Суббота Воскресенского - Наталья Литтера

общем, выставка-ярмарка для Ариадны прошла успешно.

С Женей они списывались или созванивались каждый день. Ариадна знала, что подруга получила предложение от самого Циммермана и сейчас тренируется в Сочи.

– Прилетай ко мне на премьеру! – приглашала Женька.

– Это дорого, – вздыхала Ариадна. – Но если получу приличные заказы, то прилечу.

– Я найду тебе недорогое частное жилье, – пообещала Женька. – Билетом на спектакль обеспечу. Так что копить придется только на самолет.

– Хорошо.

А про Марка она запретила себе думать. Получалось плохо. Вообще не получалось.

5

Дану потребовалось достаточно времени, чтобы как-то уложить в голове новость – его мама беременна. Его очень взрослая мама ждет ребенка. И получается, что Дан теперь кто? Глава семьи? По всему выходило так. Ведь он мужчина.

Дан не спрашивал, кто отец ребенка, понимая, что, если ему не сказали, значит, не все так гладко в маминой личной жизни. Сказать по правде, до этого разговора он был почти уверен, что у мамы личной жизни нет. И был не против, если бы она появилась… но к таким последствиям Дан оказался не готов абсолютно точно.

Тем не менее он был уже достаточно взрослым, чтобы понять – жизнь непредсказуема и зачастую складывается совершенно не так, как хочется или как планируешь.

Еще совсем недавно Дан даже предположить не мог, что Эжени примет участие в масштабном ледовом спектакле и уедет надолго. Он думал, что они будут жить вместе, он – после защиты диссертации полноценно работать, она – тренировать детей…

Они созванивались каждый день, и еще переписывались, и обменивались фотографиями. В Сочи была совсем весна, небо высокое, солнечное, не то что московская хмурая мартовская унылость. Хотя и здесь солнце начало показываться гораздо чаще.

Эжени рапортовала о репетициях и была абсолютно счастлива. Это чувствовалось по голосу.

– Я видела эскизы костюмов. Спорим, ты меня не узнаешь?

– Это будет нечто грандиозное! Просто вау-размах!

– Лед олимпийский. Представляешь, премьера на олимпийском льду!

Он представлял. Он задавался вопросом, не перечеркнет ли так захватившая ее новая жизнь прежнюю? Их, совместную.

Но Женя звонила, и это означало, что Дан продолжал занимать место в ее жизни. Он знал, где она живет, какой диеты придерживается, сколько километров бегает по утрам, какая музыка будет звучать в спектакле и даже то, что предполагается живой вокал молодой, но очень талантливой певицы Вавы.

– Мы с ней познакомились, классная девчонка!

Про беременность мамы Дан не рассказывал. Это не тема для телефонного разговора и вообще… это не то, о чем он был готов беседовать.

Да, жизнь изменилась, и он теперь – глава семьи. Их с мамой семьи.

Дан снова стал жить на два дома. Если честно, ему хотелось остаться у себя, но за мамой теперь необходимо приглядывать. Он чувствовал свою ответственность. Поэтому несколько раз в неделю они ужинали вдвоем, и он играл ей вечерами что-нибудь тихое, спокойное.

Играл. Думал о Эжени. Готовился к предзащите.

6

Каждое утро начиналось с пробежки. Женя выходила из номера, надевала наушники и направлялась к набережной, вдоль которой была проложена отличная беговая дорожка. Бежать, слушать музыку, любоваться морем, вдыхать чистый йодированный воздух – это ли не счастье? В Сочи весна цвела, даря людям радость и красоту.

На олимпийском сочинском катке вовсю шли репетиции будущего спектакля. Женька пребывала в непроходящем восторге. Ей нравилось все: идеи Циммермана, музыка, эскизы костюмов, общение со старыми и новыми знакомыми. И лед. Как она любила лед! И репетиции! Наивно было всерьез полагать, что она сможет жить без льда, без его твердости, гладкости, холода и свободы.

Пока ставились только групповые номера, такие как бал в Лувре, на котором королева должна появиться в подвесках. Роли короля и Анны Австрийской исполняли олимпийские чемпионы, д’Артаньяна и Констанции – тоже. Кто же будет Атосом, Портосом и Арамисом все еще оставалось тайной, спортсмены должны приехать на днях – у всех свои контракты и обязательства. Жене же досталась роль белошвейки, к которой неравнодушен Арамис. Значит, кроме участия Жени на балу и в прочих групповых сценах, предполагается сольный номер с Арамисом.

Общий сценарий она прочитала, а потом решила познакомиться и с первоисточником. Так музыку во время пробежек неожиданно заменили книги. В результате оказалось, что текст для спектакля сильно урезали, оставив лишь самое главное, а отношениям Арамиса и белошвейки (на самом деле герцогини де Шеврез) в спектакле уделили гораздо большее место, придумав отдельную сюжетную линию. Интересно.

Сначала Женя прослушала Дюма, а потом взялась за Достоевского. Не то чтобы ей очень хотелось поближе познакомиться с Федором Михайловичем, но название «Белые ночи» привлекло. Потому что это Питер. Не только город, в котором закончилась ее спортивная карьера, но и город, где стартовала серьезная тренерская. Город, в котором все по-настоящему началось с Даном. И за это Женя снова полюбила Питер.

«Есть что-то неизъяснимо трогательное в нашей петербургской природе, когда она, с наступлением весны, вдруг выкажет всю мощь свою, все дарованные ей небом силы, опушится, разрядится, упестрится цветами…»[29]

Женя бежала, с одной стороны – море, с другой – за рядами отелей и спортивных сооружений, возведенных к Олимпиаде, – горы, фиолетово-синие, еще не скинувшие с себя утреннюю дымку.

«В сторонке, прислонившись к перилам канала, стояла женщина; облокотившись на решетку, она, по-видимому, очень внимательно смотрела на мутную воду канала. Она была одета в премиленькой желтой шляпке и в кокетливой черной мантильке. „Это девушка, и непременно брюнетка“, – подумал я»[30].

Чайки сидели на огромных валунах и кружили над водной гладью.

«… видите ли, я говорю откровенно, не влюбляйтесь в меня…»[31]

Морской ветер дул в лицо.

«…есть в Петербурге довольно странные уголки. В эти места как будто не заглядывает то же солнце, которое светит для всех петербургских людей, а заглядывает какое-то другое, новое, как будто нарочно заказанное для этих углов, и светит на все иным, особенным светом…»[32]

А Женя все бежала и бежала вдоль берега, слушала книгу и видела Питер – его Невский, Фонтанку, старые фасады и… Дана. Она бы хотела поехать туда на белые ночи с ним. Снять номер, гулять по улицам, сидеть вечером на крыше какого-нибудь ресторанчика и смотреть на город.

– Давай поедем в Питер на белые ночи? – сказала она ему вчера вечером по телефону.

– Сделаем очередную попытку попасть в «Беранже»?

Женька рассмеялась:

– В «Беранже» я уже почти не верю.

– А зря.

– Как твоя диссертация?

– Нормально.

Но Женя почему-то не поверила и решила, что попробует