Требуется мужчина - Рекс Стаут

С этими словами Дженсен вздёрнул руки вверх.

— Вот так-то лучше.

Я подошёл к нему и обыскал всего от шеи до лодыжек. Затем, предложив ему сесть в кресло, я повернулся к Джейн. Она ожгла меня испепеляющим взглядом и шарахнулась в сторону, словно увидела мышь или змею.

— Дело ваше, — сказал я ей, — можете отказаться от обыска. Но учтите: если из-за какого-нибудь неудачного жеста Фриц продырявит вам животик, на меня не сетуйте.

Она метнула на меня ещё более выразительный взгляд, но подчинилась. Я обыскал и её, правда, не столь тщательно, как Дженсена, затем заглянул в её сумочку; не найдя ничего, я вернул сумочку Джейн и подошёл к Хаккету, чтобы выяснить, что с ним стряслось. Хаккет, благодарение Богу, не выл и не стонал, хотя на выражение его физиономии стоило посмотреть. После того как Дженсен возвестил всем про кровь, Хаккет начал судорожно ощупывать голову и теперь с отвисшей челюстью уставился на окровавленные пальцы.

— Это что, у меня на голове, да? — прохрипел он.

Надо сказать, то жалкое зрелище, которое он собой представлял, мало способствовало росту популярности Ниро Вулфа в массах. Мельком взглянув на него, я отчеканил:

— Нет, сэр. Это всего лишь поверхностная царапина в верхней части уха. — Я вытер кровь своим носовым платком. — Пожалуй, вам лучше пойти в ванную и воспользоваться полотенцем.

— Но я не… ранен?

Я готов был прикончить его на месте. Однако я сдержался и, напомнив Фрицу, по-прежнему стоящему с моим револьвером, чтобы посетители не вздумали двигаться, повёл Хаккета в ванную в дальнем конце коридора, прикрыв за нами дверь. Показав изрядно струхнувшему толстяку в зеркало его ухо, я смазал ранку йодом, заклеил пластырем и велел ему, чтобы он оставался здесь, пока не успокоится, а потом возвращался назад, но ни в коем случае не встревал в беседу. Он обещал, но я в ту минуту не дал бы за него и мокрой сигареты.

Не успел я войти в кабинет, как Джейн заверещала:

— А его вы обыскали?

Я пропустил её выпад мимо ушей и, обойдя стол Вулфа, принялся разглядывать спинку кресла. Подголовник кресла был обит коричневой кожей. Напротив того самого места, где должно было располагаться левое ухо Хаккета, когда он сидел, в восьми дюймах сверху и примерно в футе слева в коже зияло отверстие. Заглянув с обратной стороны, я удостоверился, что оно сквозное. Осмотрев стену за креслом, я заметил ещё одну дырку, пробитую в штукатурке. Я достал отвёртку и молоток из нижнего ящика моего стола и принялся обивать вокруг штукатурку, пока не наткнулся на что-то твёрдое. Тогда я продолжил работу ножом. Наконец мои старания увенчались успехом, и я зажал то, что выковырял из стенки, между большим и указательным пальцем. Как раз в этот миг из ванной вернулся Хаккет, похоже, несколько овладевший собой.

— Вот пуля, — назидательно сообщил я. — Тридцать восьмого калибра. Она пролетела, задев ухо мистера Вулфа, через спинку кресла и испортила стену. Теперь на штукатурке будет нашлёпка, как бельмо на глазу.

Джейн скривилась. Дженсен, усевшись, вперился в меня прищуренными глазами. Хаккет сказал — видимо, считая, что он ни во что не встревает:

— Я их ещё разок обыщу.

Я отвёл от него глаза, чтобы не метать молнии, и сдержанно произнёс:

— Не стоит, сэр. Всё в порядке, я проверил. Но я полагаю…

— Может быть, — вставил Дженсен, — Вулф сам в себя выстрелил.

— Да, как же, — потряс я головой. — Мистер Вулф с удовольствием позволит вам удостовериться, что у него на лице нет следов от пороха.

— Так он их смыл в ванной, — ядовито процедила Джейн.

— Их не смоешь. — Я снова обратился к Дженсену: — Если хотите, я вам дам лупу. Можете заодно исследовать и кожаную обивку.

Провалиться мне на месте, но он принял мои слова всерьёз. Кивнул, встал, и мне пришлось отдать ему лупу из стола Вулфа. Сначала Дженсен изучал кресло — тот участок, что непосредственно примыкал к пулевому отверстию, а потом добрался и до Хаккета, принявшись рассматривать его лицо и ухо. Хаккет стоял спокойно, поджав губы и глядя куда-то поверх головы майора. Наконец Дженсен вернул мне лупу и уселся на прежнее место.

— Ну как, — спросил я, — стрелял в себя мистер Вулф?

— Нет, — признал Дженсен. — Если только он не обернул чем-нибудь револьвер.

— Ну, конечно, — съязвил я, — он завернул его в подушку и, держа на расстоянии вытянутой руки, нацелил себе в ухо и спустил курок. Вы бы не попытались сами повторить этот подвиг? Да ещё так, чтобы пуля просвистела в дюйме от виска?

Дженсен не отрывал от меня глаз.

— Я всего лишь предельно объективен, — заявил он. — Пусть с некоторыми натяжками. Я не спорю, моё предположение выглядит весьма маловероятным.

— Насколько я могу судить о случившемся… — начал было Хаккет, но я, не ожидая от него ничего путного, перебил:

— Простите, сэр. Пуля, конечно, это уже кое-что, но найти пистолет было бы ещё лучше. Давайте тоже будем предельно объективны. Может быть, нам удастся найти пистолет в гостиной.

Я направился к двери, уцепив Хаккета за локоть, чтобы толстяк вышел со мной вместе, и бросил на ходу Фрицу:

— Проследи, чтобы они не двигались с мест.

— Но я хотел бы присутствовать… — запротестовал Дженсен, поднимаясь.

— Чёрта с два. — Я повернулся к нему и повысил голос: — Посидите пока, братишка. Я и так стараюсь держать себя в руках и не грубить. В чьём доме свищут пули, может, в вашем? Клянусь богом, если вы ослушаетесь, Фриц продырявит вам колено.

Он что-то возразил, и Джейн тоже пыталась настаивать, но я проигнорировал их и, пропустив вперёд Хаккета, вышел в гостиную, плотно закрыв за собой звуконепроницаемую дверь. Хаккет принялся было возбуждённо тараторить, но я велел ему заткнуться. Он не унимался. Тогда я сказал, чтобы он выкладывал, но только побыстрее.

— Просто невероятно, — заявил он, поймав мой взгляд и выбирая слова, — чтобы кто-то из них выстрелил в меня отсюда, через открытую дверь, а я ничего не заметил.

— Вы мне уже это сказали, в ванной. А ещё вы сказали, что не помните, открыты или закрыты были ваши глаза, и если открыты, то куда вы смотрели, когда раздался выстрел. — Я вплотную наклонился к его физиономии. — А теперь слушайте. Если вы вообразили, что это я или Вулф стреляли в вас, я вам живо прочищу мозги, которые, судя по всему, весьма в этом нуждаются. Один простой факт: пуля, задевшая ваше ухо и пробившая спинку кресла, неминуемо должна была прилететь спереди, а спереди лететь ей было больше неоткуда, как через эту дверь из гостиной. Она не могла прилететь ни из прихожей, ни ещё откуда-нибудь, потому что ещё не изобрели пистолетов, стреляющих по кривой траектории. Кто виноват, что вы смотрели непонятно куда или вообще зажмурились, а может, временно ослепли. Сейчас от вас требуется лишь одно — сядьте в это кресло у стены, не двигайтесь и помалкивайте в тряпочку.

Он что-то проворчал, но подчинился. Я осмотрелся. Если допустить, что стреляли из гостиной, то теоретически пистолет или остался здесь, или его кому-то передали, или выбросили. Передать его не могли, ведь я очутился здесь не позже чем через пять секунд после выстрела, когда Джейн Гир с Дженсеном уже пялились друг на друга. Выбросили? Тоже вряд ли — окна были закрыты, шторы на них опущены. Таким образом, оставалось только первое предположение, и я взялся за поиски.

Было очевидно, что далеко его спрятать не могли, ибо пяти секунд явно маловато, чтобы поддеть половицу или просверлить отверстие в ножке стола. Поэтому я сосредоточился на менее изощрённых местах, заглядывая под мебель и за занавески. Можно было ожидать, что я не сомневался в успехе, меня не оставляло странное ощущение, что, как бы я ни старался, пистолет мне не найти, — не знаю, откуда оно появилось. Впрочем, предчувствие не оправдалось: когда я добрался до большой вазы на столе между окнами и заглянул внутрь, я различил что-то белое; сунув туда руку, нащупал револьвер. Я подцепил его за спусковой крючок и извлёк на свет божий. Судя по запаху пороховой гари, из оружия недавно стреляли, хотя, разумеется, оно уже успело остыть. Это был допотопный «гранвиль» тридцать восьмого калибра, грозивший того и гляди развалиться от ржавчины. Белый предмет, который я заметил в вазе, оказался обычным мужским носовым платком, через прореху в котором торчала рукоятка револьвера. Осторожно, чтобы не оставить отпечатков, я выдвинул барабан. Так и есть — пять патронов на месте, а шестого не хватает.

Хаккет подскочил ко мне, пытаясь что-то сказать. Я был краток:

— Да, это тот самый револьвер, из которого стреляли, и он не принадлежит ни мне, ни Вулфу. Может, он ваш? Нет? Отлично. Ладно, не нервничайте. Сейчас мы вернёмся туда, и запомните, работёнка предстоит только для моих мозгов, но не для ваших ни в коей мере. Не пытайтесь мне как-либо помочь. Проверьте себя, как долго вы способны не раскрывать рта. Просто напустите на себя важный вид, как будто вы уже давно обо всём догадались, и если всё закончится нормально, то получите лишнюю сотню долларов. Идёт?