Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) - Владимир Аничков

Сам зал я устроил так, как обычно устраивают в банках, — отделив публику от служащих перегородками с оконцами.

Приступили к делу мы с робостью и замиранием сердца.

К общей радости, в первый же день к нам понесли и серебро, и американские доллары, и русское золото.

Вся семья дружно работала с девяти утра до пяти вечера. Затем около часа уходило на подсчёт кассы, так что возвращались мы домой к половине шестого — семи часам. Тотчас после обеда я засаживался за составление ежедневного баланса, что отнимало время до часу ночи. Работа была тяжёлая, но чувствовалось, дело пойдёт и даст хорошую прибыль. Это подбадривало и меня, и всю мою милую команду. Но всех волновал вопрос, куда я дену серебро. Вся кладовая была засыпана серебром, едва успевали шить мешки. Однако в первый день никто серебра не купил, хотя бы на одну иену, и жена в тревоге говорила, что надо прекратить его покупку.

А иен уже на третий день не хватило. Пришлось обратиться к Японскому банку с просьбой открыть онкольный счёт под разные валюты. Но в приёме серебра отказали. Тогда я заложил на первое время русское золото и американские доллары, коих скопилось уже немало. Русско-Азиатский банк тоже отказал в приёме серебра в залог, не соглашаясь принимать его весом. Помог мне домохозяин Алберст, разрешивший кредит под серебро на полторы — две тысячи иен и принимая его мешками на веру, не беря с меня процентов. На третий день вечером я прошёл на квартиру к управляющему Сибирским банком Олесову. Он жил совместно с помощником Цершке и бывшим управляющим Азовским банком Щепиным. Все трое тогда начали экспортировать в Шанхай лес и деньжата имели. Я предложил им войти в компанию, но они не доверяли моему делу, и я еле уговорил их дать мне на три дня под американское золото восемьсот иен, за что по уговору выставил бутылку шампанского.

На другой день я нашёл компаньона в лице Н. И. Сахарова, внёсшего тысячу восемьсот иен и обещавшего недели через две добавить ещё три тысячи двести, за что пришлось взять его в число служащих с окладом в семьдесят пять иен. Он занял место артельщика. В это тяжёлое время выручил меня генерал Болдырев, внёсший семь тысяч иен серебром. Дело стало на ноги.

Наконец на пятый день возник сильный спрос на серебро. Одна только фирма «Каган и Кулагин» потребовала тридцать тысяч рублей серебром. Запасов не хватало, пришлось прикупить серебро у китайцев. Но мы справились и, очистив всю кладовую от серебра, заработали на этом заказе сто двадцать иен. Вся моя семья успокоилась и получила веру в дело.

Но теперь явилась другая забота: к нам начали нести американские доллары, золотые и серебряные. Последние оценивались немного выше веса, и мы покупали их по одной иене пятьдесят сен. Это был прекрасный заработок, ибо продавали мы серебряные доллары на сорок пять сен дороже покупной цены.

С отходом парохода в Америку спрос на доллары был так велик, что я скупил их у Кредитной канцелярии, нажив на этом деле более пятисот иен.

Американские доллары особенно волновали Льва Львовича, убедившегося в целесообразности их покупки.

Когда-то давно, будучи в Котрексевиле, я купил альбомчик с открытками, изображавшими золотые и серебряные монеты всех стран. Вот он мне и пригодился. Ко мне приносили валюту всего мира.

Наконец наступило 1 февраля, и, просидев почти всю ночь, я вывел отчёт. Прибыль несколько превышала шесть процентов на вложенный капитал. Согласно условиям, это почти удваивало наше жалованье и увеличивало капитал на три процента. На жизнь вполне хватало, да ещё и оставалось, чтобы отложить на чёрный день. Какое было ликование!

Казённую квартиру нам удалось отвоевать до марта, а на Масленой неделе Толюша привёл к блинам командира своей тяжёлой батареи Немчинова. Молодой человек оказался в чине полковника, но в каком ужасном виде предстал он перед нами! Всё его платье требовало усиленного ремонта, сапоги — в дырах и заплатах; бельё, должно быть, не менялось много времени. Вряд ли был он и сыт, поскольку набросился на еду с огромным аппетитом.

— Папа, — обратился ко мне после блинов Толюша, — я прошу тебя принять полковника к себе на службу.

— Милый мой, да ведь мы обходимся своими силами, и брать служащих я не намерен.

— Ну, отпусти старика сторожа. К чему он тебе? А на его место возьми на то же жалованье Немчинова и младшего офицера Колесникова.

— Да ведь сторожу я плачу тридцать иен. Этого же будет мало.

— Ничего, они будут жить в конторе, а при квартире им на пропитание хватит.

— Ну, Толюша, пусть будет по-твоему. — И я передал Немчинову условия найма.

— Я могу взять вас двоих в качестве прислуги и охраны. Помещаться вы должны в конторе и там же ночевать. Один из вас должен быть дежурным и вовсе не отлучаться. За это я даю вам завтрак в двенадцать часов и по пятнадцать иен каждому.

Немчинов предложению очень обрадовался. Уехав в Раздольное за Колесниковым, он вернулся через два дня в контору с просьбой разрешить ночевать в конторе и третьему офицеру батареи — Добровольскому.

— Пусть ночует, но на что вы будете жить?

— При вашем завтраке тридцати иен хватит на троих.

— Ну, Бог с вами, оставайтесь все трое и будете получать по пятнадцать иен каждый, но с тем, чтобы всегда в конторе безотлучно были двое из вас.

Охрана была необходима, время было тревожное, многих капиталистов уводили в сопки. Я опасался нападения на контору. К моему большому счастью, над конторой квартировал японский жандармский генерал. У него была надёжная охрана, и я рассчитывал на его помощь в случае нападения. Генерал почти каждый день, идя по лестнице к себе, заходил к нам и, остановившись в операционном зале, подолгу присматривался к нашей работе. Я познакомился с ним, ведя беседу через переводчика.

Это знакомство было для нас полезным, и я весьма охотно принял его приглашение прийти к нему со всей семьёй на чашку чая.

Приглашённых было немного: хозяин дома Алберст с супругой, моя семья и управляющий делами «Кунста и Алберста» Мари с супругой. Было и несколько офицеров, ему подчинённых, говорящих по-русски.

Угощение не ограничилось чаем, а был подан и ужин с винами и сакэ.

За ужином хозяин, выпив за здоровье гостей, сказал тост и намекнул, что верит в скорое образование белого буферного государства, в которое войдёт всё Забайкалье от Иркутска, и в то, что государство будет населено белыми русскими. Япония развития здесь коммунизма не допустит.

Пришлось ответить таким же приглашением, устроив ужин в конторе и пригласив генерала Болдырева.

Знакомство состоялось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});