Ускоряющийся - Михаил Рашевский

— … слышишь меня? — Дима рывком очнулся, но то, что его любовь ему сказала, конечно, счастливо потонуло в волнах похоти.

— Д-да, — с ней он всегда заикался. Она даже думала, что это у него природное.

— Ну так подключишь? — проворковала она, повела плечами так, что декольте ещё больше раскрылось — куда больше-то?

— Д-да… ч-что подк-ключить? В смыс-сле — полную в-версию? — он понятия не имел, о чём вообще речь, так, ляпнул наобум, авось всплывёт, что она просила. И — получилось!

— А разве «Фейсбук» тоже обновления имеет? Ну, тогда, да, тогда последнюю версию. Подключишь? Димасик, ну о-о-чень надо.

«Ах, вот оно что». «Фейсбук» — на их фирме социальные сети были под запретом. У сотрудников не было ни аськи, ни скайпа, ни чата какого-нибудь. Только внутрифирмовый интранэт-чат. И только у Ирочки были уже почти все запрещённые продукты. Ибо «тайная любовь Димасика», о которой знали все на фирме, не могла жить без своих бложиков. Иногда она даже сдавала в аренду свой компьютер, чтобы сотрудники, у кого ломка по соцсети (а в наше время блоги есть у каждого), могли «уколоться» чтением любимых сайтов. Не за просто так сдавала, конечно. Ведь она была менеджером. Хорошим, между прочим.

И вот теперь Ирочка просила подключить к ней ещё и «Фейсбук». В принципе, это не так сложно, но… вот он шанс!

— Ну, я не зна-аю, — Дима почесал затылок и с сомнением оглянулся на входную дверь, словно страшась, что она вот сейчас отопрётся — и войдёт шеф, обличающее наставив на них палец.

Ирочка поняла его без слов.

— Димасик. Ну пожа-алуйста, — она как бы невзначай придвинулась ближе. Дима ощутил тепло её тела, об его свитер тёрлись волокна блузки Ирочки, а её грудь совсем не случайно уткнулась в грудь айтишника. — Ну я тебя ОЧЕНЬ прошу.

Дима понял, что если он останется здесь ещё хотя бы на минуту, то кончит прямо в штаны. Он истово замотал головой, мол, да, конечно, подключу. И, красный как рак, горбясь, чтобы скрыть так некстати вздыбившиеся штаны, неуклюже поспешил к двери.

Не успела за ним захлопнуться дверь, как девчонки прыснули смехом, и громче всех смеялась Ира.

Дима же проковылял до серверной, быстро забежал в комнату и тут же закрыл её изнутри на ключ…

* * *

Вскоре успокоившийся Дима блаженно взирал на монитор компьютера, лениво отслеживая трафик и историю скачивания информации. Иногда он вываливался в Интернет на развлекательные сайты или в соцсети. Что не позволено быку…

Когда ему надоедало смотреть мелкие видюшки и читать малозначащие твиты, он возвращался к своей работе — и шпионил за сотрудниками.

В очередной раз совершил рейд по скачке, удивился большому трафику, идущему на компьютер как раз его любимой Ирочки.

«Ну-ка, ну-ка, что она там делает? Та-акс. Активных окон — тридцать четыре. Активных процессов передачи информации — пять. Что ты там качаешь?.. Боже, зачем тебе это старьё?.. А это вообще экранка. Впрочем, может, ты и не себе качаешь, а по заказу. Ирочка, вот не будь ты… эээ… тайной моей любов… ницей… счас бы ка-а-ак оборвал тебе всю эту бодягу! Но я сегодня добрый. Качай на здоровье. А что ты делаешь? Ага, в Фейсбуке таки общаешься. Ну-ка, ну-ка… Что? Кто это? Фу, какая мерзкая рожа! Как он смеет с тобой так разговаривать? Ах, он подонок! Что? Как ты его называешь? Нет. Нет-нет, только не это, только не с ним! А… а как же я? Я же от тебя без ума! Я же лучше! Я же… Что-о-о??? Это ты ведь не обо мне? Ты же так не думаешь? И совсем я не «жирный увалень»… и не «жиропа»… и не «мешок с…». Что? Как? Как ты посмела? Я же тебя мог в ресторан повести, я же для тебя… А ты! Ты — за какие-то там пошлые пельмени ему… минет сделаешь?! Как так? Ну как же так, объясни мне?!?»

Не вообразить, что творилось в душе у Димы. Только что любовь его жизни совершенно цинично договорилась с каким-то мачо всего лишь за какие-то хинкали изменить ему, Диме! Изменить! И, судя по разговору, у них это совсем даже не впервые! За какую-то мелочь сделать этому… хаму! то, о чём Дима и мечтать не смел! Ах, так вот зачем он открыл ей Фейсбук! Чтобы она там направо и налево сразу же, с лёту, с первым встречным поперечным! А его она в упор не видит, а только использует!

Дима даже и не знал, что может так злиться. Ярость плескалась в нём и просилась наружу. Хотелось что-то ломать, крушить, кого-то бить. Да, да, ему, никчёмному увальню, хотелось взять в руки эту вот белобрысую милую головёнку… и ударить ею об угол стола. И ещё, и ещё раз! Злость душила Диму, и он не выдержал. Выскочил в коридор — и пошёл, просто полетел к двери отдела менеджмента. Но в последнее мгновение не решился взяться за ручку двери — и пошёл обратно. Не доходя до серверной, повернул вновь. Так и ходил по кругу, потрясая кулаками и ругаясь про себя и шёпотом. Странное вообще это было ощущение. С ним никогда ничего подобного не происходило. Наверное, после сотрясения мозга что-то негативно повлияло на его сдержанность, заменив её импульсивностью. А смирение сменив на гнев. Во всяком случае, он и сам никогда не подумал бы, что способен вот так вот разозлиться.

Намотав кругов двадцать и чуть успокоившись, на очередном витке к двери менеджерского отдела Дима всё же не сдержался. Рванул на себя дверь, причём ему показалось, что её изнутри держали — так тяжело её было открывать. Стремительно вошёл внутрь — и заранее заготовленные фразы так и застряли в горле.

Он увидел странную картину.

Девчонки застыли в необычных позах. Вот одна что-то говорит по телефону, но изо рта её вылетают не слова, а долгий протяжный «О-о-о-о», хриплый, низкий, прерывистый. А вот вторая наклонилась за упавшей ручкой. Нет, не упавшей — падающей. Ручка медленно опускалась к полу, так медленно, словно показывали замедленную съёмку. А вот и Ирэн, да, да, уже не Ирочка, а Ирэн — улыбается в монитор и жмёт на клавишу. Жмёт одним пальцем, долго.

Они что, играют в «Море волнуется раз» и сейчас как раз застыли? Или всё же здесь спрятаны камеры — и снимают его ошарашенное лицо, которое покажут в очередном дебильном розыгрыше? Или что? Шутники, иху мать!

Куда-то враз улетучился его гнев, а на его место пришла усталость и обида. Он решил, что всё, что сегодня тут происходило, задумывалось только для этого момента — момента насмешки над ним. «Ну и смейтесь! Ну и ухохатывайтесь! А я!..» — и зашевелилась гаденькая мысль. Отомстить. О да, и он даже знал, как.

Плюнув в сердцах, он вышел вон, ожидая каждую секунду услышать дружный смех. Или надрывный голос ведущего ток-шоу по розыгрышам. Попытался затворить за собой дверь, но тут уж почему-то совсем не получалось, какое-то большое давление ощущалось, и Дима тоже его ощутил. Словно его омывали гибкие струи воздуха. Струи, кинувшиеся в отдел менеджмента. Откуда вообще они взялись в коридоре?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});