Мамино дерево - Тарьей Весос
- Дата:22.05.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Мамино дерево
- Автор: Тарьей Весос
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамино дерево
И нынче есть люди под большим деревом в самом дальнем углу сада. В эти последние теплые дни их можно увидеть там каждый вечер. Кресло-каталка едет по дорожке сада. В кресле сидит старая женщина. Этот сад принадлежит ей.
Кресло везет молодой человек. Он спрашивает, как положено хорошему сыну:
— Хочешь проехать еще дальше?
— Да.
— Тебе хочется посидеть под деревом?
— Да, под моим деревом.
Она говорит с некоторым усилием. Усталая, слабая, больная. Но говорит.
Сын подвозит кресло к толстому стволу. И сидящая в кресле женщина опять начинает говорить. Пусть ей трудно, она не хочет молчать. Она слишком долго молчала.
Опять она говорит о своем муже. Он для нее — все. Он умер. Она и сама недавно чуть не умерла. Однако вот вернулась к жизни. Хотя и в кресле-каталке. Кресло ездит по краю могилы.
Она смотрит на дерево. В какую бы сторону ни подвинули кресло, оно все равно будет под деревом, так велика крона.
— Поставь меня сюда, — говорит она.
Сын ставит ее. Вернее, кресло. Она считает себя обузой и говорит о себе, как о неодушевленном предмете.
Она под своим деревом.
Дерево великолепно. Оно возносится выше всего окружающего. Выше дома. Выше остальных деревьев. Его венчает густая тяжелая крона. Воздух и солнце, просеянные сквозь листву, падают на землю благоуханием и тенью. Кажется, будто все большие птицы отдыхают на этом дереве, и все шмели жужжат в его листьях, и все комары пляшут возле него. Людям видно, что дерево огромно, но у него есть еще и тайное необъятное разветвление в глубине земли. И никто не знает, как много оно скрывает и каково оно все целиком. Дерево — это чудо.
Старая женщина смотрит на дерево. Смотрит ненасытно. Она зовет сына, который уже отошел от нее.
— Скьялг.
Он подходит.
— Хочешь домой? — спрашивает он.
— Нет-нет. Иди сюда, послушай шмелей.
Она всегда говорит о шмелях, жужжащих в листве. Она еще страшно бледна после недавнего единоборства со смертью. И она с жадностью слушает такой спокойный и здоровый звук, как жужжание шмелей.
Она говорит об этом Скьялгу.
— Их можно слушать до бесконечности.
— Да, — говорит Скьялг. — Но сегодня тебе нельзя оставаться так поздно, как вчера.
— Нет, позволь мне сегодня посидеть здесь подольше. Тебе не понять. Человек не понимает, что значит жужжание шмелей, пока не сляжет надолго.
— Да, конечно.
Скьялг отворачивается, произнося эти слова. Он смотрит на запад.
— Скьялг, что там?
Все она должна знать. Каждую мелочь. Кто что видит. Что слышит. О чем думает. Вот что значит побывать в лапах у смерти. Чуть не лишиться этого мира навсегда.
Скьялгу хочется признаться, что ему все это уже надоело. Но он не имеет права.
— Что там, Скьялг? — тревожно спрашивает она, ведь он так и не ответил ей.
Он говорит, что ему показалось, будто нынче будет красивый закат. Но в последнюю минуту туча закрыла солнце. Поэтому с гор сразу потянуло холодом.
— Тебе не холодно? Может, отвезти тебя домой?
— Да нет же. Дай мне пробыть здесь столько, сколько я захочу.
— Хорошо, — говорит он.
— Я буду сидеть здесь, пока не загорю, не окрепну.
Скьялг пожимает плечами. Неужели она заговаривается?
— Чего ты пожимаешь плечами? Думаешь, я не поправлюсь? — говорит она, сразу занимая оборонительную позицию.
— Да ты уже почти поправилась, — говорит Скьялг, и это доставляет ей радость.
— Я сегодня весь день думаю о Бендике.
Бендик — ее покойный муж, которого она никак не может забыть.
Скьялг покорно отвечает:
— Ты всегда о нем думаешь.
— А ты?
— И я тоже.
— Знаешь, что твой отец сказал мне перед смертью, он сказал, что я ненамного переживу его. Это было в последний день. И по-моему, в последний час.
— Да, ты говорила.
Сколько раз она уже говорила об этом, думает он про себя.
Она продолжает:
— Не знаю, почему он так сказал. Я этого не чувствую. И мне хочется жить даже без него. Он не должен был так говорить.
Скьялг молчит. Но она не желает менять тему разговора.
— Когда я болела, эти слова чуть не стоили мне жизни.
— Не может быть.
— Да, да!
— Но ведь ты все-таки поправилась!
— Да… но… Это ненадолго. Кто знает, доживу ли я до снега. А мне так хочется его увидеть.
Ей все хочется увидеть. Скьялгу кажется, что она тонет в океане желаний. Вещь за вещью всплывает в ее сознании, становясь особенно желанной и необходимой: то шмели, то будущий снег.
А дерево шумит над нею. В нем сливаются силы небес и земли. Поэтому оно — чудо, и поэтому оно дарит покой. Дерево — это добрая примета, которой рады все люди.
— Пора домой! — неожиданно говорит Скьялг, будто в этом спасение.
— Нет.
— Но ведь поздно.
— Для меня не может быть поздно.
Он сдается. Отходит на несколько шагов. Садится на траву подальше от дерева. И когда только это кончится! Он опускает голову на грудь, как будто у него нет сил держать ее прямо. Проходит полчаса. Там, у него за спиной, большое дерево и его властная мать. Она смотрит вверх. На свое дерево. Она сидит к стволу спиной, и крона нависает над ней, как крыша.
— Послушай, Скьялг, — говорит она наконец, призывая его обратить внимание на то, что интересно ей. — Поди сюда.
Он поднимает голову. Все это время он сидел съежившись на одном месте. Похоже, что это затянется надолго.
— Что ты хочешь?
— Что я хочу от тебя? Почему ты так говоришь? А ты помнишь, как я тебе была нужна?
— Помню, — говорит он сконфуженно и покорно. — Может, хочешь домой? Воздух становится холодным.
— Да нет, нисколько не холодно. Послушай, шмели жужжат по-прежнему. Этим можно наслаждаться бесконечно. Нет, просто мне захотелось сказать, что я вдруг осознала, какое тут изобилие запахов, звуков, шорохов, жизни… Не знаю… но вдруг я осознала это гораздо отчетливее, чем раньше. Господи, сколько тут всего…
— Да.
— Ну зачем ты так говоришь? Ведь ты этого не видишь. И почти не осознаешь. Для этого требуется много времени.
Он не возражает ей. Молчит.
Вдруг она оборачивается.
— Там кто-то идет.
— Нет.
Никого не видно.
— А я слышу, слышу, что сюда идут. Знаешь, я как будто опьянела от всего, что тут живет, шевелится, копошится.
Скьялг поражен: сюда действительно идут. Это Сигурд, его старый товарищ. Сигурд приехал домой только на каникулы. Он живет в столице, учится на врача. Скьялг тоже учится в столице. Они много времени проводили вместе, когда жили дома, и часто видятся там.
Сигурд здоровается.
— Пошло на поправку? — спрашивает он.
— Да, спасибо, — отвечает она. — А я уже давно слышу твои шаги!
— Неужели?..
— Почему ты на меня так смотришь? — вдруг спрашивает она и отворачивается, пытаясь избежать его взгляда.
— Я не смотрю.
— Только что смотрел…
— Я вижу, что тебе гораздо лучше, — спешит сказать Сигурд. — Дай-ка мне твою руку.
Он обхватывает ее слабое запястье, где чуть слышно бьется пульс.
— Ты совсем здорова, — говорит он.
Она очень довольна. Верит ему. Спрашивает, скоро ли он вернется к своим занятиям.
— Скоро. А Скьялг?
— Нет, тебе придется ехать без Скьялга. Он должен остаться со мной. Мы с ним каждый вечер будем сидеть здесь под деревом. Мне хочется просидеть здесь всю осень. До снега.
— Ага…
— Сигурд, а ты-то хоть понимаешь, сколько тут всякой жизни, под моим деревом?
Сигурд не отвечает.
Скьялг стоит чуть поодаль. Слушает. Он слишком устал. Сегодняшний день, проведенный с ненасытной умирающей женщиной, кажется ему бесконечным.
Неожиданно Сигурд говорит:
— Нам будет очень не хватать Скьялга в городе.
Мать гордо отвечает:
— Еще бы, я вас понимаю.
Скьялг подавлен. Подавлен и беспомощен. Как давно уже начался этот день. Скоро ли они уже смогут говорить, о чем хотят…
Мать говорит в пространство. Может быть, она обращается к тем, кто стоит возле нее, а может, и ни к кому.
— Я не считаю, что у Скьялга есть повод для гордости, гордиться ему нечем…
Она улыбается.
— Но я все-таки родила его. И для меня это важно…
Она погружается в свои мысли. Сидит спиной к дереву. Высокому, сильному, под корой которого бродят соки. Она так близко от дерева, что могла бы погладить комель, если бы протянула руку. И она протягивает руку. Гладит кору. Гладит. Скьялг и Сигурд настороженно следят за ее движениями.
— Что это? — восклицает она громко и удивленно. Ее рука лежит на грубой коре у самого корня.
Скьялг и Сигурд не понимают ее. Неужели у нее помутился разум? Сигурд пристально смотрит на женщину. Она это сразу же замечает.
— Почему ты на меня так смотришь?
Сигурд отводит глаза. Говорит, что следует вернуться домой, уже поздно.
- Сад расходящихся тропок - Хорхе Луис Борхес - Проза / Ужасы и Мистика
- С ними по-хорошему нельзя - Раймон Кено - Проза
- Олечич и Жданка - Олег Ростов - Историческая проза / Исторические приключения / Прочие приключения / Проза
- Печатная машина - Марат Басыров - Проза
- Оторванный от жизни - Клиффорд Уиттинггем Бирс - Проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- Разговор с мумией - Эдгар По - Проза
- Рождественские рассказы зарубежных писателей - Ганс Христиан Андерсен - Классическая проза / Проза
- Ее сводный кошмар - Джулия Ромуш - Короткие любовные романы / Проза
- По эту сторону рая - Френсис Фицджеральд - Проза