Восходящая тень - Роберт Джордан

— Элминдреда!

Мин вздрогнула, уколола палец и сунула его в рот. Затем развернулась, намереваясь задать Гавину жару за то, что подкрался и напугал ее, но слова застряли у девушки в горле. Рядом с Гавином стоял Галад. Рослый, стройный, поджарый, с легкой, грациозной походкой. А его лицо… да что там говорить — он был самым красивым мужчиной, какого Мин доводилось видеть.

— Кончай сосать палец, — с усмешкой заявил Гавин, — мы и так знаем, что ты премиленькая девчушка.

Вспыхнув, Мин отдернула руку ото рта и едва сдержала желание бросить на Гавина испепеляющий взгляд, не соответствующий образу Элминдреды. Гавин не получал никаких указаний от Амерлин и сохранял секрет Мин только по ее просьбе. Правда, он не упускал удобного случая поддразнить девушку.

— Хватит дурачиться, Гавин, — вмешался Галад, — госпожа Элминдреда, поверьте, он не хотел вас обидеть. Прошу прощения, но не встречались ли мы прежде? Когда вы так сердито посмотрели на Гавина, мне показалось, что я вас где-то видел.

— О нет, лорд Галад, разве могла бы я забыть встречу с вами? — кокетливо отозвалась Мин. Жеманный тон и еще не остывший гнев на Гавина заставили ее покраснеть до корней волос, что было очень кстати. Так и должна вести себя Элминдреда.

Она и впрямь разительно отличалась от прежней Мин, и не только благодаря платью и отросшим волосам. Лиане раздобыла в городе немыслимое количество пудры, помады, белил, румян, всевозможных мазей и притираний и не отстала от Мин, пока та не научилась отменно всем этим пользоваться. Грим подчеркивал скулы, губы были накрашены, брови подведены, ресницы вычернены, отчего глаза казались огромными. Многие послушницы восхищались ее красотой, да и иные из Айз Седай называли ее не иначе как «прелестное дитя». Всего этого Мин терпеть не могла, кроме разве что платья, которое, признаться, пришлось ей по душе. Она с удовольствием выбросила бы все коробочки и склянки, но понимала, что без этих ухищрений не сможет оставаться неузнанной.

— Не сомневаюсь, что ты бы не забыла, — язвительно заметил Гавин, — извини, что отрываю тебя от рукоделия, — это ведь ласточки, верно? Желтые ласточки?

Мин поспешно спрятала пяльцы в корзинку.

— Но я хотел попросить тебя взглянуть на это. — Он вытащил книжицу в потертом кожаном переплете и сунул ей в руки. Голос его неожиданно зазвучал серьезно:

— Скажи моему брату, что все это полная чепуха, может, хоть тебя он послушает.

Мин посмотрела на книгу. Называлась она «Путь Света» и была написана Лотэйром Мантиларом. Девушка раскрыла ее и прочла наугад: «…а посему отринь все бренные удовольствия, понеже благо есть идеал, подобный чистой воды кристаллу, каковой затуманивают низменные страсти. Не ублажай плоть, ибо плоть слаба, тверд же один лишь дух. Сила духа преодолевает немощь плоти. Чувства — губители праведных мыслей, страсти — могильщики праведных деяний. Только истина, и ничто кроме нее, — единственный источник подлинного наслаждения». Все это казалось полной белибердой.

Мин улыбнулась Гавину и глупо хихикнула:

— Слишком мудрено. Боюсь, я не очень-то разбираюсь в книгах. Я давно собиралась почитать какую-нибудь книжку, правда, — она вздохнула, — но все времени не хватает. Только на прическу уходит не меньше часа. Кстати, как вам моя прическа, нравится?

Злость и растерянность на лице Гавина едва не заставили ее расхохотаться, но вместо этого она вновь кокетливо захихикала. Совсем не худо отплатить Гавину его же монетой. Раньше ей не приходило в голову, что благодаря новому обличью перед ней открылась возможность позабавиться. Она чуть не помирала со скуки в этой Башне и заслужила маленькое развлечение.

— Лотэйр Мантилар, — натянутым голосом произнес Гавин, — основал орден Белоплащников. Понимаешь, Белоплащников!

— Он был великим человеком, — заявил Галад, — и истинным ревнителем высоких идеалов. И если после его кончины Чада Света и допускали порой… излишнюю строгость… это не умаляет его достоинств. — О, Белоплащники, — промолвила Мин со вздохом и слегка пожала плечами. — Я слышала, они люди грубые и, наверное, не поощряют танцев. Кстати, вы не знаете, можно здесь как-нибудь устроить танцы? По-моему, Айз Седай такие вещи не интересуют, а я так обожаю танцевать. — Мин не без удовольствия подметила, что Гавин так и кипит от злости.

— У Айз Седай много… других дел, — промолвил Галад, забирая у нее книгу. — Если я узнаю, что в городе будут танцы, я непременно буду вас сопровождать, если позволите. При мне эти два мужлана не посмеют вам досаждать. — Он улыбнулся, не догадываясь, что от его улыбки у девушки перехватило дыхание. Следовало бы запретить мужчинам так улыбаться. Ей даже потребовалось время, чтобы сообразить, о каких мужланах идет речь. Ах да, ведь всем известно, что Элминдреде пришлось укрыться в Башне из-за того, что двое воздыхателей домогались ее руки. И чуть было не передрались, а все оттого, что девушка никак не могла сделать выбор. Эта история была придумана, чтобы объяснить появление Мин в Белой Башне. Это из-за платья, решила Мин, в своем обычном наряде я соображаю быстрее.

— Я заметил, что ты чуть ли не каждый день беседуешь с Амерлин, — неожиданно произнес Гавин, — скажи, она случаем не поминала при тебе нашу сестру Илэйн? Или Эгвейн ал’Вир? Может, ты слышала, где они сейчас?

У Мин руки зачесались заехать ему в глаз. Конечно, Гавин не знает, почему она прикидывается какой-то Элминдредой, но ведь обещал же никому не выдавать ее секрета. А сам расспрашивает о девушках, которые, как многим известно, дружили с некоей Мин.

— О, Амерлин! Какая удивительная женщина, — промолвила Мин и кокетливо улыбнулась, — и такая внимательная: интересуется, как я провожу время в Башне, и хвалит мои наряды. По-моему, она надеется, что я в конце концов сделаю выбор. А я бы и рада — но как? Они оба такие славные. — Она посмотрела на Гавина наивными, беспомощными глазами:

— Как вы сказали, лорд Гавин? Илэйн? Ваша сестра сама Дочь-Наследница? Нет, кажется, при мне Амерлин ни разу ее не поминала. А какое еще имя вы назвали?

Гавин аж зубами заскрипел.

— Не стоит понапрасну беспокоить госпожу Элминдреду нашими заботами, Гавин, — сказал Галад, — мы и сами разберемся, где ложь, а где правда.

Но Мин едва расслышала последние слова, потому что взгляд ее неожиданно упал на высокого мужчину с вьющимися черными волосами, ниспадавшими на понуро опущенные плечи. Он бесцельно брел по тропинке под бдительным оком Принятой. Мин случалось видеть Логайна и прежде. Его всегда сопровождала Принятая, чтобы предупредить попытку самоубийства или побега. Впрочем, трудно было ожидать подобного от этого некогда могучего, а ныне сломленного и впавшего в уныние человека. Но никогда раньше Мин не замечала вокруг его головы голубоватого, с золотыми искорками свечения. Оно появилось лишь на миг, но и этого было достаточно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});