Утраченный символ - Дэн Браун

- Кэтрин! - прозвучал басовитый голос.

Она подняла взгляд.

У подножия освещенного обелиска вырисовывалась одинокая фигура человека.

- Роберт!

Кэтрин кинулась обнимать друга.

- Я слышал радостную новость, - шепнул Лэнгдон. - Представляю, какой это для тебя груз с души.

- Не представляешь, - севшим от волнения голосом возразила Кэтрин.

Спасенные Питером материалы представляли настоящий переворот в науке - обширное собрание экспериментов, доказывающих, что человеческая мысль обладает реальной измеримой силой. Эксперименты Кэтрин наглядно демонстрировали результаты воздействия мысли на самые разные объекты - от кристаллов льда до генераторов случайных чисел и движения элементарных частиц. Несомненные и бесспорные, итоги исследования способны были переубедить скептиков и изменить массовое сознание в масштабах всего мира.

- Все изменится, Роберт, буквально все.

- Питер тоже в этом уверен.

Кэтрин оглянулась в поисках брата.

- В больнице, - пояснил Лэнгдон. - Еле уговорил сделать мне такое одолжение.

Кэтрин с облегчением вздохнула:

- Спасибо!

- А я обещал, что дождусь тебя здесь.

Кэтрин, кивнув, скользнула взглядом вдоль сияющего белизной обелиска в ночное небо.

- Он мне говорил, что повезет тебя сюда. И что-то насчет «Laus Deo»… В подробности вдаваться не стал.

Лэнгдон усмехнулся устало:

- Я и сам до конца не понимаю. - Он отыскал глазами верхушку монумента. - Твой брат мне сегодня много такого разъяснял, что до сих пор в голове не укладывается.

- Попробую угадать. Мистерии древности, наука и Святое Писание?

- В точку.

- Добро пожаловать в мою жизнь. - Кэтрин подмигнула. - Меня Питер посвятил давным-давно. Львиная доля моих исследований на этом строится.

- Сердцем я многое принимаю из того, что он говорил… - Лэнгдон покачал головой. - А вот умом…

Улыбнувшись, Кэтрин обняла его за талию.

- Знаешь, Роберт, пожалуй, в этом я могу тебе помочь.

В глубине Капитолия по пустынному коридору шагал Архитектор Уоррен Беллами.

«Последнее дело на сегодня», - думал он.

Оказавшись у себя в кабинете, он вытащил из недр письменного стола невероятно старый ключ. Черный, чугунный, длинный и тонкий, с давно истершейся маркировкой. Архитектор опустил ключ в карман и приготовился встречать гостей.

В Капитолий направлялись Роберт Лэнгдон и Кэтрин Соломон. Выполняя просьбу Питера Соломона, Беллами собирался предоставить им редчайшую возможность - увидеть воочию грандиозную тайну, которую хранит здание Капитолия. И открыть ее может лишь Архитектор…

Глава 133

Стараясь не смотреть на оставшийся далеко внизу пол Ротонды Капитолия, Роберт Лэнгдон мелкими шажками двигался по круговому мостику под самым куполом. Потом он все-таки скосил глаза на поручень ограждения. От высоты кружилась голова. Профессору с трудом верилось, что меньше десяти часов прошло с той секунды, как в центре этого круглого зала возникла рука Питера.

Где- то там внизу, в ста восьмидесяти футах от Лэнгдона, двигался к выходу из Ротонды Архитектор Капитолия -крошечная упрямая точка. Беллами проводил Кэтрин и Лэнгдона вверх, на балкон, и оставил одних, снабдив точными указаниями.

«От Питера».

Лэнгдон посмотрел на старый железный ключ, который ему вручил Беллами. Потом на узкую лестницу, уходящую с балкона… еще выше. «Господи, помоги». Узкие ступени, по словам Архитектора, вели к маленькой металлической двери, отпирающейся этим самым ключом.

По замыслу Питера Соломона Лэнгдон и Кэтрин непременно должны были увидеть то, что скрывалось за дверью. Разъяснять Питер ничего не стал, вместо этого строго наказав отпереть дверь в определенный час - не раньше и не позже.

«Ждать, чтобы открыть дверь? Зачем?»

Бросив очередной взгляд на часы, Лэнгдон тихо простонал.

Затем он опустил ключ в карман и посмотрел на противоположную половину балкона по ту сторону разверзшейся перед ним бездны. Кэтрин, бесстрашно устремившись вперед и, видимо, не испытывая страха высоты, успела уже пройти полкруга и с восхищением разглядывала «Апофеоз Вашингтона» кисти Брумиди, нависающий прямо у них над головами. С этого необычного обзорного пункта пятнадцатифутовые фигуры, украшающие пять тысяч квадратных футов купола, представали в мельчайших подробностях.

Повернувшись к Кэтрин спиной, Лэнгдон едва слышно прошептал, обращаясь к внешней стене здания:

- Кэтрин, к тебе взывает твоя совесть! Как ты могла бросить Роберта одного?

Кэтрин, очевидно, тоже знала о феноменальных акустических возможностях купола, потому что стена тут же отозвалась ее голосом:

- А нечего трусить. Надо было идти со мной. Дверь еще не скоро открывать, времени полно.

Лэнгдон, признав ее правоту, неохотно двинулся вдоль балкона, хватаясь руками за стену.

- Этот потолок - нечто невероятное, - восхитилась Кэтрин, выворачивая шею, чтобы охватить взглядом все великолепие «Апофеоза». - Только представить: мифические божества с учеными и изобретениями. Да еще в главном зале Капитолия…

Лэнгдон поднял глаза к громадным изображениям Франклина, Фултона и Морзе в окружении символов их научных открытий. Переливающаяся радуга увела за собой его взгляд к Джорджу Вашингтону, возносящемуся на облаке в небеса.

«Великое пророчество о превращении человека в бога».

- Такое впечатление, что на куполе над Ротондой отражена сама суть Мистерий древности, - поделилась мыслями Кэтрин.

Лэнгдон готов был признать, что не много нашлось бы фресок в мире, где божества соседствовали бы с научными открытиями и апофеозом человека. Впечатляющий сонм образов на куполе Ротонды действительно воплощал идею Мистерий древности - и не случайно. Отцам-основателям Америка представлялась чем-то вроде чистого холста, непаханого тучного поля, которое можно засеять семенами мистерий. И сегодня этот величественный образ - основатель государства, возносящийся к небесам - безмолвно взирал сверху на законотворцев, президентов и сенаторов… Открытое напоминание, взгляд в будущее, обещание, что пробьет тот час, когда человек достигнет полной духовной зрелости.

- Роберт, - прошептала Кэтрин, не сводя глаз с огромных фигур великих американских изобретателей в сопровождении Минервы, - это ведь и вправду пророчество. Самые передовые технологии сейчас служат для изучения идей глубокой древности. Ноэтика считается молодой наукой, однако на самом деле это самая древняя наука на земле - наука, изучающая человеческую мысль. - Она обернулась к Лэнгдону, удивленно распахнув глаза. - И представляешь, выясняется, что древние понимали мысль гораздо лучше, чем мы сейчас.

- Логично, - ответил Лэнгдон. - Кроме человеческой мысли, других инструментов у древних не было. Философы, например, отдавали все силы ее изучению.

- Да! Древние тексты только и твердят что о могуществе разума. В Ведах описан поток мыслительной энергии. В Аскевианском кодексе «Пистис София» - универсальное сознание. В «Зогаре» исследуется природа духа мысли. Шаманские тексты, опережая Эйнштейна с его «влиянием извне», рассказывают о лечении на расстоянии. Там есть все! Про Библию вообще молчу.

- И ты туда же? - усмехнулся Лэнгдон. - Твой брат меня уже убеждал, что Библия сплошь состоит из зашифрованных научных сведений.

- Еще как состоит, - подтвердила Кэтрин. - Если не веришь Питеру, почитай эзотерические трактаты Ньютона о Библии. Стоит вникнуть как следует в библейские иносказания, Роберт, и поймешь, что она исследует человеческую мысль.

Лэнгдон пожал плечами:

- Попробую перечитать ее заново на досуге.

- Ответь мне на один вопрос, - не разделяя скептицизма профессора, настаивала Кэтрин. - Там, где в Библии говорится «стройте свой храм», тот который предполагается возводить «без инструментов и не производя шума», о каком храме, по-твоему, идет речь?

- В тексте сказано, что храм - это наше тело.

- Да, Первое Послание к коринфянам, глава третья, стих шестнадцатый. «Вы - храм Божий». - Она улыбнулась. - И то же самое в Евангелии от Иоанна. Роберт, авторы Писания твердо знали о дремлющей в нас силе, и они настойчиво велят нам ее раскрыть и обратить себе на пользу… выстроить храм мысли.

- К сожалению, большая часть религиозного сообщества, как мне кажется, дожидается буквального восстановления Храма. Во исполнение мессианского пророчества.

- Да, но тут ускользает из вида одна важная деталь. Второе пришествие - это пришествие человека. Час, когда человечество наконец выстроит храм своего разума.

- Не знаю… - потирая подбородок, усомнился Лэнгдон. - Я, конечно, не большой толкователь Библии, однако, насколько помню, в Писании подробно изложен процесс строительства именно материального храма, а не духовного. Постройка должна возводиться из двух частей - внешней, Святилища, и внутренней, Святая святых. Их следует разделить тончайшей завесой.