Отражения в отражении - Борис Михин

Борис Михин

Отражения в отражении

Введение

Михин Борис – поэт, член Союза писателей-переводчиков при Союзе писателей России, дипломант литературной премии «Книга года» 2012 в номинации «Особый взгляд», победитель конкурса Альманаха «Российский Колокол» 2012 в номинации «Лучшие поэты России» 2012, капитан 2-го ранга запаса, Государственный советник РФ 2-го класса.

Продюсерский центр Александра Гриценко при информационной поддержке: Союз писателей-переводчиков Международное общество А.П.Чехова

Московская городская организация Союза писателей России 2013 г. Руководитель издательского проекта: Гриценко А.Н.

Здесь – там – «здесь»

Если я окажусь здесь не тем,за кого сам себя принимаю,если не заблужусь в темноте,но заблудится там же прямая,если в дело вмешается вдруг,в спину дующий, правильный ветер,описав полукруг, поутруя забуду всё то, что наметил,и пойду не навстречу, а вверх —в направлении новой спирали,а, быть может, юлы, опровергнувзакон центробежности рая,и, однажды взглянув как бы вниз,самого же себя обнаружу…Между мною и мной там – дефисбесконечности, грустный и нужный.

Песня другим

Вырастая из детства в цинизм,научился родных покидатьи бежать.Как бы вверх, только вниз.Но он так и не понял – куда.

Потеряв время на сытный быт,упустил шанс душе загадать…А вот что загадать – он забыл,но ведь так и не понял, когда.

Разглядев звёзды и небеса,понял, что сам к себе был жесток,понял, что наказал себя сам,но он так и не понял, за что.

И однажды он тихо ушёл,бесполезный, как траурный гимн,ляпнув глупость, что жил хорошо.Но не понял, что можно – другим.

21+21+21=?

Двадцать первый век до нашей эрыклинописи Ашурбанапалас нашим двадцать первым сшили верно:пращуры и мы… отличий мало.

В этом убедился в ночь музееву таблички с долговой распиской(сорок ей веков, а всё мерзеетраритет беды).«А счастье? Близко…»

Прозреваю смело пару тысяч:всё равно стихи не выживают.Память – не качаемая мышца.Нас прочтут по биркам.Так бывает.

Прозрение «весны»

Весна.Теплый ветерлисток рвёт бумажный:«не много на светеостанется важным».

Лист в скрюченных пальцахшуршит очумело, —не многие сжалятсявыбросить мелочь.

Как флюгер на кирхе,смысл мало, кем понят,и многие лихоо важном не вспомнят.

Услышал поэта?Зачем же лист рваный?Ведь многие – этоне ты.Шаг…Нирвана.

«Охотный ряд»

Был скрипач от похмелья в удареи играл в переходе Вивальди.Музыкант – дворник душ. Тихий. Старый.Лилась мелочь в чехол на асфальте.

И аншлаг.Не потеряно, значит,ничего для умеющих слушать!

Но вдруг сбился скрипач, чуть не плача, —не отбеливаются ведь души.Опустившись, запеть о высоком —всё равно, что хватать ножны культей:невозможно.Инстинкты жестоки.

И старик без ста грамм в прединсульте.Из толпы протянули: «Хлебни-ка!..»Под щетиной кадык благодарнопрыгал вверх.Щёлкал импортный «Никон»,гоготала довольно бездарность…

Но трясущимися он кистямипопытался опять, стервенело!Самому себе за себя мстя. И…в переходе чуть-чуть потеплело.

Мастер

Я сегодня обратился к мастеру:«Сделайте мои часы, пожалуйста.Время кончилось в них, знать, из пластика.Стрелки тонкие кружат кинжалами,

превращая сорок вёсен в крошево».Мастер предложил на выбор разное:брошенное или несуразное,но оставил кое-что неспрошенным.

Разобрал часы.Зал ожиданиябеспределен у ларька у станции.Без часов – счастливый – есть предание.Пусть уж нерабочими останутся,

раз побыть мне стоило зевакою —весь укрылся светом и улыбками.В драку за рекой лягушки квакали,электрички серебрились рыбками.

Мир огромен.Только он – не главное.Рядом вдруг возникло эфемерное,прошептало: «Тоже неисправные…Долго ждать?»«Вы знаете, наверное…»

На соседней уместившись лавочке,я раскрасил радужным фломастеромбудущее.«Завтра. Здесь. У справочной».Сколько наспод хитрым взглядом Мастера?

Единицы не – измерений

Живу в двух квартирах от старого фото,в двух фильтрах воды от последней диеты,всего-то в двух детствах от крошек-енотовиз мультика. Ход стрелок – звук кастаньетовмне напоминает, как клацают зубыу черепа в «быть иль не быть».Может статься,меня звук досрочно демобилизует.И в двух подбородках от свадебных танцевмне многое стало гораздо понятней.И многое было.Чуть меньше, но будет,надеюсь.Величественность звёзд здесь внятней.Важней «как заснуть», чем «а кто же разбудит?».

За двадцать почти одноразовых лезвийдо внуков – я к ним всё ещё равнодушен.Наверное, рано. Да сын слишком резвый —ему нынче после трёх первых подружек.

Подушек немеряно было измятона койках гостиниц,казарм,пароходов,купе…Три десятка нелицеприятныхбесед скрыл в загашнике, переработав.

У времени, видимо, есть свойство гофры, —оно растяжимо.И важно – чем мерить.Да хоть в сигаретах… хоть в кофе на Корфу, —душа старше тела должна стать, старея.

Крестики-нолики на бесконечной доске

По ночам просыпаться – привычное.Полнолуние лупит: «ну что ещё?»Стрелок нет, а жидкокристаллическийциферблат пуст (здесь время нестояще).

Крест окна на полу. Время ноликирисовать. Продолжаю ворочатьсябесконечно, боясь не символики,а стихов, что придут – напророчатся.

«Невозможно, поэтому верую» [1].И опять до утра тягомотинаспора: крестик – ноль. Чей ход?Лунь серая…

Верить искренне – нынче экзотика.

Ведь в начале моей третьей тысячиБог всё дальше и глубже скрывается.Есть бозон Хиггса, Взрыв Большой вымучен.Сотни экзопланет крестим пальцами.

Мудрость Тертуллиана неистова,но прозрения нет.Ночь-пророчицаполнолунием стелет час в чистое:«Надо верить».

Крест?..Ноль?..Как не хочется…

Разъемы

Всё приспособлено друг другу в мире:снег – ноябрю,свет – тьме,розетка – вилке,а суете – умение быть смирным,а мелкие – оправой быть великим.

Край приспособлен к бездне. Бездна – к краю…любому.Значит, общий смысл – цепь. Ивозможно – сеть.Вот истина вторая:и с половинкой жить – не панацея.

Запутавшись в сетях предзимних фактов,вдвоём быть проще. Может даже – лучше.Привычка слепит души катарактой…существования не любят души.

Снег – ноябрю.И кто-то сдастся первым.Ноябрь – мне (мы с ним всегда спокойны).Я – строчкам. Строчки – глупостям и перлам.Приспособлениями – мы друг другу в койке.

Жизнь – смерти.Общих нет решений.У каждого есть и «другой» в заначке.Но губы в самый раз для нежной шеи,а приспособлен… – ведь не предназначен?

Наизнанку

Есть вещи, невозможные для слов:с неуловимым ароматом кофе, —не описать.Речь – самый жуткий морфий…Под палец на стекло лёг грустный профиль,немой и мёртвый, – видно повезло.

Слова – пыль мыслей.Тихий ля-миноррасскажет больше суть аккорда «мимо».О боли больше скажет пантомима.Слова – растяжка. Смысл за ними – мина.И, значит, «больше» – пыль от взрыва «боль».

Нельзя играть с…И шрам. Всё заросло.Рисунок стёк.Аккорд последний крикнул.Я вместе с ним.Никчемной писанинойлегли слова,но как за них проникнуть?Есть невозможное. И душу – на излом.

11.11.11

Огоньку?

Придёт время сдохнуть,проверив гипотезу скрытую:количество вдоховравно ли количеству выдохов?Рабочая версия —вряд ли. И вынужден пробовать.Бог, ноги вниз сверзивс небес, всё кого-то захлёбывал.Количество бульков —не важная подкатегория(на лавках бабулькисмерть как-то смогли, объегорили).Придёт время.Позже.Пока – время строить гипотезы.И жечь их,(без света жизнь портится).И выдох – на розжиг.

От вопроса к вопросу

Да.Я не знаю ответов.Зато хоть знаю вопросы.По ним живу. Скажешь, бедно?Спроси себя: «Что есть – осень?»,к примеру.

Просто подумай.И если встретится бездна, —я на краю.Очень дует…Мы рядом. Кто же был бездарь?

Смотри, какие просторы!Ответы – точка, жизнь – выбор.Нет Смысла. Но есть смысл спорить.«Ответы – смерть» – стоит выбитьв конце любой из историй.

Гипердактилические сомнения последней декады августа