Цена его ревности. Книга 3 (СИ) - Мур Лана

Раскаленная лава, в которую давно уже превратилась кровь Ракеша, закипая, хотя казалось, что это уже невозможно, бурлила в венах, грозя полностью испепелить его. Ракеш и Вика впитывали друг друга, не в силах оторваться. Теперь они уже были на равных — губы одного ласкали и дразнили губы другого, их языки сплетались и давали свободу, чтобы продолжить пьянящий танец. Тонкие пальцы Вики гладили плечи и скользили по рукам мужа — как давно она хотела почувствовать под своими ладонями его гладкую кожу и литые мышцы, а руки Ракеша, стиснув узкую девичью талию, ласкали шелковистую спину, постоянно натыкаясь на застежку лифа и вызывая глухое раздражение. Блестящий кусочек ткани безумно нервировал, Ракеш жаждал волнующих прикосновений обнаженной груди Вики, он хотел вновь познать ее тяжесть и нежность в своих ладонях, хотел наслаждаться молочной белизной и попробовать на вкус манящий бледно-розовый соблазнительный бутон, чувствовать, как он напрягается и набухает под его руками и губами, и видеть, как любимая отзывается на ласки. Позабыв о том, где они находятся, о возможных невольных свидетелях, Радж нашел пальцами маленькую застежку, которая, хрустнув, распалась, оставляя девичью спину в полновластное распоряжение жадных рук, и, наконец-то решившись оторваться от требовательных, но в то же время послушно следующих за ним губ Вики, стал прокладывать пылающую дорожку по ее шее, туда, где лишенный крепления лиф начал сползать, обнажая соблазнительно мерцающую возвышенность. Тем временем, расправившиеся с застежкой руки, соскользнули со спины и, подхватив под округлые ягодицы, приподняли выше практически невесомую нимфу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Проехавшись по мужу, Вика в полной мере почувствовала переполняющее его желание и нетерпение, но не успел одурманенный чувственным удовольствием мозг проанализировать ощущения и послать сигнал тревоги, как ее затопило новой волной наслаждения — все ниже прокладывая дорожку из легких и нежных поцелуев по разгорающейся под его губами коже любимой, Ракеш поймал блестящий лоскуток. С глухим утробным рычанием нетерпения он прихватил кусочек такни зубами, отбросил его в сторону и припал к мгновенно напрягшемуся и затвердевшему розовому соблазну. Ракеш не смог сдержать урчания наслаждения, почувствовав, как Вика сама поощряет его на продолжение — томно застонав от переполняющего удовольствия, не желая с ним расставаться и требуя большего, она изогнулась, подставляя себя под лишающие разума губы, и запуталась пальцами в густых волосах мужа, притягивая к себе его голову в бессознательном желании получить менее сдержанные и более страстные ласки.

Ракеш и сам был не против проглотить ее прямо здесь и сейчас, полностью и без остатки, но последние крохи каким-то немыслимым образом сохранившегося упрямства, остановили от дальнейших, более решительных, действий. Он отстранился от груди и, дразня, слегка подул на разгоряченную кожу, охлаждая ее, чем вызвал у Вики более громкий и протяжный, но вместе с тем и недовольный стон.

— Спокойно, моя хорошая, тебе придется еще потерпеть, — пробормотал Ракеш.

«Так же, как и мне», — подумал он и переключился на вторую, заострившуюся от сжигающей жажды, но обделенную его вниманием грудь. Стараясь, по возможности сдерживать бушующее желание и не выпускать его из-под контроля пока Вика не забудет все на свете, и не будет шептать его имя, утопая в пучине чувственного наслаждения и умоляя прекратить сладкую пытку, Ракеш принялся языком чертить концентрические окружности вокруг клубничного цвета и такого же вкуса кружочка.

Вика недовольно заерзала в его руках, пытаясь вернуть прежнее чувство острого удовольствия, тем более, что эти легкие и дразнящие прикосновения заставляли ее вздрагивать и подаваться навстречу губам Ракеша в поисках их обжигающей настойчивости. И каждый раз, когда она это делала, то приподнимаясь, то опускаясь, крепко прижатая к мужу, она ощущала давление, которое и дарило острое наслаждение, и заставляло чувствовать внутри себя пульсирующую и воспламеняющуюся пустоту, требующую, чтобы ее заполнили. Вику стали раздражать ее трусики и плавки Раджа, ставшие непреодолимым препятствием на пути утоления разрастающейся жажды. Скользнув руками по спине мужа, она попробовала стянуть с него досадную помеху, но Ракеш, глухо рассмеявшись ее нетерпению, завел руки Вики ей же за спину, а его ладони, пробравшись под то, что осталось от купальника, легли на упругие ягодицы и, крепче прижав девушку к своим бедрам и разделяя с ней полыхающий в нем пожар, принялись ласкать нежную кожу. Не в силах больше выносить растущего и не находящего утоления голода, Вика, легонько оттолкнувшись от груди Ракеша, легла спиной на воду и постаралась сбежать от его невесомых и дразнящих прикосновений, заставляющих тело звенеть от невыносимого накала всех чувств, как натянутая струна, которая вот-вот лопнет. Но едва она попыталась отплыть, как крепления натянувшихся трусиков лопнули, и остатки купальника начали опускаться на дно, а руки Ракеша, получив свободу, тут же поймали талию ускользающей сирены:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Нет, сейчас тебе уже не сбежать», — думал Ракеш, возвращая беглянку обратно, скрещивая ее ноги у себя за спиной и чувствуя приятное прикосновение горячей кожи.

Он снова принялся блуждать губами по нежной груди, время от времени прихватывая ими, а иногда, едва касаясь, зубами, твердые розовые соски. Новые, ни с чем не сравнимые в своей остроте ощущения накрыли и так задыхающуюся Вику с головой, и она настойчиво толкнула Ракеша бедрами. Он оторвался от резко вздымающейся груди, под тонкой кожей которой чувствовал бешено бьющееся сердце, и посмотрел в затуманенные желанием глаза — в них не было прежних задорных золотых искорок, а только непроглядная чернота расширившихся зрачков. Ее, и так соблазнительно полные, а сейчас еще и слегка опухшие, от яростных поцелуев губы были маняще приоткрыты и сложены в ожидании ласки.

— Хочу тебя, — выдохнула Вика и потянулась к Ракешу, обвивая руками его шею.

От ее слов Ракеша пробило током. Он замер, не веря, что услышал эти слова и произнесла их его упрямая поганка. Он стоял не двигаясь и всматривался в ее лицо с лихорадочно блестящими глазами, но увидел лишь негу и истому, переполняющую некогда упорно сопротивлявшуюся его соблазну ведьму. Решив, что самое время закончить водные процедуры, чтобы любопытные слуги не стали свидетелями не предназначенной для их глаз сцены, Радж подхватил невесомую искусительницу и вынес ее из бассейна. Оглядываясь, во что бы завернуть жену, чтобы не нести ее обнаженной по всему дому, он увидел свой, скинутый у самого бортика купальный халат. Ракеш поставил Вику на площадку и, наклоняясь, не мог отвести взгляд от стройной фигурки жены — маленькая и изящная, она стояла вся опутанная темной массой волос, которые почти полностью скрывали ее от нескромных взглядов, а подсветка бассейна, бросая отблески на гладкую кожу, придавала ей мягкое опаловое свечение и делала Вику невыразимо прекрасной, превращая ее в фею, кожа которой казалась сгустками лунного света. Опомнившись, Ракеш торопливо оглянулся на дом, но в его темных окнах не было заметно ни малейшего движения. Он поднял халат и, накинув его на плечи Вики, укутал ее мягкой тканью, а затем, подхватив на руки, понес в свою спальню.

Она не сопротивлялась, напротив, обхватив шею мужа, доверчиво положила голову ему на плечо.

Пройдя в комнату, Ракеш бережно опустил Вику на кровать, сегодня, будто специально для их первой супружеской ночи, застеленную белоснежными простынями. Но желание, выжигающее Вике вены, не позволяло ей спокойно лежать и смотреть, как любимый, пробудивший неутолимую жажду мужчина покидает ее. Вика вскочила на ноги, обняла мужа за шею и прильнула к нему, дрожащая от разлетающихся и по всему телу и приятно покалывающих искр. Она хотела Раджа, хотела безумно и до потери пульса. Необходимость чувствовать мужа, его запах, силу, его прикосновения, которые лишали воли и заставляли забывать обо всем, кроме разжигающих пожар ласк, была просто физической. Вика чувствовала, что если перестанет ощущать губами, руками, каждым миллиметром кожи его тепло, то вспыхнет, как спичка, и никакими силами уже будет не потушить костер, на котором она и сгорит.