Пророк - Анатолий Юркин

— Боюсь, что ты будешь обижен на Твака, когда осознаешь тщемудрие Щедрило и поймешь, что навык знакописи — тщедарованная способность, — объясняли Лориану новые товарищи — Удалинка и конан Дергач.

— Может, и так, — Лориан упрямо настаивал на прежнем. — Но мне нужна знакопись.

Лориан понимал, народы Ойкумены делятся не на тех, что знали письменность или никогда не имели алфавита. Нет, существовали народы, утратившие письменность! Как такое могло случиться? Легенды и сказания веков не давали ответа на вопрос о причинах происшедшего. Лориан догадывался о причастности Китовласа к человеческим бедам. Величайшей бедой следовало признать утрату племенами родовой памяти и письменности. Заклятие, с помощью которого Барбо умел отпочковывать двойников, представлялось менее интересным, чем тайнопись.

Твак потребовал, чтобы Лориан обрился наголо. Деревянными ножницами Удалинка постригла Лориана. Остро отточенной галькой Дергач обрил его. И вот Лориан пришел за первым посланием. В углу землянки в маленькой жаровне горело пламя и разило запахом краски, получаемой из лона и водорослей. Выяснилось, что, шутки ради, горбун желает писать признания в любви на обнаженном черепе соучастника проказы. Поборов отвращение, Лориан подставил голову. Тот радостно похрюкивал и, не торопясь, острой раскаленной иглой, часто погружая ее в деревянную плошку с горячими чернилами, выкалывал замысловатые узоры на лбу и темени жертвы. Когда череп Лориана полностью был изрисован загадочными письменами и чернила подсохли, Дергач замотал голову пророка косынкой.

Твак захохотал. Его начинала забавлять собственная придумка. Если бы он подозревал о желании Дергача прервать заливистый смех добрым ударом кулака, губы Твака трудно было бы раздвинуть и силой. С замотанной головой Лориан побрел на противоположный конец деревни. Не спавшие по ночам, мальчишки бежали гурьбой и, показывая Лориану пальцы и языки, громко выкрикивали: «Татуированный череп идет!» Чем и сделали тайну молодого мужчины известной жителям деревни.

В сопровождении Дергача Лориан приходил к землянке Герко, задержавшегося в походе в восточные земли, и терпеливо ждал. Рано или поздно его впускали внутрь. Лориан опускался на колени, и металлические украшения и браслеты на полных запястьях позвякивали, когда капризная блондинка читала письмо, водя по бритому затылку пальцем с длинным накрашенным ногтем. Прочитав, она погружалась в глубокие раздумья и, забыв о скорчившемся на полу посланце, долго перебирала металлические безделушки. Аскола была красива, и тело ее обещало много любви для избранного счастливца. Напролик ничуть не преувеличил в мраморе ее прелесть. Высокая, с прямыми широкими плечами, достойно несущими небольшую голову на нежной шее, Аскола привлекала похотливые взгляды многих мужчин длинными ногами, пышными бедрами, манящим изгибом талии, полными округлостями грудей.

Лориан оценил вкус Твака, воспылавшего страстью к замужней женщине. Он бы смог полюбить красавицу, стягивавшую шелковые светлые волосы веревочным кольцом. Говорили, что до встречи с Герко она была ужасно толстой, но, узнав о чувствах изгнанного Фаддия, куда-то исчезла и вернулась похудевшей. Чтобы сделать волосы светлее, Аскола часто промывала их в воде с особыми травами. Блондинка никогда не позволяла себе распускать волосы и носила хвостик, кокетливо ниспадавший на гладкое округлое плечо. В отличие от распутных женщин, Аскола была не только красива, но и добра. В серо-зеленых глазах, опушенных длинными черными ресницами, светился ум. Избалованная вниманием и поклонением мужчин, молодая женщина не стала развратницей, не растеряла природных талантов. Из землянки, вход в которую прикрывала легкая занавеска из цветистого лона, часто доносились серебристые трели и переливы дивного голоса Асколы. Услышав заветные звуки, к землянке тянулись и стар и млад, чтобы усладить себя столь изысканным удовольствием. Аскола была достойна лучшей участи, чем быть заброшенной женой бездарного Герко.

Переписка Твака с Асколой сблизила Лориана с сыном Фаддия. Часто Твак, проводя пером по бритому черепу пророка, предавался размышлениям вслух:

— Ты не видел еще настоящих трудностей, не пережил смерти близкого человека, не испытал участи потерявшего жену или ребенка. Что ты можешь знать о страданиях и несчастьях?

И резко меняя тему, вдруг начинал рассуждать о проблемах, волновавших Лориана:

— Народное эпическое сказание отсутствует на Перунике. О чем это говорит? О том, что не было событий, достойных передачи из уст в уста? Почему народы не дорожат прошлым? В преданиях смелого народа наших земель — у хоболов — отражены лишь природные явления.

Время бежало незаметно. Обязанности посыльного не слишком тяготили Лориана. Удалинка первой заметила, что от едких чернил у Лориана перестали расти волосы, но Твак сдержал слово, и поэтому пророк не переживал о потерянных роскошных кудрях. Ночами, в неверном свете лучин, Твак обучал Лориана знаковой грамоте. Горбун сделал даже больше обещанного. Он открыл неопытному юноше, как сдавать экзамены и без хлопот общаться с речевиками. Много передумавший о непостоянстве женщин, Твак любил повторять фразу, вскользь брошенную Лорианом: «Верные ответы при проверке знаний встречаются не чаще, чем верные жены».

— Знание постигается через пересказ. Объясняю основы тайнописи, и все отчетливее вижу недостатки нашей, язочинской, грамоты, — говорил ему Твак.

Обдумывая услышанное, Лориан как-то спросил у Дергача:

— Будешь учиться грамоте?

— Ого? — конан не верил своим ушам. — Не зря, стало быть, я влез между тобой и борсокерами. Сейчас и приступим. Но на двух условиях…

Лориан посмотрел на товарища с недоумением. Вспыльчивый, но простоватый конан никогда не ставил ему никаких условий. О чем это он?

— Ты меня научишь не только тайнописи, но и лорибуке. Не думай, что конанам не нужна лорибука. Лорибука богата мыслями. И второе, ты не будешь сердиться, если до меня с первого раза не доходит. По рукам?

Они скрепили мужской договор рукопожатием.

Твак оказался блестящим преподавателем. Он учил, что нет ничего важнее осмысленной последовательности слов и образов. Лориан усердно впитывал каждое его слово. Твак разрешил ему заглянуть на полки, где в пыли лежали старые свитки, заваленные свежими тростниковыми листами, еще не свернутыми в трубочку. Выяснилось, что много лет назад Тваку удалось скопировать редчайший по своей древности «Свиток Белой Воды». Горбун обещал юноше, пожертвовавшему роскошной шевелюрой ради чужой любви, разрешить переписать этот текст после того, как обучит письмоносца навыку тайнописи. Лориан терпел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});