Грешник - Эмма Скотт

чтобы ты перестал.

– Ничего не могу с этим поделать. Все эскизы начинают выглядеть одинаково. – Он мягко улыбнулся. – Мне стоит переименовать эту серию в «Натюрморт с Люси».

Я потянула за торчащую из платья нитку.

– После ухода папы мне тяжело.

– Знаю, а еще знаю, какая ты.

– И какая же?

– Ты никуда не выходишь. И к тебе никто не приходит. Ты чересчур милая, во вред себе.

– Нельзя быть чересчур милой.

– Ты спросила, в порядке ли я, на похоронах твоего собственного отца. – Улыбка Коула смягчилась. – Я не жадный; готов поделиться твоей потрясающей красотой по крайней мере с еще одним человеком.

Мои мысли вернулись к Кассиэлю.

На Этой Стороне нет ничего, что мне нужно. Кроме тебя.

– Вау, – воскликнул Коул. – Что это было? У тебя лицо озарилось.

– Что? Нет. Это твое воображение…

Я осеклась, когда большой черный ворон влетел в комнату через открытое окно. Не закрывать которое настоял Кассиэль. Птица зависла в воздухе, затем увеличилась в размерах и как будто развернулась. В следующее мгновение в моей гостиной уже стоял Кассиэль, одетый во все черное. Черные джинсы, черные ботинки и черная куртка поверх выцветшей футболки с надписью «Metallica».

Коул взволнованно рылся в поисках карандаша и не слышал моего шокированного возгласа. Я с усилием моргнула, как будто это могло спасти мозг от короткого замыкания.

«Это на самом деле только что произошло?»

– Коул, мне нужно идти. Кто-то эм… в дверь постучал.

– Серьезно? – Теперь Коул улыбался от уха до уха, его взгляд метался между мной и блокнотом для рисования, пока рука быстро порхала над листом. – Расскажи.

– С кем ты разговариваешь? – требовательно спросил Кассиэль. Громко.

У Коула за стеклами очков округлились глаза.

– Вот черт, нежели я только что слышал?..

– Мне пора, люблю тебя, попозже перезвоню. – Я сбросила звонок и посмотрела на Кассиэля. – Серьезно?

Демон свирепо пялился в ответ.

– Наше дело носит частный характер, или я не упомянул об этом?

– Это был мой лучший друг, и я ничего ему не сказала. Он бы решил, что я сошла с ума. На самом деле я и сама не очень уверена, что это не так. Только что ты был… птицей?

– Ворон – мой аникорпус, – пояснил Кассиэль. – Своеобразный способ передвижения на Этой Стороне.

– Ох, ну разумеется. Аникорпус. Ничего необычного. – Я нахмурилась. – Откуда у тебя одежда?

– Вся материя – это энергия. Как только я обретаю одеяние, то манипулирую ее энергией и соединяю со своей собственной. Оно становится частью меня, точно так же, как энергии моих различных тел – ворона, демона, человека. Они все внутри меня. Я могу носить все, что захочу, по своему желанию.

– Ладно. Притворюсь, что все поняла. – Я заправила прядь волос за ухо. – Но, когда я тебя впервые увидела, на тебе определенно не было одеяния.

– Чтобы манипулировать энергией, нужна сила. На тот момент у меня ее не было.

– Разумеется. – Я покачала головой. – Погоди. Я раньше уже видела тебя в образе ворона. Когда впервые нашла. У меня был сон или видение о подвале в храме.

Кассиэль, занятый рытьем в моих кухонных шкафчиках, замер.

– Ты видела храм? – спросил он, не оборачиваясь.

– Мне показалось, что да, но я не уверена. Там было довольно темно. А еще много крови и… горя. Кажется, твоего горя.

Демон еще мгновение помолчал, а затем возобновил ревизию полок.

– Это потому, что мы стали связаны после того, как ты произнесла мое истинное имя. Моя сущность просочилась в твою. Ничего больше.

– Но это видение возникло до того, как я произнесла твое имя…

– Твои припасы неудовлетворительны, Люси Деннингс, – произнес Кассиэль, все еще стоя ко мне спиной. – Удивительно, как ты выживаешь на таком скудном пропитании.

Он менял тему разговора, но я не стала придавать этому значения, больше поглощенная тем, как мужское присутствие Кассиэля заполнило мою маленькую кухню. Я не жаловалась, что при первой встрече увидела его обнаженным, но обтянутое одеждой стройное, мускулистое тело выглядело особенно эффектно.

«И черный – это абсолютно его цвет».

Я оборвала свои похотливые мысли о демоне и прокашлялась.

– Погоди, а где именно ты обрел одеяние?

– Я вселился в мужчину моего роста и телосложения, пока он ждал в очереди, чтобы попасть в ночной клуб, – ответил Кассиэль, выныривая из моего шкафа с коробкой «Поп-Тартс»[10]. Он разорвал упаковку и позволил обертке из фольги упасть на пол. – Я не чудовище. Разрешил ему оставить себе нижнее белье.

– Ты в него вселился?

– Почему тебя это шокирует? В ваших фильмах и книгах мало правды о моем роде, но одержимость демонами, как правило, описана точно. – Кассиэль склонил голову набок. – Уриэль проболтался в свое время. Вся эта грязная история с монахинями в 1634 году.

Я едва не заскрежетала зубами, но взяла себя в руки.

– А ты не задумывался над тем, что почувствовал этот парень, внезапно обнаружив себя голым на публике?

Кассиэль тупо уставился на меня, жуя печеньку.

Я закатила глаза.

– Слушай, если ты собираешься стать лучше, тебе нужно научиться хоть немного сопереживать. И ты больше не можешь воровать. И вселяться в людей тоже, ради всего святого.

– «Лучше» будет недостаточно, Люси Деннингс. Учитывая масштабы моих прегрешений, для искупления потребуется нечто грандиозное. Кстати, ты подумала о моей проблеме?

– Эм… нет. Я проснулась, а тебя нет. И решила, что сама все выдумала.

– Пока ты «выдумываешь», мое время подходит к концу. На данный момент у меня осталось десять дней.

– Если у нас ничего не получится, ты навсегда останешься демоном?

Он довольно долго медлил с ответом.

– Да.

– Но что?..

– Довольно, – отрезал он. – У меня нет времени на твои бесконечные расспросы.

Я обхватила себя руками.

– Ты в плохом настроении.

– Я нервничаю, – ответил Кассиэль. – Я явился на Эту Сторону не для того, чтобы весь день сидеть в твоей крошечной квартирке. И, смею добавить, тебе тоже не следует этого делать.

– Что это должно означать?

– В твоем распоряжении весь Нью-Йорк, а ты прячешься здесь.

У меня обожгло щеки.

– Это неправда. Я хожу на прогулки и… занимаюсь всякими делами.

– Насколько мне известно, нет.

– Вообще-то тебе не следовало за мной следить.

Кассиэль пожал плечами, вгрызаясь во второе печенье.

– Ничего не мог поделать. Мне нужен был человек, который не пострадает от моего влияния. Твой свет еще не потушен. Пока.

– У меня есть свет?

Он с трудом сдерживал раздражение, как будто эта информация была общеизвестной, а не совершенно безумной.

– Между царствами живых и мертвых есть Завеса. – Кассиэль поднял свое печенье, изображая барьер. – Люди существуют