Если я останусь - Гейл Форман
- Дата:21.05.2024
- Категория: Детская литература / Прочая детская литература
- Название: Если я останусь
- Автор: Гейл Форман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гейл Форман
Если я останусь
Нику
Наконец-то…
Навсегда
© А. Олефир, перевод на русский язык, 2012
© ООО «Издательство «Эксмо», 2012
07:09
Все думают, что это случилось из-за снега. В каком-то смысле, наверное, так и есть.
Я проснулась утром, а газон перед нашим домом укрыт легким белым покрывалом. Оно лишь сантиметра три толщиной, но в этой части Орегона все, как правило, замирает, едва посыплет даже легкий снежок, потому что на всю округу один-единственный снегоочиститель и тот трудится на расчистке дорог. Здесь у нас с неба обычно падает мокрая – кап-кап-кап, – а не замороженная вода.
В общем, снега достаточно, чтобы не идти в школу. Мой младший брат Тедди издает боевой клич, когда мамино утреннее радио объявляет об отмене занятий.
– День снега! – вопит братишка. – Пап, пойдем лепить снеговика.
Папа улыбается и постукивает по трубке. Он начал курить ее недавно, когда вдруг увлекся этим старым сериалом «Папе видней», популярным в пятидесятые годы. Еще он носит галстуки-бабочки. Я никак не могу понять – то ли его новый образ – это верх элегантности, то ли папа просто насмехается и таким способом сообщает, что когда-то был панком, а теперь учит детей в средней школе, то ли учительство и в самом деле превратило его в завзятого консерватора. Но запах трубочного табака мне нравится: он сладковатый и дымный – и напоминает о зиме и дровяных печах.
– Ты, конечно, можешь предпринять героическую попытку, – отвечает Тедди папа. – Но вряд ли на дорожках хоть что-то залежалось. Пожалуй, сейчас у тебя лучше получится снежная амеба.
Я знаю, папа счастлив. Жалких три сантиметра снега означают, что все школы округа закрыты, включая мою старшую и среднюю, где преподает папа, – так что для него это тоже неожиданный выходной. Мама, работающая в туристическом агентстве нашего городка, выключает радио и наливает себе вторую чашку кофе.
– Ну, раз вы все сегодня бездельничаете, то я уж точно не поеду работать. Это просто несправедливо. – Она берет телефон и звонит на работу; закончив разговор, смотрит на нас: – Мне что, теперь завтрак готовить?
Мы с папой хором хохочем: мама «готовит» кукурузные хлопья и тосты. Повар у нас папа.
Притворяясь, что не слышит нашего хохота, она достает из шкафчика коробку «Бисквика»[1].
– Ну ладно, вряд ли это так сложно. Кто хочет оладий?
– Я, я хочу! – подпрыгивает Тедди. – А можно с шоколадной стружкой?
– Не вижу препятствий, – отвечает мама.
– Ура-а! – вопит Тедди, размахивая руками.
– Что-то у тебя многовато энергии для столь раннего утра, – поддразниваю я и поворачиваюсь к маме: – Пожалуй, тебе не стоит позволять Тедди пить так много кофе.
– Я уже давно завариваю ему без кофеина, – парирует мама. – Он просто буен от природы.
– Главное – мне не заваривай без кофеина, – сдаюсь я.
– Ну, это уже было бы насилие над ребенком, – замечает папа.
Мама вручает мне дымящуюся кружку и газету.
– Там отличная фотография твоего красавчика.
– Правда? Неужели фотография?
– Ага. Кажется, с лета мы большего и не видели. – Мама поднимает брови и смотрит на меня искоса – так она «заглядывает в душу».
– Это да, – отвечаю я, невольно вздыхая.
«Звездопад», так называется группа Адама, быстро набирает популярность, и это прекрасно по большей части.
– Ах, слава молодым не впрок, – изрекает папа, но при этом улыбается. Я знаю, он очень рад за Адама. Даже горд.
Я пролистываю газету до календарного раздела. Там маленькая информационная врезка о «Звездопаде» с еще меньшей фотографией всей четверки, а рядом большая статья про «Бикини» и огромный снимок их вокалистки, панк-рок-дивы Брук Веги. О ребятах сказано только, что «местная группа “Звездопад” выступит на разогреве у “Бикини” на портлендском отрезке гастрольного тура звезд панк-рока по стране». В статье не упоминаются куда более важные для меня новости: вчера вечером «Звездопад» был хедлайнером в одном из клубов Сиэтла и, судя по эсэмэске, которую Адам прислал мне в полночь, собрал полный зал.
– Едешь сегодня? – спрашивает папа.
– Собиралась. Если весь штат не парализует из-за снега.
– И в самом деле, ведь надвигается метель. – Папа указывает на одинокую снежинку, неторопливо плывущую к земле.
– Еще я, кажется, буду репетировать с каким-то пианистом из университета, его профессор Кристи где-то откопала.
Профессор Кристи, университетская преподавательница музыки на пенсии, у которой я занимаюсь последние несколько лет, все время ищет новые жертвы – с кем я могла бы сыграть. «Держи себя в форме, и ты еще покажешь всем этим снобам из Джульярда[2], что значит настоящее исполнение», – говорит она.
Я еще не поступила в Джульярд, но прослушивание прошло чрезвычайно удачно. И баховская сюита, и Шостакович лились из меня так, как никогда прежде, – будто мои пальцы стали живым продолжением струн и смычка. Когда я закончила играть – тяжело дыша и с дрожью в ногах, оттого что слишком сильно их сжимала, – один из членов комиссии даже похлопал, а это, как мне кажется, случается не так уж часто.
Когда я выползла за дверь, тот же самый экзаменатор сказал мне, что их консерватория давно «не видела деревенских девочек из Орегона». Профессор Кристи сочла это добрым знаком и уже не сомневалась в моем зачислении, в отличие от меня. К тому же я и сама толком не знала, хочу я этого или нет. Как и стремительный взлет группы Адама, мое поступление в Джульярд, если оно, конечно, состоится, создаст некоторые сложности или, точнее, усугубит те, что возникли в последние несколько месяцев.
– Я хочу еще кофе, кто со мной? – спрашивает мама, нависая надо мной с древней кофеваркой.
Я вдыхаю аромат кофе – густого, черного, французской масляной обжарки, как мы все любим. Один только запах меня уже бодрит.
– Я-то подумываю, не пойти ли еще поспать, – говорю я. – Виолончель в школе. Так что я даже позаниматься не могу.
– Не будешь заниматься? Целых двадцать четыре часа?! «Молчи, молчи, разбитая душа»[3], – восклицает мама. Хотя она и приобрела с годами некоторый вкус к классической музыке – «с этим как с вонючими сырами: постепенно начинаешь разбираться», – но невольное прослушивание моих марафонских репетиций не всегда приводит ее в восторг.
Со второго этажа доносится лязг и грохот: Тедди лупит по своей барабанной установке. Вообще-то она папина – была когда-то, когда он играл в широко известной в узких кругах жителей нашего городка группе и работал в музыкальном магазине.
Я вижу папину довольную улыбку и чувствую привычный укор совести. Знаю, это глупо, но меня всегда мучил вопрос, не расстроен ли папа, что я не пошла в рок-музыку. В общем-то, я и собиралась, но в третьем классе на уроке музыки вдруг увидела виолончель, и она показалась мне совершенно живой. Казалось, если на ней играть, она откроет множество секретов, так что я начала учиться. Прошло уже почти десять лет, а я все продолжаю.
– Слишком шумно, чтобы спать, – перекрикивает мама грохот барабанов.
– А знаете что, – говорит папа, попыхивая трубкой, – снег-то уже тает.
Я иду к задней двери и выглядываю наружу. Сквозь облака пробилось солнце, и слышен шорох тающего льда. Я закрываю дверь и возвращаюсь к столу, замечая:
– Похоже, округ погорячился.
– Возможно, но отменить отмену школы уже нельзя. Что сделано, то сделано, я уже взяла выходной, – радуется мама.
– Именно. Но мы можем извлечь пользу из этого неожиданного подарка судьбы и куда-нибудь поехать, – предлагает папа. – Прокатимся. Навестим Генри с Уиллоу.
Генри и Уиллоу – давние друзья родителей из музыкальной тусовки; у них тоже появился ребенок, и они решили начать вести себя как взрослые. Живут они в большом старом фермерском доме. Генри приспособил сарай под домашний офис и занимается там компьютерным дизайном, а Уиллоу работает в ближайшей больнице. У них маленькая дочка. Именно она – истинная причина, по которой мама с папой хотят туда поехать. Тедди только что исполнилось восемь, мне семнадцать, а значит, из нас уже давно выветрился тот кисловатый молочный запах, от которого так млеют взрослые.
– А на обратном пути можем заглянуть в «БукБарн». – Похоже, мама меня заманивает.
«БукБарн» – это огромный пыльный старый магазин подержанных книг. В дальнем углу у них сложены двадцатипятицентовые записи классической музыки, которые, кажется, никто, кроме меня, никогда не покупал. А я прячу целую гору их под кроватью. Коллекция классической музыки – не то, о чем станешь рассказывать всем и каждому.
Я показала ее Адаму, но только после того, как мы пробыли вместе пять месяцев. Я думала, он будет смеяться. А как же иначе – такой крутой парень, в зауженных джинсах, черных полукедах, с полным набором грамотно потрепанных панк-рокерских футболок и с изысканными татуировками на теле. Он совсем не из тех, кто обращает внимание на таких, как я. Вот почему два года назад, впервые поймав его взгляд в школьной музыкальной студии, я была совершенно уверена, что Адам потешается надо мной, и старалась не попадаться ему на глаза. Как бы там ни было, но смеяться он не стал. Оказалось, у него под кроватью пылится коллекция панк-рока.
- Снежная любовь. Большая книга романтических историй для девочек - Ирина Мазаева - Прочая детская литература
- Сказка выпускного бала - Елена Габова - Прочая детская литература
- Северус. Глубочайшее исследование фигуры наизагадочнейшего зельевара Хогвартса - Лорри Ким - Прочая детская литература / Зарубежные детские книги / Детская фантастика / Фэнтези
- Сказки по телефону - Джанни Родари - Прочая детская литература
- Пиши мне куда-нибудь… - Юрий Михайлов - Прочая детская литература / Прочие приключения
- Если бросить камень вверх - Елена Усачева - Прочая детская литература
- Маленький магазинчик ужасных комиксов - Р. Стайн - Прочая детская литература
- Несломленные - Анастасия Юрьевна Иерусалимская - Прочая детская литература / О войне
- Ну здравствуйте, дорогие потомки, снова! - Анастасия Каляндра - Прочая детская литература / Детская проза / Периодические издания / Юмористическая проза
- Печать любви - Дарья Донцова - Прочая детская литература / Детская проза / Прочее