Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945 - Антони Пири

Под конец вечера все пребывали в приподнятом настроении. Хольтен мысленно обдумывал прекрасную идею, которую он предложит Шелленбергу. Швенд представлял, как он снова сможет с головой окунуться в мир финансовых операций, где в полном объеме применит все свои умения. А Фребена грела мысль, что под видом торговца валютой он будет проворачивать захватывающие шпионские операции.

Вернувшись в Берлин и полностью находясь под впечатлением картины, нарисованной ему Швендом, Хольтен попытался заручиться поддержкой Шелленберга на возобновление операции «Бернхард». Шелленберг сразу же заявил, что не намерен иметь ничего общего с этой затеей. Тем не менее Хольтену удалось так изложить свой замысел, что он сумел заинтересовать Шелленберга, который пригласил его домой для продолжения разговора.

Однако в тот же вечер Шелленберг камня на камне не оставил на надеждах, которые начал испытывать Хольтен. Он отмел все аргументы Швенда, заявив, что сам Швенд является подозрительной фигурой, что его даже арестовывало гестапо. Когда Хольтен попытался рассказать подробно о том аресте и об освобождении фигуранта, Шелленберг грубо прервал его. По его мнению, ни Швенд, ни Хольтен не понимали, что эта идея с самого начала показала свою несостоятельность. Она была опробована, но провалилась. Он упомянул о неприятных эпизодах в Париже, в Греции, о случае с Рашем, который был настолько серьезным провалом, что Шелленбергу пришлось лично вмешаться и прекратить операцию. Потом он постарался убедить Хольтена посмотреть на все с его точки зрения. В свои тридцать три года этот самый молодой из глав управлений РСХА не мог думать ни о чем, что было связано хоть с каким-то риском. Гиммлер дал ему полную свободу действий в реорганизации службы безопасности и конфиденциально пообещал, что позднее Шелленберг станет главой новой единой структуры, которая объединит в себе военную и политическую разведку. В конце разговора Шелленберг заявил:

— Может быть, примерно через год я смогу позволить себе пойти на такой риск. Сейчас же это абсолютно невозможно.

Тогда Хольтен прибег к другой тактике. Он спросил, какими валютными фондами в долларах в настоящее время располагает организация Шелленберга. Тот ответил:

— Что-то около пятидесяти тысяч долларов.

— И конечно, при необходимости вы можете попросить предоставить вам валютные средства у министерства экономики?

— Нет, наши кредиты давно исчерпаны.

— Но ведь можно попросить новые?

— Нет, все то ничтожное количество валюты, которое мы получаем за счет внешней торговли, идет на первоочередные закупки сырья.

— Однако на пятьдесят тысяч долларов невозможно обеспечить деятельность даже десятка агентов за рубежом, не говоря уже о создании там пятой колонны. Вот к чему сведется военная и политическая мощь вашей организации.

Шелленберг с готовностью принял этот аргумент, поэтому Хольтен продолжал:

— Я прошу вас всего лишь дать операции «Бернхард» еще один шанс. В результате всего лишь за неделю вы получите сумму, вдвое превышающую эти пятьдесят тысяч долларов, а в дальнейшем у вас в руках будут просто огромные средства, которые позволят вам действовать с тем размахом, к которому вы стремитесь.

Но Шелленберг продолжал держаться, как скала. Больше всего его заботила собственная карьера. Если его руководители Кальтенбруннер, Гиммлер и Гитлер сказали ему, что его управление должно ограничиться суммой пятьдесят тысяч долларов, значит, так и будет. Более того, без одобрения этих людей он не пошевелит и пальцем даже ради суммы в пять миллионов долларов. И в этой последней фразе Хольтен почувствовал свой шанс. Он спросил:

— А если я добьюсь поддержки со стороны Кальтенбруннера, тогда вы дадите согласие продолжить операцию «Бернхард»?

— Да, но при условии, что вы доложите Кальтенбруннеру о том, как к этому относятся Гитлер, Гиммлер и Функ.

Хольтен предполагал, что у него есть шансы убедить Кальтенбруннера, которого, как выходца из Австрии, немецкое окружение воспринимало довольно прохладно. Поэтому можно предположить, что он прислушается к предложению, поступившему от соотечественника, к которому тот наверняка отнесется с симпатией. Конечно, из этого вовсе не следовало, что для получения поддержки со стороны этого человека Хольтену не понадобятся твердые факты. Для того чтобы получить некоторые такие факты, Хольтен позвонил в Рим Фребену, коротко переговорил с ним и только после этого добился аудиенции у Кальтенбруннера.

На встрече Хольтен решил сразу же перейти к делу:

— Вы, конечно, помните, как Гитлер хвалил нашу секретную службу после получения доклада, в результате которого граф Чиано из кресла министра иностранных дел переместился на пост посла в Ватикане?

— Да, и что из этого следует?

Кальтенбруннер кивнул, вспоминая подробности падения Чиано, вызванного его критическими замечаниями в адрес фашистского итальянского и нацистского германского режимов и их лидеров, сделанными в доме графа в Риме.

— Но это уже старая история.

— Тогда, наверное, вам известно, как удалось заставить слуг, которые слышали эти замечания, сделать необходимые заявления?

— Продолжайте.

Хольтен рассказал, как Фребен, действуя на свой страх и риск, не имея никаких средств, сумел вытянуть эту историю из одного из слуг, который, однако, отказался бесплатно подписывать соответствующее заявление. Тогда Фребен «позаимствовал» некоторую сумму из партии фальшивых фунтов стерлингов, предназначенных для реализации в Италии, и заплатил обслуге. После этого Гитлер лично похвалил сотрудников, работавших над операцией «Бернхард». Кальтенбруннер задал несколько уточняющих вопросов, после чего коротким кивком отпустил подчиненного.

Уже на следующий день от него пришло приглашение на ужин в известном берлинском ночном заведении «У Хорхера». На этот раз шеф был дружелюбен и внимателен к своему коллеге, он расспрашивал о дальнейших планах Швенда, о чем Хольтен с удовольствием ему рассказал. Ему удалось легко развеять все те небольшие сомнения, которые возникли у Кальтенбруннера. Тот остался доволен и заявил, что попытается заручиться поддержкой Гиммлера и самого Гитлера. Когда Хольтен осведомился, зачем нужно забираться так высоко по инстанциям, Кальтенбруннер рассмеялся:

— Я и не подумаю ничего рассказывать Гиммлеру, пока не получу поддержку Гитлера. А это не должно быть очень сложно: просто я изложу схему Швенда в виде простого рапорта, который пройдет по всем инстанциям.

Несколько дней Хольтен провел в тревоге, размышляя о том, приведет ли тактика Кальтенбруннера к успеху. Когда его снова вызвали на встречу с высоким руководством, с первого взгляда Хольтен ничего не мог понять. Но потом Кальтенбруннер просто сказал, что получил благословение Гитлера на возобновление операции «Бернхард».

Изумленный Хольтен осведомился:

— А как же с возражениями со стороны Функа?

На лице Кальтенбруннера появилась хитрая улыбка.

— Разумеется, служба безопасности будет обязана соблюдать интересы его ведомства, и поэтому ни один фальшивый банкнот не должен будет попасть на подконтрольную нам территорию из рук наших агентов. — Потом, после короткой паузы, он добавил: — Хотя мы не несем ответственность, где впоследствии могут всплыть эти банкноты.

Хольтен не смог удержаться и спросил Кальтенбруннера, как же ему удалось получить разрешение действовать, имея столь могущественную и решительно настроенную оппозицию. Тот объяснил:

— Забудьте все доводы практической пользы или логики, о том, что верно и что неверно. Если вам что-то действительно очень нужно, то просто необходимо застать фюрера в хорошем настроении. А для того чтобы привести его в хорошее настроение, надо просто рассказать ему что-то, что он хотел бы услышать, и уже потом излагать свою просьбу, независимо от того, соответствует она всей предыдущей практике или прямо идет вразрез с ней. В результате вы получите «твердое решение», которое ничто не изменит. Такая магия срабатывает до тех пор, пока фюрер не начнет смотреть сквозь тебя. А это, в свою очередь, будет означать, что ты либо лишился поста, либо вот-вот окажешься в концлагере. — И прежде чем Хольтен успел вставить какое-то замечание, Кальтенбруннер вежливо, но решительно прекратил аудиенцию: — А теперь возвращайтесь к себе и скажите Швенду, пусть он начинает зарабатывать те миллионы, которые он нам пообещал!

Когда Хольтен вернулся к себе в кабинет, то, к своему удивлению, обнаружил, что дверь в него закрыта. И еще больше он удивился, когда получил объяснения от охраны:

— Строгий приказ. Никто не должен входить в ваш кабинет до вас.

— Но почему?

— Потому что там лежит для вас сообщение, представляющее собой государственную тайну.