонью. Затем задаете вопрос, предполагающий лишь два варианта ответа: «да» или «нет». Кристалл начнет раскачиваться. Если он двигается, как маятник, по прямой, ответ «нет». А если по кругу — значит, «да».

Штуковина простая до нелепости, но предсказания выдавала пугающе точные. У кристалла спрашивали ­что-нибудь вроде «стоит ли соглашаться на эту работу», «переезжать ли мне в Нью-­Йорк» или «выходить ли замуж за этого человека». Большинство гадающих потом честно отчитывались — спустя месяцы, иногда даже годы: предсказание кристалла сбывалось.

Кейт со свой­ственной ей иногда детской наивностью свято верила в магические свой­ства кристалла. Она была убеждена, что это настоящий амулет, достойный греческого оракула. В тот вечер каждый из нас по очереди гадал на кристалле, задавая самые сокровенные вопросы. Воздержался лишь Джейсон, который заявил, что ему это неинтересно. Он оставался с нами недолго — проиграв Лео в нарды, не выдержал и, мрачный как туча, удалился в дом.

Мы остались вчетвером, и атмосфера сразу разрядилась. Я скатал косячок. Лана никогда не курила травку, но сейчас решила нарушить это строжайшее правило и пару раз затянулась; Кейт