Рассказы и повести - Владислав Крапивин
- Дата:21.05.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Рассказы и повести
- Автор: Владислав Крапивин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владислав Крапивин
РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ
Владислав Крапивин
ПОЧЕМУ ТАКОЕ ИМЯ?
Рассказы. 1960–1963 гг
ПОЧЕМУ ТАКОЕ ИМЯ?
Тоник, Тимка и Римма возвращались с последнего детского киносеанса из клуба судостроителей.
— Далеко до моста, — сказал Тимка. — Айда на берег. Может, кто-нибудь перевезёт.
— Попадёт, если дома узнают, — засомневался Тоник.
Римма презрительно вытянула губы:
— Мне не попадёт.
— Он всегда боится: «Нельзя, не разрешают…» Петька и тот не боится никогда, — проворчал Тимка. — Пойдёшь?
Тоник пошёл. Уж если маленький Петька, сосед Тоника, не боится, то ничего не поделаешь.
Обходя штабеля мокрого леса и перевёрнутые лодки, они выбрались к воде. Было начало лета, река разлилась и кое-где подошла вплотную к домам, подмывала заборы. Коричневая от размытого песка и глины, она несла брёвна и обрывки плотов.
По середине реки двигалась моторка.
— Везёт нам, — сказал Тимка. — Вон Мухин едет. Я его знаю.
— Какой Мухин? Инструктор ДОСААФ? — поинтересовалась Римка.
— Ага. Его брат в нашем классе учится.
Они хором несколько раз позвали Мухина, прежде чем он помахал кепкой и повернул к берегу.
— Как жизнь, рыжие? — приветствовал ребят Мухин. — На ту сторону?
Рыжей была только Римка.
— Сами-то вы красивый? — язвительно спросила она.
— А как же! Поехали.
— Женя, дай маленько порулить, — начал просить Тимка. — Ну, дай, Жень!
— На брёвна не посади нас, — предупредил Мухин.
Тимка заулыбался и стиснул в ладонях рукоятку руля. Всё было хорошо. Через несколько минут Тимка развернул лодку против течения и повёл её вдоль плотов, которые тянулись с правого берега.
— Ставь к волне! — закричал вдруг Мухин.
Отбрасывая крутые гребни, мимо проходил буксирный катер. Тимка растерялся. Он рванул руль, но не в ту сторону. Лодка ударилась носом о плот. Тоник ничего не успел сообразить. Он сидел впереди и сразу вылетел на плот. Скорость была большой, и Тоник проехал поперёк плота, как по громадному ксилофону, пересчитав локтями и коленками каждое брёвнышко.
Мухин обругал Тимку, отобрал руль и крикнул Тонику:
— Стукнулся, пацан? Ну, садись!
— Ладно, мы отсюда доберёмся, — сказала Римка и прыгнула на плот. За ней молча вылез Тимка.
Тоник сидел на брёвнах и всхлипывал. Боль была такая, что он даже не сдерживал слёз.
— Разнюнился, ребёночек, — вдруг разозлился Тимка. — Подумаешь, локоть расцарапал.
— Тебе бы так, — заступилась Римка. — Рулевой «Сено-солома»…
— А он хуже девчонки… То-о-нечка, — противно запел Тимка.
Теперь Тоник всхлипнул от обиды. Кое-как он поднялся и в упор поглядел на Тимку. Когда Тимка начинал дразниться, он становился противным: глаза делались маленькими, белёсые брови уползали на лоб, губы оттопыривались… Так бы и треснул его.
Тоник повернулся, хромая, перешёл на берег, и стал подниматься на обрыв по тропинке, едва заметной среди конопли и бурьяна.
В переулке, у водонапорной колонки он вымыл лицо, а дома поскорей натянул шаровары и рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть ссадины. И всё же мама сразу спросила:
— Что случилось, Тоничек?
— Ничего, — буркнул он.
— Я знаю, — сказал папа, не отрываясь от газеты. — Он подрался с Тимофеем.
Мама покачала головой:
— Не может быть, Тима почти на два года старше. Впрочем… она коротко вздохнула, — без матери растёт мальчик. Присмотра почти никакого…
Тоник раздвинул листья фикуса, сел на подоконник и свесил на улицу ноги. В горле у него снова запершило.
— Тимка никогда не дерётся.
Папа отложил газету и полез в карман за папиросой.
— Так что же произошло?
— А вот то… Придумали такое имя, что на улице не покажешься. То-о-нечка. Как у девчонки.
— Хорошее имя. Ан-тон.
— Чего хорошего?
— А чего плохого? — Папа отложил незажжёную папиросу и задумчиво произнёс: — Это имя не так просто придумано. Тут, дружище, целая история.
— Мне не легче, — сказал Тоник, но всё-таки обернулся и поглядел украдкой сквозь листья: собирается ли папа рассказывать?
Вот эта история.
Тогда папа учился в институте, и звали его не Сергеем Васильевичем, а Сергеем, Серёжей, и даже Серёжкой. После второго курса он вместе с товарищами поехал в Красноярский край убирать хлеб на целине.
Папа, то есть Сергей, жил вместе с десятью товарищами в глинобитной мазанке, одиноко белевшей на пологом склоне. Рядам с мазанкой были построены два крытых соломой навеса. Всё это называлось: «Полевой стан Кара-Сук».
Больше кругом ничего не было. Только степь и горы. На горах по утрам лежали серые косматые облака, а в степи стояли среди колючей травы горячие от солнца каменные идолы и странные синие ромашки. Среди жёлтых полей ярко зеленели квадраты хакасских курганов. В светлом небе кружили коршуны. Их распластанные тени скользили по горным склонам.
По ночам ярко горели звёзды.
Но однажды из-за горы, похожей на двугорбого верблюда, прилетел сырой ветер, и звёзды скрылись за глухими низкими облаками.
В эту ночь Сергей возвращался с соседнего стана. Он ходил туда с поручением бригадира и мог бы там заночевать, но не стал. Утром к ним на ток должны были прийти первые машины с зерном, и Сергей не хотел опаздывать к началу работы.
Он шагал прямиком по степи. Пока совсем не стемнело, Сергей видел знакомые очертания гор и не боялся сбиться с пути. Но сумерки сгущались, и горизонт растаял. А скоро вообще ничего не стало видно, даже свою вытянутую руку. И не было звёзд. Только низко над землёй в маленьком разрыве туч висела едва заметная хвостатая комета. Но Сергей увидел комету впервые и не мог узнать по ней направление.
Потом исчезла и комета. Глухая тёмная ночь навалилась, как тяжёлая чёрная вата. Ветер, который летел с северо-запада, не смог победить эту плотную темноту, ослабел и лёг спать в сухой траве.
Сергей шёл и думал, что заблудиться ночью в степи в сто раз хуже, чем в лесу. В лесу даже на ощупь можно отыскать мох на стволе или наткнуться на муравейник и узнать, где север и юг. А здесь темно и пусто. И тишина. Слышно лишь, как головки каких-то цветов щёлкают по голенищам сапог.
Сергей поднялся на невысокий холм и хотел идти дальше, но вдруг увидел с стороне маленький огонёк. Он горел неподвижно, словно где-то далеко светилось окошко. Сергей повернул на свет. Он думал, что придётся ещё много шагать, но через сотню метров подошёл к низкой глинобитной мазанке. Огонёк был не светом далёкого окошка, а пламенем керосиновой лампочки. Она стояла на плоской крыше мазанки, бросая вокруг жёлтый рассеянный свет.
Дверь была заперта. Сергей постучал в оконце и через несколько секунд услышал топот босых ног. Звякнул крючок и скрипнули старые шарниры. Мальчик лет десяти или одиннадцати, в большом, до колен, ватнике, взглянул снизу вверх на Сергея.
— Заблудились?
— Мне надо на полевой стан Кара-Сук, — сказал Сергей.
— У Княжьего кургана? Это правее, километра три отсюда. А вы не здешний?
— Будь я здешний, разве бы я заблудился? — раздражённо заметил Сергей.
— Случается… — Мальчик переступил с ноги на ногу и неожиданно спросил:
— Есть хотите?
— Хочу.
Мальчик скрылся за скрипучей дверью и сразу вернулся с большим куском хлеба и кружкой молока.
— Там совсем темно, — объяснил он, кивая на дверь. — Лучше здесь поесть.
— Ты, что же, один здесь?
— Не… Я с дедом. У нас отара здесь. Совхозные овцы.
— Значит, пастухи?
— Дед мой пастух, а я так… Я на лето к нему приехал. Из Абакана.
Сергей сел в траву, прислонился спиной к стене хибарки и принялся за еду. Мальчик сел рядом.
— Джек, иди сюда! — негромко крикнул он и свистнул. Откуда-то из темноты появился большой лохматый пёс. Он обнюхал сапоги Сергея, лёг и стал стучать по земле хвостом.
— А зачем у вас лампа на крыше горит? — спросил Сергей, прожёвывая хлеб.
— Да так, на всякий случай. Вдруг заплутает кто… А в степи ни огонька.
— Спасибо, — сказал Сергей, протягивая кружку.
— Может, ещё хотите?
— Не надо…
Сергей не стал объяснять, что сказал спасибо не за еду, а за огонёк, который избавил его от ночных блужданий.
Мальчик позвал Сергея в мазанку, но тот не пошёл. Ночь была тёплой, да и спать не хотелось. Мальчик отнёс кружку и вернулся.
Они долго сидели молча. Лампа бросала вокруг мазанки кольцо рассеянного света, но мальчик и Сергей оставались в тени, под стеной.
— Ты каждую ночь зажигаешь свой маяк? — спросил Сергей.
— Каждую… Только дед сердится, что я керосин зря жгу. Я теперь стал рано-рано вставать, чтобы успеть погасить. Дед проснётся, а лампа уже на лавке…
- Щучий завтрак (Иллюстрации А. Лурье) - Виктор Смирнов - Детская проза
- Шар Спасения - Дарья Донцова - Детская проза / Прочее
- Валькины друзья и паруса [с иллюстрациями] - Владислав Крапивин - Детская проза
- Дагги-Тиц - Владислав Крапивин - Детская проза
- Журавленок и молнии - Владислав Крапивин - Детская проза
- Валькины друзья и паруса - Владислав Крапивин - Детская проза
- Наследники (Путь в архипелаге) - Владислав Крапивин - Детская проза
- Колыбельная для брата - Владислав Крапивин - Детская проза
- Нарисованные герои - Владислав Крапивин - Детская проза
- Брат, которому семь - Владислав Крапивин - Детская проза