Багровое небо - Джоэл Розенберг

Здесь, в Скрытых Путях, царили безвременье и бесчувствие, и хотя Йен прекрасно знал об этом, каждый раз испытывал странно-равнодушное удивление.

Добро бы у него прерывалось дыхание или его охватывал страх… Спокойное удивление гораздо хуже любого ужаса.

Йен дышал — не тяжело, не легко, а просто дышал. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Однако складывалось впечатление, что, перестань он дышать, ничего бы не изменилось.

На полу туннеля лежал маленький плотный человек. Или не человек — лоб чересчур низкий, а волосы на руках и ногах куда гуще, чем у людей. Он был жестоко изранен. На правом бедре зияла похожая на оскал глубокая алая рана, сквозь другую рану виднелись ребра. Кровь не текла. С мертвыми так всегда. Йен кивнул. Вестри, конечно же. Легенды называли таких существ цвергами.

Казалось бы, при виде мертвеца должны появиться какие-то чувства. Но Скрытый Путь лишал чувств, равно как и ощущений. Разум подсказывал, что следует оглядеться, ведь неподалеку мог притаиться убийца цверга, но мысль не вызывала эмоций.

Йен обернулся. За телом цверга серая поверхность Пути уступала место снегу: в слабом свете, падавшем сверху, на льду виднелись свежие кровавые пятна. Там реальность, дом и надежность.

Если пойти в другую сторону, попадешь в Тир-На-Ног.

Куда бы он ни вышел, чувства вернутся к нему.

Неплохо бы. Порой онемение приятно. Но надежнее всего убивает чувства и ощущения смерть, а умирать Йену не хотелось.

С одной стороны, его тянуло пройти по Скрытому Пути, к Марте — и к ней; где-то глубоко в его душе под покровом бесчувственности всколыхнулась мысль, что правильно было бы взвалить цверга на плечи и отнести его в Тир-На-Ног — именно там достойное место упокоения для Сына Вестри, а не под слоями невообразимо черной земли поля в Северной Дакоте.

Но Йен не был готов к путешествию в Тир-На-Ног, и дело не только в отсутствии снаряжения и ожидающих в Хардвуде людях. Это мелочи, с ними можно справиться. Он не был готов эмоционально.

Но почему? Здесь нет места эмоциям, он в состоянии отправиться куда пожелает, кто его осудит?

Нет. Серое безмолвие и пустота туннеля — не самое подходящее место для принятия решений. Нельзя приходить к выводам в состоянии отупения, когда ты заперт в серой клетке бесчувственности и можешь полагаться только на интеллект. Нельзя принимать решение под воздействием алкоголя или Скрытых Путей. Нелогично доверять только логике. Для принятия решений требуются и интеллект, и чувства, и сердце, и все остальные органы, а не полная отрешенность от человеческой реальности.

Но оставить мертвого цверга здесь, на перекрестке миров, он просто не мог. И если нельзя идти в Тир-На-Ног, значит, надо взять его с собой в Хардвуд.

Другого выбора не было, ведь не решать — тоже решение.

Куртка мешала, и Йен снял ее, не удивившись, что холоднее без нее не стало, хотя и в ней он не потел. Потом засунул «Покорителя великанов» за пояс и наклонился, чтобы поднять вестри.

Тело обмякло. Нести его будет нелегко. Несколько лет назад, окончив курсы неотложной помощи, Йен научился обращаться с такими телами.

Однако задача оказалась не такой уж и трудной. Через несколько секунд Йен умудрился поднять маленькое тело цверга на правое плечо. Еще раз оглянувшись (если бы Скрытый Путь не лишал чувств, можно было бы сказать — тоскливо), он зашагал назад к пятну льда и…

…застонал от боли, пронзившей левое плечо.

— Йен! — Над краем отверстия возникло лицо Ториана Торсена — так высоко, так невозможно далеко…

Йен был уже готов уронить тело, как цверг шевельнулся.

Что-то теплое потекло по ноге Йена.

Вот черт, раны вестри кровоточили.

Крепко сжав зубы, чтобы ни стона не вырвалось из груди, Йен крепко оперся спиной в стену, вытащил из-за пояса «Покорителя великанов» и опустил цверга на землю, стараясь не обращать внимания на адскую боль в левом плече.

Он посмотрел наверх. Торсен исчез. И чего он так старался не хныкать?

Йен не очень удивился исчезновению Торсена, скорее обрадовался. Когда вокруг все летит в тартарары, Ториан Торсен ухитряется придумать конструктивный план действий, хотя и не всегда самый лучший.

Йен глубоко вздохнул и немедленно пожалел об этом, поскольку холодный сухой воздух вызвал приступ кашля.

Так. Во-первых, воздух. Раз изо рта цверга подымается пар, значит, тот дышит.

Во-вторых, надо остановить кровь.

Теплая влага все еще сочилась из раны на бедре: над ней вился парок, быстро тая в холодном воздухе. Йен попытался свести края раны, но толстая волосатая кожа скользила из-за грязи и крови, и закоченевшие пальцы не могли справиться.

Внезапно он почувствовал отвращение к себе, его едва не затошнило: теплая кровь так приятно согревала озябшие пальцы… Но что же делать, если это и в самом деле так?

Йен сорвал с себя верхнюю рубашку, стараясь не обращать внимания на резкую боль в левом плече, от которой аж искры из глаз сыпались, и обернул ее вокруг раны, затянув рукава так сильно, как только мог.

Кровь не остановилась, но все же потекла медленнее. Может, еще успеют отвезти его к врачу, к доку Шерву.

Проклятие, где же чертов Торсен? Что он там делает? Прошло уже…

…всего несколько секунд с того момента, как Йен с цвергом появились на дне колодца, а что бы Торсен там ни делал, времени ему понадобится больше, чем пара мгновений.

Мощный рев мотора и хруст кустов заглушили его собственное хриплое, неровное дыхание. Торсен снова был возле ямы, держа в руках нечто, напоминающее доску для серфинга.

Он опустил ее в дыру на веревке. По краям доски имелись дырки для ручек, но в целом она походила на странную штуку для связывания, особенно учитывая ремни по бокам.

— Привяжи его покрепче, Йен Сильверстейн, и следи, чтобы доска не перевернулась, пока я буду ее поднимать.

Легче сказать, чем сделать, особенно одной рукой. Йен попытался удержать доску в неподвижности и перекатить цверга на нее, но не сумел.

— Ну ты и дерьмо, просто бесполезное дерьмо, — услышал Йен голос отца.

Пошел к черту, папуля, подумал Йен и удвоил усилия, стараясь заставить работать и левую руку. Во что бы то ни стало он закатит цверга на эту чертову доску.

Крик боли вырвался из губ Йена, когда что-то хрустнуло в левой руке, а доска улетела по льду куда-то в сторону, бесполезная, как он сам.

Пытаясь добраться до доски, Йен услышал отдаленный скулеж и не удивился, узнав свой голос.

Черт, не могу я, и все.

Придется через «не могу». Как бы ни была весома причина, по которой ты не делаешь того, что должен, ты все равно не делаешь того, что должен, и все. Важен результат, а не добрые намерения.

— Нет, постой-ка, — сказал Ториан Торсен и опустил в дыру свою раскладную трость. — Просунь руку через петлю, и я тебя вытащу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});