Блатные и уличные песни - Семга Г. Ф.

Г. Ф. Сёмга

Блатные и уличные песни

МУРКА

Прибыла в Одессу банда из Амура,В банде были урки, шулера.Банда занималась черными делами,И за ней следила Губчека.В банде была баба, звали ее Мурка,Сильная и ловкая была.Даже злые урки – все боялись Мурки,Воровскую жизнь она вела.Дни сменяли ночи темного кошмара,Много стало с банды залетать.Ну как узнать скорее – кто же стал легавым,Чтобы за измену покарать?Раз пошли на дело, выпить захотелось,Мы зашли в фартовый ресторан.Вижу в зале бара – там танцует пара:Мурка и какой-то юный франт.Я к ней подбегаю, за руку хватаю,Но она не хочет говорить.И тогда малина Кольке-уркагануПриказала Мурку погубить.Мурка, в чем же дело? Что ты не имела?Разве не хватало барахла?Ну что тебя заставило спутаться с легавымиИ пойти работать в Губчека?В темном переулке встретил Колька Мурку:«Здравствуй, моя Мурка, и прощай,Ты зашухарила нашу всю малинуИ за это пулю получай!»Вдруг раздался выстрел, Мурка зашаталась,И на землю рухнула она.Больше она не встанет, шухер не поднимет,И о том узнают в Губчека!Черный ворон крячет, мое сердце плачет,Мое сердце плачет и болит…В темном переулке, где гуляют урки,Мурка окровавлена лежит…

НАМ ПЕЛ СОЛОВЕЙ

Луной озарены зеркальные воды,Где, детка, сидели с тобою вдвоем.Так тихо и нежно забилось сердечко,Не мог я сказать ни о чем.Поверь, дорогая, что я ведь не сокол,Чтоб вечно на воле летать,Чтоб вечно тобой любоваться, родная,Любить и к груди прижимать.Гуляй, моя детка, пока я на воле,Пока я на воле – я твой.А может случится, я буду в неволе,Тобой завладеет другой.И, может, умру за решеткой тюремной,За крепким тюремным замком.Меня похоронят на ближнем кладбище,И ты не узнаешь о том.Но, если поправлюсь и выйду на волю,И будет в груди веселей,Мы встретимся снова в той самой аллее,Где, помнишь, нам пел соловей…

ПРОСТИ, ДОРОГАЯ

Ах! Пойте вы, клавиши, пойте!Ах! Вы, звуки, неситесь быстрей…Перед Богом страницу откройтеО несчастной вы жизни моей.Не таким я на свет уродился,Не таким родила меня мать.Часто плакал в душе одиноко,И душа моя знала покой.И вот выпала доля мне злая:Срок отбыл я в проклятой тюрьме,Изнуренный болезнью, чахоткой,Был я выпущен в третьей весне.Злые люди завидовать стали,Что судьба нас так рано свела,А мы горя с тобою не знали,И ты, детка, любила меня.Наше счастье разбить порешили,Нарушили семейный покой,От тебя меня, детка, отняли…Ах! Зачем я несчастный такой?Я впервые с тобой повстречалсяИ увлекся твоей красотой.Я жиганскою клятвой поклялся:«Неразлучны мы, детка, с тобой!»Я, как коршун, по свету скитался,Для тебя все добычи искал:Воровством, грабежом занимался,А теперь за решетку попал.Ты прости же, прости, дорогая,Что ты в жизни обманута мной,Что виновата жизнь воровская —Свой конец ты нашла роковой.

СУДЬБА

Огни притона заманчиво мигали,И джаз Утесова по-прежнему звучал.Там за столом девицы совесть пропивали,Мужчины пивом заливали свою грусть.А в стороне сидел один парнишка,Он был дитя с изысканной душой.Он молодой, но жизнь его разбита.Попал в притон, куда заброшен был судьбой.Малютка рос, и мать его кормила,Сама не съест – для сына сбережет,С рукой протянутой у паперти стояла,Дрожа от холода, в лохмотьях без пальто.А вырос сын, с ворами он спознался,Стал пить, кутить, ночами дома не бывать,Стал посещать он притоны, балаганыИ позабыл свою старушку мать.А мать больная в нетопленом подвале.Болит у матери истерзанная грудь,Болит у матери. Болеет о сыночке,Не в силах руку за копейкой протянуть.Вот шум и стук, и двери отворились,Заходит сын, изысканно одет.Упал на грудь, сказал: «Мамаша, здравствуй!»И больше вымолвить он ничего не смог.А мать больная на локте приподнялась:«Зачем пришел ты душу мне терзать?Тут без тебя уже немало слез пролитоИ за тобой, сынок, придется проливать».«О, мама, нет! Пришел просить прощенья!О, мама, нет! Прошу тебя, прости!Я вор, убийца, я весь обрызган кровью.Я атаман разбойничьей семьи».Наутро мать с того темного подвалаВ гробу дубовом на кладбище снесли,А ее сына с шайкою бандитовЗа преступление к расстрелу повели.

ОТЕЦ ПРОКУРОР

Бледнея, заря озарилаТот старый кладбищенский двор,А там над сырою могилойРыдает молоденький вор:«Ах, мамочка, милая мама,Зачем ты так рано ушла?На сердце мне тяжкую рануТвоя смерть пером нанесла».Склонились плакучие ивы,Утешить пытаясь юнца.Он вырос ребенком счастливым,Хоть рос без отца-подлеца.И вот на скамье подсудимыхМолоденький парень сидитИ голубыми глазамиНа прокурора глядит.А тот неуклонно и жесткоТолкает под вышку его.Убийцу он видит в подросткеИ что ему смерть одного.К стене, мол, и без разговора:«По мне и отца бы в тюрьму,За то, что, мол, вырастил вора.Таким с нами жить ни к чему!»Парнишке в конце слово дали,Все стихли, мол, что скажет вор?И в зале слова прозвучали:«Отец мой был ты, прокурор!»Его увели, расстрелялиПод старой тюремной стеной.А вечером судьи гуляли,Грустил лишь один прокурор.«Сын ты мой, милый сыночек…Зачем ты так долго молчал?Если б я знал, что ты сын мой,Я бы тебя оправдал».Бледнея, заря озарилаТот старый кладбищенский двор,А там над могилою сынаПовесился сам прокурор.