Не выпускайте чудовищ из шкафа - Екатерина Лесина

Чья-то куртка, сброшенная комом. Какие-то доски, приставленные к стенам, словно кто-то пытался укрепить проход.

Женская туфелька, потерянная и почти вросшая в камень.

И пещера.

В ней было светло настолько, что Бекшеев закрыл глаза. А уже потом услышал голос.

– …просто чудесно.

Альбит.

Залежи альбита.

Почему?

Неужели их не нашли или… разрабатывать нецелесообразно? Наоборот. Здесь его много и расположен так, что хоть руками со стен снимай. Почему тогда?

Этот вопрос и застрял в голове, когда он понял, что не способен двигаться. И думать тоже не способен. И ни на что вообще не способен.

Бекшеев застыл.

И рядом, с искаженным лицом, застыл Сапожник. Как мухи в янтаре. Вот что, оказывается, чувствуют люди под ментальным прессом. Но… какой силы должен быть подавитель?

Действие стандартных ограничено.

А тут…

Вдох.

Первая волна, пробивающая собственную защиту организма, проходит сквозь мышцы. И ощущение тела возвращается. Сопротивляться? Это как пытаться выбраться из янтаря.

Альбита.

– Иди. Сюда.

Этого голоса невозможно ослушаться. Он там, внутри головы. Хотя Бекшеев честно пытается.

– Не дури, – говорят ему мягко, едва не с нежностью. – А то помрешь раньше времени… И ты тоже, девочка. Я знаю, что на ищеек он слабо действует, но не этот. Этого на всех хватит. Сам делал. Садись. Сидеть, кому сказано!

И Зима опустилась на пол.

Бекшеев рядом.

Взгляд ее таков, что… стыдно. До боли. Вообразил себя героем, а даже та женщина с плоским лицом видела правду.

– И ты… ты же хотел умереть, верно? Садись.

Сапожнику досталось место напротив.

Что он собирается делать? Ничего хорошего, но зачем-то ему нужны… они все нужны. И живыми. Поэтому… Ник-Ника все-таки убил. И… и оцепенение не прошло, как и желание дотянуться до этого человека в грязном желтом свитере.

Кем бы он ни был, хотя определенное сходство со стариком сохранилось.

Потом. Идентифицировать тело можно потом. А сейчас остается только сидеть. С ровной спиной. С безумной улыбкой. Наверняка такой же, как у Зимы.

Своей смертью…

– Вот так. – Сапожник послушно опускается. – Сейчас остальных поднимем… сядем тесным добрым кругом. Тихоня где? Где-то рядом. Наверняка. Любопытный засранец. Выходи! Давай, давай… левой ножкой, правой. Ты хорош, конечно, но я лучше. Поэтому позволил тебе идти следом. Да, я лучше всех.

Тихоня выходит из темноты медленно, явно пытаясь удержаться. Но не в его силах противиться.

– Ты правильно поняла. Ищейка… Вот кого я ненавидел, так это ищеек. Вы каким-то образом умудрялись брать след даже там, где его не оставалось.

Ложь.

Следы всегда остаются. Два взаимодействующих объекта всегда оставляют друг на друге следы. Аксиома.

Дышать.

Спокойно.

Ментальное давление тем сильнее, чем выше сопротивление. Следовательно, сопротивляться нет смысла. А если от обратного?

Сидеть?

Он сидит. Других приказов нет. Кажется, из носа опять кровь поползла. Все-таки надо что-то делать с этим. И щекотно. Если сосредоточиться на том, что щекотно, давление уменьшается.

– Просыпаемся… вот так… – Теперь его не видно, но слышен голос. – Открываем глаза… снотворное легонькое… давай. Обопрись на руку. Умничка… скоро все закончится. Спать хочется? Хочется, конечно… Ничего, сейчас можешь подремать. Вот так, положи голову ему на колени.

Софья послушно опускается на пол. И голову устраивает на коленях Сапожника. А он просто улыбается.

Безумие.

Что этот ненормальный задумал? Давление мешает, но уже не кажется невыносимым. Правильно. Думать не запрещено. Думай. Дар… дар здесь не доступен.

Или…

Альбит.

Большая масса, которую не заметили… кристаллизация. Тело в углу. Смотреть страшно, да и голову поворачивать тяжело, разве что потихоньку. Альбит кристаллизуется…

Выкладки Верховского. Ненаучные.

Источник, как самостоятельная структура. Источники – суть концентрированная энергия, рождающаяся где-то там, в глубинах земли, как рождается жар или магнитное поле. Естественные процессы. Но выходит она…

По жилам?

Альбита? Породы? Иным? Классическая теория утверждает, что альбит является проводником этой энергии. А если наоборот? Если в местах выхода сам мир меняется? И тогда…

Что это дает?

Открытие.

Сейчас, в краткосрочной перспективе? Ничего. Но альбит не нашли, потому что сто лет тому его не было. А потом… появился?

Сила прорывалась. Камень менялся. И рождался. Оседал? Альбитовая пыль как естественный концентратор?

– Придержи даму. – Ниночку он ведет и усаживает рядом с Зимой.

Та бледна, глаза запали. Плохо. Очень. Думай. Должно быть решение.

У любой задачи есть решение.

Янка движется с закрытыми глазами, словно в полусне.

Но решение может не понравиться.

Теория возникновения альбита для ученых. Бекшеев должен сосредоточиться на другом. Тяжело. Мысли вязкие. Тугие.

Зачем ему… ответ очевиден. Сила. Много силы. Женщины были слабыми, но этот человек поднимал уровень их дара, накачивая альбитом. Чем больше времени они проводили внизу, тем выше становилась концентрация энергии в теле. И кровь… кровь он пил.

Близко.

Что-то очень близко… Столько крови, сколько есть во всех собравшихся, ему не выпить. Это физически невозможно. Заготовить? Кровь непросто хранить, да и концентрация энергии упадет. На неживое сила воздействует слабо.

Тогда что-то другое.

Княжича он волочет по полу, потом просто кидает.

Усаживает кругом.

Обряд?

…Если альбит образуется в местах выхода силы. И ее же концентрирует. То жила восстанавливается. Постепенно. Это… тоже важно.

Почему никто не заметил?

Или не до того было? Надо будет… Потом, если выживет. Информация вторична, и Бекшеев усилием воли сдвигает ее.

Медведь поднимается сам. Он ступает медленно. Правильно, одаренный и сильный. А чем выше уровень дара, тем сложнее воздействовать на физическое тело. Матушка тоже жаловалась, что сильным одаренным приходится назначать чудовищные дозы тех же обезболивающих.

Или антибиотиков.

Хотя… они и болеют-то редко.

Взгляд Медведя затуманен. Понимает ли он вообще, что тут происходит?

– Ты, – Зима все-таки умудряется поднять голову, – что ты… собираешься…

– Жить. – Он опустился в центре. – Просто жить… Думаешь, мне нравится все это? Искать… переписываться с десятком тупых девиц, сочиняя истории о великой любви? Одаренных немного, и с каждым годом все сложнее найти… Первые ладно, легко дались. Но чем дальше… – Он похлопал княжича по щекам. – Глазки открой, принцесса…

Тот открыл, но взгляд был совершенно безумным.

– Ты… слал…

– Подарки? Да… надо было убедиться. Это же просто. Камешек там, камешек тут… искра. Зажги искру нашей любви… И верили. Дуры. Хотя… сколько камней я потратил зря! Не возвращают же… – Его возмущение было вполне искренним. – Но получалось.

– В… Лезинск? Приезжали.

– Само собой. Молчун встречал. Я же… я стал стариком! А кому нужен гребаный старик? Нет…

– М-молчун? Он не п-понимал?

– Скорее, не задумывался. Постоянное слабое ментальное воздействие. И вот он уже верит, что только я один – его друг. А остальные… Он был еще тем параноиком.