Пламя над бездной - Вернор Виндж

Совет Фама дал ей работу еще на двадцать часов. Она билась с полуидиотами, которые называли себя новыми версиями стратегических планировщиков «Внеполосного». Даже если всплеск пройдет вот прямо сию секунду, все равно может быть уже поздно. В этой игре были участники, для которых всплеск не дал тайм-аута: Джефри Олсндот и его союзники – Стальные Когти. Уже семьдесят часов прошло с последнего сеанса связи, и три сеанса Равна уже пропустила. Если ее охватывает паника, что же такое делается с Джефри? Даже если Булат может сдержать врагов, время уходит – а с ним уходит и доверие его союзников.

На сотом часу в глубине всплеска Равна заметила, что Фам и Синяя Раковина проверяют ракетный двигатель.

Бывают тайм-ауты, которые длятся вечно.

Глава 34

Горячий жар лета на время спал. Честно говоря, стало даже прохладно. Дым еще поднимался от лесов, и воздух был сух, но ветер уже не так сильно сушил землю. Но в своем гнезде внутри корабля Амдиджефри мало обращал внимания на хорошую погоду.

– Они и раньше, бывало, запаздывали с ответом, – заметил Амди. – Она говорила, что ультраволны…

– Так Равна еще никогда не опаздывала!

По крайней мере после зимы. В голосе Джефри смешались страх и нетерпение. Они ожидали передачи где-то в середине ночи – технические данные для господина Булата. Утром этой передачи не было, а потом Равна пропустила и дневной сеанс, когда у них обычно бывала возможность просто поболтать.

Дети пересмотрели все установки коммуникатора. Прошлой осенью они внимательно скопировали их и всю диагностику низкого уровня. Все выглядело точно так же, кроме одной штучки, которая называлась «детектор несущей». Вот был бы у них компьютер, они бы выяснили, что это значит.

Они осторожно поменяли какие-то параметры коммуникатора.., и быстро сделали, как было, когда ничего не вышло. А может быть, они не дали этим изменениям времени сработать. Или наоборот, что-то серьезно спутали.

Они торчали в командной рубке весь день, и настроение у них металось между скукой, страхом и раздражением. Наконец победила скука, хотя и временно. Джефри тревожно задремал в отцовском гамаке, а двое из Амди свернулись у него на руках.

Амди лениво рыскал по рубке, поглядывая на ручки управления ракетным двигателем. Нет.., даже при его самоуверенности он не решался их трогать. Еще один его элемент дергал обивку стен. Он почти видел, как растет грибковый нарост, – так все шло медленно.

На самом деле серая масса распространилась гораздо дальше, чем когда он смотрел в прошлый раз. За обивкой ее слой стал толстым и плотным. Амди пустил себя цепочкой между стеной и тканью. Там было темно, но из щели под потолком свет падал. По большей части плесень была едва ли в дюйм толщиной, но здесь она утолщалась до пяти-шести дюймов – ого! Как раз над разнюхивающим носом Амди рос большой ее ком. Он был не меньше, чем куски орнаментального мха, украшавшие стены зала собраний в замке. От грибков росли вниз тонкие длинные пряди. Амди чуть не окликнул Джефри, но его двум элементам было очень удобно возле спящего мальчика.

Он придвинул к этому странному месту пару голов. Стена за ним была какой-то необычной, будто бы поеденной плесенью. И сама стала серой, как дым. Амди потрогал пряди носом – сухие и твердые. В носу защекотало, и Амди застыл в удивлении. Глядя на самого себя сзади, он увидел, как пряди прошли через голову его элемента! И без всякой боли, только чуть защекотало.

– Чего? Что случилось?

Джефри вскинулся, когда элементы Амди рядом с ним напряглись.

– Тут за обивкой что-то очень диковинное. Я тронул этот большой нарост грибков, и…

Говоря, Амди медленно пятился от этой штуки на стене. От прикосновения не стало больно, но он сейчас больше нервничал, чем любопытствовал. И ощутил, как пряди медленно выскальзывают наружу.

– Я же тебе говорил, нам не полагается играть с этой штукой. Она грязная. Единственное, что хорошо, – она не пахнет.

Джефри вылез из гамака, пересек рубку и поднял завесу. Передовой элемент Амди потерял равновесие и дернулся прочь от грибкового нароста. Что-то щелкнуло, и резкая боль пронзила губу.

– Ну и ну, ничего себе штука! – Потом Джефри услышал болезненный свист Амди и спросил:

– Ты не ранен? Амди отступил от стены.

– Кажется, нет.

Кончик последний пряди все еще торчал у него в губе. Это жгло слабее, чем крапива, которую он тронул несколько дней назад. Амдиджефри оглядел рану. Обломок дымчатого шипа казался твердым и хрупким. Пальцы Джефри осторожно его вытащили. Потом Амди и Джефри повернулись и стали смотреть на наросты на стене.

– Оно действительно разрослось. Похоже, что оно и стенку разъедает.

Амди тронул кровоточащую ранку на морде.

– Ага. Теперь я понимаю, почему тебе говорили держаться от этого подальше.

– А может, надо попросить господина Булата, чтобы все это соскребли?

Еще полчаса они ползали позади всех занавесов. Серость расползалась повсюду, но так пышно расцвела только в одном месте. Дети вернулись на нее поглазеть, даже совали в нее разные предметы. Но ни носами, ни пальцами больше не рисковали.

Глазение на плесень на стене – это было самое интересное за весь день. «Внеполосный» на связь не вышел.

На следующий день вернулась жара.

Прошло еще два дня – и ни слова от Равны.

***

Властитель Булат не спеша рысил по стенам на вершине Холма Звездолета. Было около полуночи, и солнце висело на высоте градусов пятнадцать над северным горизонтом. Шерсть покрывалась потом – лето выдалось самое жаркое за десять лет. Суховей задувал уже тринадцатый день подряд. И больше это уже не было желанное тепло среди прохлады севера. На полях засыхали посевы, дым от пожаров вокруг фиордов висел коричневой дымкой и на севере, и на юге от замка. Поначалу этот красноватый цвет был новинкой, переменой среди бесконечной голубизны неба и беловатых морских туманов. Но только поначалу. Когда пожары достигли Восточного Стримсделла, все небо окрасилось красным заревом. Пепел сыпался целые дни напролет, и все запахи забивал запах гари. Кое-кто говорил, что это еще хуже грязного воздуха южных городов.

Солдаты на стене освобождали дорогу. И не только из вежливости или страха перед Булатом. Его войска еще не привыкли к виду элементов в плащах, и объяснение, которое распускал Теневик, не очень помогало: Властителя Булата сопровождает синглет, одетый в его цвета. Эта тварь не издавала звуков мысли и шла невероятно близко к хозяину.

– Успех – это следование графику, – сказал Булат своему синглету. – Я помню, ты меня этому учил.

Сталью врезал в меня.

Элемент посмотрел на него, склонив голову:

– Насколько я помню, я тебя учил, что успех – это умение приспособиться к изменениям в графиках.

Слова были отлично артикулированы. Бывали синглеты, которые умели так хорошо говорить, – но даже наиболее владеющие речью не могли бы поддерживать разумный разговор. Теневик без труда убедил солдат, что наука Свежевателя создала расу сверхстай и что этот, в плаще, так же умен, как обыкновенная стая. Это была отличная маскировка для истинного назначения плащей. Она и внушала страх, и скрывала правду.

Элемент подошел ближе к Булату – ближе, чем бывал кто бы то ни было иначе как в моменты убийства или изнасилования. Булат невольно облизал губы и подался от угрозы во все стороны. Чем-то этот задрапированный был похож на труп – даже следа не было от звука мысли. Щелкнув челюстями. Булат ответил:

– Да. Гений состоит в том, чтобы побеждать и тогда, когда графики летят в мусорный ящик. – Он отвернулся от элемента Свежевателя, оглядев застланный заревом южный горизонт. – Какие последние сообщения о движении Резчицы?

– Она все еще стоит лагерем в пяти днях пути на юг отсюда.

– Чертова дура! Трудно поверить, что она твой родитель. Хранитель так облегчил ей путь; она со своими солдатами и игрушечной пушкой должна была бы быть здесь уже декаду тому назад…

– И попасть на бойню по графику.

– Да! Задолго до прибытия наших небесных друзей. А она вместо того лезет в глубь материка, а потом лодырничает.

Элемент Свежевателя пожал плечами под темным плащом. Булат знал, что радио настолько тяжелая штука, насколько и кажется с виду. Ему было приятно, что этот другой платит за свое всеведение. Подумать только, каково в такую жару быть закутанным до мембран. Здесь он мог это себе представить.., а в помещениях – даже и унюхать.

Они прошли мимо настенной пушки. Ствол блеснул слоистым металлом. Дальность выстрела орудия была втрое дальше, чем у жалких игрушек Резчицы. Пока Резчица возилась с Компьютером и интуицией человеческого детеныша, Булат получал прямые указания от Равны с компанией. Сначала он испугался размеров пушек, подумав, что Гости настолько его превосходят, что даже не должны ничего опасаться. Но потом, чем больше он слышал о Равне и остальных, тем яснее осознавал их слабость. Они не могли сами с собой экспериментировать, сами себя улучшать. Закоснелые и медленно меняющиеся тупицы. Иногда они выказывали примитивную хитрость – Равна уходила от ответов на вопрос, что им нужно на Звездолете, – но в их письмах все громче звучало отчаяние, и еще – озабоченность судьбой человеческого детеныша.