Короли преступного мира - Евгений Осипович Белянкин

на сносях?

— Да, но он же у нас секач: баба им командовать не будет.

Мазоня засмеялся: треп Зыбули его приятно раздражал.

— Слушай, Зыбуля, ты когда родился?

— А что? Весной. В конце марта.

— Я так и понял. Баламуты рождаются весной. Так пишут: «самые легкомысленные, авантюрного склада».

— А я и не прячусь — авантюрист. До мозга костей. В детстве пацаны за это били.

Они влезли на бугор. Под ногами хрустели остатки податливого серого снега. Мазоня глубоко вдохнул свежего воздуха, напоенного запахом клейко-смолистых березовых почек.

И тут снова вынырнул заяц-русак. Вынырнул и замер от неожиданности — разве он знал, что так получится…

— Беги, подлец! — заорал весело Мазоня. — Беги, пока можется.

И русак рванул в сторону, резво откидывая задние ноги.

— Вот так и живем, — засмеялся Мазоня.

— Альберт велел весточку дать, как вернешься. Примчится на вороных.

Мазоня ухмыльнулся и косо посмотрел на Зыбулю.

— Пока подожди. Надо будет, вызовем.

Они стояли молча. На макушке невысокой ели сидела большая ворона и, тараща глаз, как-то любопытно на них поглядывала…

— Ну ладно, пойдем к костру, — сказал Мазоня. — А то они заждались.

82

Выход Мазони на волю многие группировки в городе расценили как его силу.

Авторитет Мазони стал непререкаем.

В старинном купеческом доме — ресторан «Русь». Резные массивные двери, мясистый швейцар в коричневом костюме с серебряными галунами. Для посетителей, как всегда, мест нет — дверь тяжело и неотвратимо закрывалась перед самым носом.

Каждую среду или четверг, в дни сходняков, ресторан был похож на улей.

На небольшую булыжную площадь съезжались машины. Когда-то незатейливые «москвичи», теперь все больше иномарки, сверкающие дорогой отделкой.

В дни сходняков здесь вершилась власть над подчиненными. Никто, никогда не нарушал того, что решалось здесь. Законы были железные.

Ресторан взяли в окружение цепкой охраной. Крепкие молодцы в теплых спортивных куртках кружились вокруг, как вороны, ищущие добычи. В фойе, на лестнице, ведущей на второй этаж, — всюду свои люди. Зоркие и крутые — они не промахнутся. «Лидеры» давно в сборе, подбивали информацию за неделю. Кроме того, все с нетерпением ждали Мазоню.

Но сначала появился Зыбуля. Прошел по-хозяйски по ресторану, понюхал, как ищейка, между делом игриво ущипнул миловидную метрдотель у входа в зал…

— Знай наших, — простодушно засмеялся он.

Зыбуля спустился в фойе, когда почтенный швейцар, низко кланяясь, пропускал в массивную дверь Мазоню и Федора Скирду. Они медленно, с достоинством поднялись вверх по ковровой дорожке. Зыбуля оставался внизу.

Миловидная метрдотель поклонилась:

— Пожалуйста… Мы очень рады!

Мазоня кивнул ей, как старой знакомой, и прошел с Федором в кабину, увешанную бордовыми бархатными занавесками. Когда-то, при Хозяине, он отсюда начинал свою карьеру.

За белоснежным столом, уставленным закусками, сидели лидеры во главе с Душманом.

При появлении Мазони все встали. Мазоня с полминуты постоял у входа в кабину, затем подошел к каждому — обнялись и пожали руки. Жаль, конечно, что не было Якуба и Мишки Кошеля. Мазоня искоса взглянул на обычные их места и ничего не сказал… И так все было понятно.

Мазоня взял бутылку смирновской водки и сам разлил всем по рюмкам.

— Ну вот мы снова вместе, — просто, по-свойски сказал он. — Фраеров к ногтю! — засмеялся дробным смехом и выпил залпом жгучую рюмку водки.

Все выпили за ним и сразу порозовели.

Мазоня сказал:

— Помянем Якуба…

Все молча выпили за Якуба.

О Мишке Кошеле Мазоня не сказал ни слова. Заложив ногу за ногу, он стал по очереди слушать лидеров — чего уж, давненько с глазу на глаз не разговаривали. Элита, возбужденная водкой и благополучным возвращением Мазони, весьма быстро развязала языки… Говорили по большому счету — о шакалах и крестах, которые было оживились и даже кое-где потеснили бизнес Мазони. О мелочуге молчали: проститутки, спекулянты, карманники словно сговорились — особо провинившихся не было. Знало «болото», что вернувшийся Мазоня ничего хорошего не сулил…

На сходняке все шло чинно и солидно, как и полагалось на таких сборищах. Впервые эту степенность нарушил Васька Золотое Кольцо. Изрядно выпив, он понес околесицу на Душмана — тот, мол, трус, в то время как бригадир его кидал Валера, из-за которого и загорелся весь сыр-бор, — парень «ништяк», вполне способный заменить Душмана…

Душман сидел красный как рак, виновато поглядывая на Мазоню.

Мазоня ощетинился: сощурив глаза, он остро резанул взглядом Ваську:

— Ты что, трепло базарное, совсем забыл, где находишься?

— А я что, — удивился Васька. — Я ничего. Просто Душман навалил в штаны…

— Иди просвежись, — с неудовольствием сказал Мазоня.

Ваську Золотое Кольцо вывели в фойе. Мазоня был страшно им недоволен. И почесав затылок, холодно заметил:

— Нехорошо заводить у себя свору. Я такое не потерплю.

Но, видимо, слова Мазони не дошли. Душман тоже зачем-то вышел и в зале ресторана столкнулся с Васькой, у которого уже «зудило». Сразу завязалась драка. Перевернули столы. Побитая посуда со звоном полетела на пол. Конечно, Васька был увесистее и наглее, чем Душман, но жилистый Душман понимал, что для него все это значило, и, собрав все силы, волком бросился на Ваську. Душман когда-то занимался боксом и сумел нанести несколько точных ударов, но Васька с борцовской мощью свалил Душмана на пол и, задавив своим сильным телом, стал его душить. Чем бы кончилась драка, известно: ярость Васьки все знали — он часто терял рассудок…

Из кабины выскочил Мазоня. Он озверел:

— Выбросите этого паршивца. — И показал Зыбуле на Ваську. — Пить надо тоже умеючи.

Зыбуля и боевики едва разняли дравшихся. Васька с налитыми кровью бычьими глазами ничего не понимал… Изо рта шла пена, он орал:

— Я эту шпану убью!

Но его скрутили, ловко спустили по лестнице вниз.

— Подержите в холодной комнате. Пусть дурак проспится и придет в себя.

Все снова собрались в кабине с бордовыми бархатными занавесками.

Мазоня остыл и был разве бледнее, чем обычно.

— Ну, вот видели… Бацилла и к нам проникла, и нас разъедает.

Налив себе водки, Мазоня мрачно добавил:

— Пить можно, но ум пропивать нельзя. Погибнем от собственной подлости.

Он облокотился на правую руку.

— Душман, расскажи всем, что у вас там за буза?

Душман пошел пятнами, но, пересилив себя, заговорил о Валерке, который под него копал… Главное: что Васька Золотое Кольцо с ним снюхался. И, пожалуй, метит на его, Душмана, место.

Мазоня ухмыльнулся.

— В этом мы разберемся.

В разговор влез Федор Скирда. Он встал на защиту Душмана, заявив, что Васька хоть «базар» у бачков и утихомирил, но, видно, возомнил себя героем.

— Без году неделя, а уже