Граница не знает покоя - Александр Авдеенко

— Гляди, гляди, Семенку, — бормотал старик. — Ведь уйдут проклятые, йой, уйдут.

В одно мгновение Семен понял, что он должен делать: нужно только проскочить эту снежную поляну, отрезать бандитам путь к лесу и удержать до прихода заставы.

Схватил автомат, накинул гранатную сумку, кинулся к нагруженному дровами возу, перерубил постромки, птицей взлетел на спину Гнедому.

— Да куда ж ты, Семенко, пропадешь! — тонко заголосил старик, обхватив солдата за ногу. Но Гнедой уже стремительно рванулся вперед. Старик еще несколько минут бежал за ним, потом остановился, опустил дрожащие руки и заплакал.

Бандиты заметили скачущего на лошади человека, но не встревожились. Что он может — один против двадцати пяти до зубов вооруженных людей? Главная опасность была сзади.

Прозвучала одинокая пулеметная очередь, но конь и всадник невредимые перелетали через поляну. Тут уже главарь банды понял грозившую им опасность и прицелился. Лошадь вздрогнула, стала на дыбы и рухнула на землю, Семен ни на минуту не потерял самообладания. Он залег за трупом лошади и начал вести методический огонь из автомата. Взвыв от боли, свалился бежавший впереди бандит. Остальным пришлось залечь в снег. Дорога к лесу была отрезана.

А на другой стороне поляны, вдоль опушки леса, задыхаясь, бежал старик. Шляпа его упала в снег, седые волосы разметались по ветру. Он видел, как погиб Гнедой, как залег за трупом лошади отчаянный Семенко. Старый спешил навстречу пограничникам, чтобы предупредить о смертельной опасности, нависшей над их товарищем.

Но Семен не думал в эту минуту ни об опасности, ни о смерти. Ведь следом за бандой идут пограничники. Они атакуют ее с тыла и все будет кончено.

Чуть-чуть приподнял голову из-за трупа лошади, чтобы лучше видеть залегших в снег бандитов. Свистящая пуля обожгла ему левое плечо, рука безжизненно повисла. Что ж, он и одной рукой может вести огонь. Вот уже второй, третий, пятый бандит не подымутся больше с земли.

Пустельников снова выглянул из-за своего укрытия. Пуля лизнула ему шапку, но зато Семен увидел, как по дороге бегут к нему на помощь пограничники. Серые шинели их мелькают совсем уже близко.

— Ага, — закричал Пустельников, — будет вам всем сейчас крышка. Сдавайтесь! — Снова нажал на спусковой крючок. Но что это? Выстрела не последовало. Кончились патроны.

Это сразу поняли и бандиты. Видя приближающихся пограничников, они решили поскорее покончить с солдатом, преградившим им путь.

Увидев бегущих со всех сторон врагов, Семен поднялся во весь рост. Как он красив был в эту минуту, разгоряченный боем, с выбившимися из-под шапки влажными волосами, с глазами, сияющими как два озерка под солнцем!

Когда бандиты со всех сторон протянули к нему свои поганые руки, Семен выхватил гранату, зубами сорвал кольцо, поднял ее, как флаг, над головой.

— Не уйдете, гады!

Грохнула граната, разметав бандитов по снежной поляне.

Когда пограничники подбежали к месту взрыва, они сразу же увидели правофлангового заставы Семена Пустельникова, Он лежал на трупе Гнедого, широко раскинув сильные руки.

— Не успели, как же они не успели? — укоризненно прошептал Волков, когда старшина закончил свой рассказ о правофланговом.

ПЕРВАЯ НАГРАДА

Так начал свою службу на заставе рядовой Иван Волков. Долго еще подтрунивали над мим товарищи, поминая «тот ключ от границы», но тулячок не обижался на них и только отмалчивался, а вскоре и сам вместе с другими потешался над своей неосведомленностью.

Это оказался действительно дотошный солдат, интересовался он каждой мелочью, учился у своих начальников и у более опытных солдат.

Аккуратный, деловитый, он к любому заданию относился со всей серьезностью. Всякая, даже самая трудная и неприятная работа, казалось, так и просилась к Ивану в руки. Да и что ж тут было удивительного? Выросший в колхозе, он с детства был приучен к труду. Вот только учиться не пришлось. Кончил всего четыре класса. Трудно было матери-колхознице поднимать троих мальчишек без отца.

Когда Волков исполнял так называемые хозяйственные работы, старшина только крякал от удовольствия. Солдатик с таким усердием скреб в казарме пол, подметал двор, чистил коня, что было приятно смотреть.

Одного только не мог понять Волков в первые дни своей службы на заставе — как уберечь границу от нарушителя.

— Ведь, скажем, поручат тебе охранять участок, — высказывал Иван свои сомнения соседу по койке, — а участок протяженностью километра три-четыре, да все лесом, да с болотами. Покуда я, к примеру, одну сторону проверять буду, нарушитель проползет с другой стороны.

Тайны науки охраны границы помогли раскрыть рядовому Волкову начальник заставы Охримчук, замполит Лызин, старшина Черенков и инструктор службы собак, сверхсрочник, старший сержант Егоров. С двумя последними не раз приходилось Ивану ходить в наряды, Они учили молодого пограничника читать следы на земле, осматривать контрольно-следовую полосу.

С жаром принялся Иван за учебу. Скоро его уже ставили и пример другим как отличника политической и боевой подготовки. На его груди рядом с комсомольским значком появился и другой — «Готов к труду и обороне».

С той памятной мочи, когда стоял Волков в ленинской комнате возле стенда и слушал рассказ старшины, он не переставал думать о Семене Пустельникове. Как-то само собой получилось, что стал этот давно погибший человек его совестью, его наставником и советчиком. Он как бы навечно поселился тут, на заставе, ежедневно присутствуя на боевом расчете, на учебе, в наряде.

— А как бы поступил Семен? — спрашивал себя Волков, когда решал для себя сложный вопрос.

— Семен бы лучше сделал, — укорял он себя, если не ладилось какое-либо дело.

…На очередном боевом расчете Волков получил задание ночью идти в наряд. Шел он один, но ничуть не волновался этим обстоятельством. Давно уже, неся службу на границе, Иван перестал вздрагивать, увидев придорожный куст или чернеющий вдали пень, так похожий ни человеческую фигуру. На редкость наблюдательный, он изучил на границе каждое дерево, каждую тропку, куст и шагал теперь по хмурому лесу, по открытым полянам, по лощинкам так, как ходят по знакомой улице, где прожит не один десяток лет.

Когда Иван Волков отправлялся в первый свой самостоятельный наряд на границу, начальник заставы Охримчук полушутя, полусерьезно сказал ему в напутствие:

— Ну нот, товарищ Волков, теперь и вы стали настоящим пограничником.

Иван навсегда запомнил эти слова. И границу стерег на совесть.

В мае долго не темнеет. Проверив снаряжение, пристегнув к поясу патронные диски, привычным движением повесив на шею автомат, Волков еще засветло ушел на границу. Лес был полон весенним шелестом, сладким запахом трав, тихо шумели под легким ветром зеленые кроны деревьев.