История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Бауэр

Василий старался поддерживать мир со всеми своими соседями, за исключением Аббасидов – две империи продолжали череду безуспешных и разорительных кампаний; переломный момент наступил в 878 году, когда арабы захватили город Сиракузы на острове Сицилия, который до того принадлежал Византии.

Величайшим замыслом Василия как императора была попытка обновить законы Юстиниана. Он собирался опубликовать новые законы в грандиозном издании, которое должно было называться «Очищение старых законов». Это была странная затея для человека, пришедшего к власти столь сомнительным путем, и этот проект не был завершен.9

В какой-то момент Василий, очевидно, сам начал спать со своей женой, так как уже после смерти Михаила она родила ему двоих сыновей (не удивительно, что Василий предпочитал младших детей, а не старшего сына).

В 886 году Василий был на охоте со своими слугами. Он вырвался вперед, преследуя крупного оленя. Животное обернулось и бросилось на него. Конь Василия встал на дыбы и сбросил хозяина на рога оленю, а олень потащил Василия в лес. В конце концов один из телохранителей догнал животное и освободил своего хозяина. Василий был тяжело ранен, и его сил хватило лишь на то, чтобы обвинить телохранителя в попытке убить его мечом, которым тот его спас. Он приказал казнить этого человека и вскоре умер сам. В итоге было опубликовано только вступление к его «Очищению».10

Когда свита Василия вернулась в Константинополь с вестью о смерти императора, им мало кто поверил. Некоторые историки утверждают, что история с оленем послужила прикрытием для заговора, за которым мог стоять сын Василия Лев. По мере того как Лев подрастал, отношения между ним и Василием накалялись, что подпитывало слухи о том, что Лев являлся сыном покойного Михаила.

Однако Льва не обвинили всенародно в смерти Василия. Он был коронован как император, и вскоре после этого извлек тело Михаила из монастырской гробницы вне Константинополя и похоронил в мавзолее Константина Великого.11

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 58

Глава пятьдесят девятая

Второй халифат

Между 861 и 909 годами тюрки захватывают халифат Аббасидов, на востоке появляются новые династии, а в Египте – новый халиф

В начале декабря 861 года халиф Аббасидов был убит.

Убийство халифа не было чем-то новым и никого не удивило. Однако к 861 году внешнее единство, скреплявшее исламский мир, уже подрывалось противоречиями между религиозной доктриной и требованиями реальности, и именно это убийство довело напряжение до точки разрыва. Зыбкий союз окончательно и бесповоротно распался.

Цепочка событий, которая привела к этому убийству, началась ещё в первые годы столетия, с халифа аль-Мамуна. Незадолго до своей смерти в 834 году аль-Мамун заинтересовался учением, известным как мутазилизм, из положений которого следовало, что халиф обязан производить очищение общины – при необходимости даже силой.

Мутазилиты верили, что бог – это идеальный Разум, то есть божественное суждение о людях, как о праведниках, так и о грешниках, всегда безошибочно. Мутазилиты не ставили под сомнение намерения бога. Не было смысла просить пощады – для этого наказующему пришлось бы изменить своё мнение о тяжести проступка, а богу не свойственна человеческая изменчивость. Бог был явлением полностью трансцендентным, настолько отдалённым от ограниченных человеческих способностей, что он превращался в абстракцию, Божественный Логос.1

Как и у всех средневековых (и современных) споров о природе Бога, у этого спора тоже был политический подтекст. Предводители мутазилитов утверждали, что благодаря своей способности размышлять люди могут найти правильный путь к пониманию добра и зла и предугадать с определённой долей вероятности реакцию бога на их поступки. Однако правильно действовать они могут не всегда, поэтому в задачи предводителя входит наставление общества в правильной вере и практике.[143]

Предводитель также был обязан искоренять неправедную веру и её последователей, и аль-Мамун всерьёз взялся за это. Он учредил своего рода инквизицию, «михну» («испытание»). Учителей, ученых и племенных вождей подвергали серьёзному опросу, иногда – с силовым давлением, пока опрашиваемый не «убеждался», что идеи мутазилитов истинны.2

Довольно часто «убеждение» лишь демонстрировалось: быстро признав правоту учения, столь любезного сердцу аль-Мамуна, человек повышал шансы скорого освобождения из темницы. Однако сам аль-Мамун, умерший вскоре после того, как его инквизиция взялась за дело, так этого и не понял. Он оставил своему сводному брату и наследнику аль-Мутасиму наказ продолжать начатый процесс, будучи уверен, что это не только очистит исламское сообщество, но и укрепит халифат.

К сожалению, исполняя приказы брата, аль-Мутасим столкнулся с другой проблемой. Учение мутазилитов уверяло его, что он как халиф может поощрять добрые деяния и наказывать злые, а также определять, что есть добро и зло. Однако в мире, где он правил, мусульмане не сходились во мнении относительно того, кто имеет право быть истинным халифом, полноправным лидером мусульманского сообщества.

Споры о том, кто должен быть халифом, продолжались уже двести лет. Многие мусульмане верили, что миром ислама должен управлять только прямой потомок Пророка. Со времён смерти Али, зятя Мухаммеда, в 661 году они хотели видеть в качестве халифа потомка Али и его жены Фатимы, дочери Пророка. Вместо этого халифатом завладели сперва Умайяды, а после них, в 750 году, Аббасиды, чей род восходил к дяде Мухаммеда, но не к самому пророку При всех этих кризисах власти сторонники Али, шииты, высказывались за потомка Али в качестве халифа.

В обоих случаях их голоса не были достаточно сильны, чтобы опротестовать решения большинства – суннитов. Поэтому партия Али, отрицавшая власть халифов как незаконную, выдвигала ряд своих лидеров, не халифов, но имамов, отказывавшихся присягать на верность халифату. Шииты (относительно небольшая группа, жившая среди суннитов иногда мирно, иногда в состоянии вражды) добровольно и без лишних вопросов подчинялись имамам. Они верили, что Мухаммед сам назначил своего наследника, и что каждому имаму Богом дано непреложное знание, позволяющее избрать наследника. Имамы, преисполненные Божьей мудростью, не могли совершать ошибки.3

Однако халиф из рода Аббасидов не обладал столь же непререкаемым авторитетом, каким пользовались имамы у шиитов. Сунниты своих халифов избирали, ограничиваясь исключительно семьей Аббасидов – но конкретного кандидата в халифы определяла община. Именно в этом заключались трудности аль-Мутасима: если Аллах и Пророк не могут ошибаться, то мусульмане после выбора халифа могли решить, что ошиблись.

И если бы халиф вдруг принялся арестовывать и пытать членов уммы, не согласных с ним, люди наверняка решили бы, что его избрание было ошибкой, и притом довольно быстро. Пребывая на посту халифа, аль-Мутасим был вынужден подавить три крупных восстания и множество мелких. Стало ясно, что если халиф хочет удержать власть, ему нужна армия, набранная вне общины – армия, которая будет сражаться за него, не имея желания свергнуть его в пользу другого кандидата.4

Аль-Мутасим сделал ядром армии свою личную стражу – пленников, которых привёл в Багдад после войны с Западным каганатом и другими тюркскими племенами за Амударьей. Эти пленники стали рабами халифата Аббасидов, многие из них были обучены военному делу и вошли в состав армии. Рабам, хорошо себя проявившим, часто даровали свободу, а иногда и должности в государственном аппарате.

Приток тюрков в Багдад был постоянным в течение предыдущего столетия войн, и у аль-Мутасима была личная гвардия из четырёх тысяч рабов ещё до того, как он стал халифом. Теперь он начал превращать её в настоящую армию. Всего за несколько лет он довел её численность до семидесяти тысяч человек, большую часть которых составляли тюрки, но встречались также и славяне, и уроженцы Северной Африки, захваченные в бою и приведенные в столицу в качестве рабов.5

Эти люди, избранные благодаря своему иноземному происхождению, окружали и защищали халифа, оттесняя его арабских и персидских служащих на периферию внутреннего круга. В Багдаде росло негодование. На улицах начинались потасовки между тюрками и людьми, которых они вытесняли. Наконец аль-Мутасим решил переместить столицу в другой город – Самарру, находящуюся севернее по течению Тигра, где он выстроил отдельные кварталы для своих тюрков, изолировав их от остального населения. Это предотвратило уличные конфликты – но также превратило тюрков в самодостаточное сообщество, не слишком преданное исламу.

Власть аль-Мутасима унаследовал вначале старший сын, а затем младший, аль-Мутаваккиль; они оба жили в Самарре. Во время их правления тюркская община окрепла, и вскоре тюрки стали наиболее могущественным элементом аббасидской империи.6