Реальность сердца - Татьяна Апраксина

— Согласись с предложенным, прими пост советника и дождись зимы. Сделай вид, что удовлетворился казнью отравителей герцогини. Вытряси из Скоринга все, что сможешь. Отмену ссылки для северян, а если Саура не найдется, своих наместников туда и в Къелу. Пусть самозванец женится на скорийке. Вычисти в союзе со Скорингом всю страну от ереси. После осенних дождей я сам объявлю его богохульником и лжеепископом. К тому времени ты будешь готов свернуть ему шею малой кровью. Элграс взойдет на трон, Руи станет регентом.

— Вы думаете, Скоринг не ожидает подобного?

— Ожидает. Но у него не останется другого выхода. Что скажет Эллона? — Саннио встрепенулся, но не смог открыть рта. Он очень внимательно слушал архиепископа, но заданный вопрос оказался для него полной неожиданность. — Эллона онемела?

— Нет, ваше высокопреосвященство. Но я не могу решать…

— Руи оставил вас с обязанностью решать, так следуйте своему долгу. Кертор?

— Решение примет Филип, наследник барона, — легко отмахнулся Флэль. — Мне никто подобного права не давал.

— Вы мужчины или бабы?! — взгремел архиепископ. Кулак ударил об стол. Потом его высокопреосвященство замер на мгновение, прижал ладони к глазам, с силой провел ими к вискам. — Простите, господа. Я устал и разочарован вашей нерешительностью. Поверьте мне, я видел принца Элграса. Это истинный король и я не пощажу жизни, чтобы возвести его на трон. Но ему нет и пятнадцати, и ему нужна будет умиротворенная страна. Вторая за год война и третья по счету резня уничтожит Собрану. Смирите гордыню, господа и научитесь хитрости. Двое из вас – прославленные фехтовальщики, вам ли не знать, что такое обманный прием? Мальчик, ты наследник Руи, а он выиграл десяток войн не мечом, а словом и ядом…

— Вы необыкновенно убедительны, дядя, — ядовито ответил на эту отповедь Реми.

— Вы только не представляете, на что замахнулся Скоринг. А то едва ли бы предложили мне сесть за один стол с ниспровергателем богов.

— Не он первый. Сотни, если не тысячи лет еретики пытаются открыть врата для Противостоящего. Они долго взывали к пустоте, потом были услышаны и утроили рвение.

— К пустоте? — герцог Алларэ приподнял брови. — Дядюшка, да вы и сами отменный богохульник!

— Мальчишка… Пустомеля, — Жерар вздохнул, потом жестом приказал налить ему еще вина. — Ты ничего не знаешь о силах, с которыми играешь. Саннио старательно удерживал челюсть на подобающем месте. Кого другого за подобные речи Реми убил бы на месте, а этот надменный церковник отчитывал его, как малолетнего послушника — и всемогущий герцог Алларэ, никому не позволявший поднимать на себя голос, терпел, слушал и, кажется, жадно ловил каждое слово.

— Ты хоть знаешь, что твоя и моя сила — от одного истока? Она не дар богов и не искушение Противостоящего. Это всего лишь дар крови. Ты мог бы занять мое место, если б захотел и вытерпел обучение. Все мы, все, и Бдящие Братья, и Блюдущие Чистоту, и ты с Руи, и лжеепископы еретиков, и гадатели, ведуньи и колдуны, лишь наследуем дар от первых предков. Ты хоть раз спрашивал себя, почему Церковь ни слова не говорила против королевских предсказателей? — быстрый взгляд в сторону Саннио. — В самом даре нет ни святости, ни ереси. Милосердные Сестры лечат, колдуньи наводят порчу. Ересь же там, где сила обращается не во зло для ближнего, но в призыв Противостоящего. Если бы мы позволили каплям призывов переполнить чашу, Губитель вошел бы в мир, чтобы уничтожить его. Но мы век за веком опрокидываем ее на землю.

— Сейчас «заветники» замахнулись на королевскую кровь, — сказал Фиор. — Скоринг абсолютно уверен, что до совершеннолетия Араона он успеет…

— Если он преуспеет в своем замысле, не будет ни королей, ни тронов. Это плохо вяжется с его реформами, не находите? Кто станет удобрять пашню перед тем, как засыпать ее солью? Он просто опирался на еретиков, чтобы пробить себе дорогу к трону, а сейчас отвернулся от них. Вполне в их традиции — предательство благодетеля они не считают смертным грехом. — Архиепископ усмехнулся и стал похож на своего племянника. — Скоринг лжет присным, лжет самозванцу, ибо такой король ему удобен. Принц династии Сеорнов — не то, что опоенная кукла в поддельной короне, им крутить не удастся.

— Разве еретики не учат, что принявшие их кумира спасутся? — спросил Ларэ.

— Разве тебе не доводилось подманивать лошадь яблоком, чтобы взнуздать ее? Единственная цель Противостоящего — разрушение и уничтожение. Обещания его предназначены глупцам.

— Знает ли об этом герцог Скоринг? — Кертор, на голову которого свалилась куча тайных откровений из уст самого главы ордена Блюдущих Чистоту, кажется, впервые в жизни перестал притворяться светским бездельником и безобидным дурачком. Саннио прикусил губу, чтобы не улыбнуться: он выиграл спор с самим собой. В составной литской кукле была спрятана драгоценность, а не яичная скорлупа. — Что-то непохоже…

— Он может лгать и ближайшим присным. Не полагайтесь на их уверенность.

— А чего он вообще хочет-то? — Саннио окончательно запутался. Без герцога-регента все выглядело вполне логичным и связным, а вот персона Скоринга торчала в этом всем, как… как уд на лбу!

— Власти, — развел руками архиепископ Жерар. — Но не тщеславия ради, а для служения державе. Увы, он не понимает, что нельзя грязными руками лезть во чрево роженицы, дабы вырвать плод раньше начала схваток. Потому его следует остановить. Но это дела мирские, в дела богов же не вмешивайтесь!

4. Беспечальность — Собра

Я не верю тебе более, брат мой Ингальд; и более не назову тебя братом, ибо не брат ты мне. Лишь обманщик, помеха на пути, клоп, пиявка, присосавшаяся к ноге. Руки твои полны силой, брызгами серебристыми срывается она с пальцев, льется живой ртутью. Ладони твои не вмещают ее. Ты щедро зачерпнул от чужого источника — но сила эта моя, и, мне принадлежа, не удержится она в твоей чаше. Долго, долго верил я тебе. Долго позволял обмануть себя пустыми льстивыми словами, сладкими, как первый нектар с полевого клевера, обещаниями. Ты говорил мне — «Жди!», и я ждал. Ты говорил мне — «Готовься!», и я был готов. Что же ты отводишь глаза, неверный, обманщик, чужак? Глаза твои лживого цвета, улыбка твоя — лишь отражение радуги в луже, но не сама радуга, поступь твоя обманчива, а замыслы не ведомы никому. Силы в ладонях твоих довольно, чтобы открыть для меня дверь; молот мой занесен, и выкована молния, которая поразит сущее — но отчего же ты преграждаешь мне путь?

— Разве не пора? Разве не пробил час? — в последний раз спрошу тебя, дабы совесть моя была чиста, а сердце спокойно: я не предал тебя, я дал тебе возможность сказать мне правду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});