Собачий род - Сергей Арбенин

— Дык… — невесело проговорил Рупь-Пятнадцать. — Облаву, вроде, не только на собак и волков объявили, — на людей тоже. Когда труп этого, начальника, утащили, устроили мне допрос. И — в бомжатник сунули. Насилу оттуда вырвался: а то мыться заставили хлоркой, всё вшей искали. А у меня вшей отродясь не бывало. Дохнут они почему-то на мне.

Он вздохнул.

— И где же ты сейчас обитаешь? — спросил Бракин.

Рупь-Пятнадцать сделал хитрое лицо.

— У цыган.

— Ну да? Там же в каждом сарае спецназовцы сидят!

— А подземные ходы на что? — Рупь-Пятнадцать даже приосанился, сказал хвастливо: — Я эти подземелья хорошо изучил. Там и продукты есть, и вода. Только холодно очень, а костёр разводить боязно: дым пойдет из щелей, догадаются.

— Молодец! Правильно сообразил, — одобрил Бракин. — Ну, сиди, грейся.

Подумал, догадался:

— Тебе, наверно, для сугреву водка нужна?

Рупь-Пятнадцать покачал головой.

— Там, в подземелье, спирта — хоть залейся.

— Чего же ты им не греешься?

— Спиртом долго греться нельзя. Уснёшь — и не проснёшься, — наставительно сказал Рупь-Пятнадцать.

Бракин развел руками.

— Ну, тогда не знаю, как тебе помочь. Тебя же увидят на улице — и если сразу не пристрелят, как оборотня, так точно в кутузку заметут.

Рупь-Пятнадцать помолчал, напряжённо морща лоб. Наконец признался:

— Скучно мне там одному.

Бракин внимательно посмотрел на него, что-то решая про себя. Потом неожиданно спросил:

— А как ты вылез?

— Дак через гараж! Они, спецназовцы эти, только про один ход знают, где горело. В другие спускались через подполье или через люк в сарае. А я в это время в гараже сидел. Ну, не в этом, который на переулке стоит, а в дальнем, заброшенном. Я давно тот выход знаю: вместе с Алёшкой его устраивали. Там стена не бетонная — доски. Так я эти доски отодрал и ход прокопал, метра три. Давно, летом ещё. И прямо в гараж. Мотоцикл там старый с коляской. Ну, и рухлядь всякая. А запор — так себе, на честном слове держится. Алёшка замок поставил сквозной, с двух сторон открывается. Он тем ходом, бывало, к бабам бегал, чтоб отец не узнал. У них же нравы были строгие. А ключ я сам сделал.

— Ладно, понятно, — сказал Бракин. — Я этот гараж, кажется, знаю. Он как раз в углу усадьбы, а за ним — заколоченный дом. Кстати, чего ты в этом доме не живёшь?

— А боюсь. Он же на продажу выставлен, соседи за ним приглядывают. Заметят, гадство, донесут, — и опять повяжут.

Он посидел, криво усмехнулся. Бракин понял, что Рупь-Пятнадцать чего-то не договаривает. То ли боится кого?

Бракин налил свежезаваренного чаю в треснувшую "гостевую" кружку, щедро насыпал сахару.

— На, грейся.

Бомж с благодарностью принял чашку. Видно, чайком он был неизбалован. От первых же глотков его прошиб пот, он снял шапку с вымытых светлых волос.

Допил. Покосился на Бракина и сказал:

— Я тебе верю. Поэтому тебе, если хочешь, всё расскажу.

Он сделал паузу, смешно морща лоб.

— Страшно мне там, в подземелье. Гости там начали появляться.

— Кто? — спросил Бракин и пригладил усики.

— Гости… Ты не поверишь — Коростылёв.

Бракин подался вперёд:

— А ты его откуда знаешь?

— Ну… Я ж тут давно живу, на переулке многих знаю, а уж этого трудно не узнать.

Бракин вспомнил белое бритое лицо с глубокими складками морщин от ноздрей до подбородка, разбитое стекло в очках…

— Это точно, — проговорил он. — Такого трудно не узнать.

— Ну вот, — Рупь-Пятнадцать подвинулся ближе. — Только он не один. Ещё появляется — не поверишь, — белый волк!

— Волчица, — машинально поправил Бракин и добавил: — Почему не поверю? Очень даже поверю.

Рупь-Пятнадцать уставился на него и молчал несколько секунд.

— Дак ты знаешь?

— Пришел волк — весь народ умолк… Пословица есть такая, — сказал Бракин. — А про эту волчицу больше всех Рыжик знает. Если бы она говорить умела, — многое бы про неё рассказала, — Бракин кивнул на дремавшую собачку, которая, не открывая глаз, только повела острым лисьим ухом.

Рупь-Пятнадцать не понял, поглядел на собаку.

— Ну, так что дальше? — спросил Бракин. — Появляются они там, и что делают?

— А не знаю! — в сердцах ответил Рупь-Пятнадцать. — Прячусь я, как их увижу. Мельком только и видел. Проходят по подземелью, и исчезают. Я думаю, — тут он вовсе перешёл на шёпот, — что они мой запах уже знают. Знают, что я там. Но я им не нужен. Я, чуть тень замечу, — а у меня там комнатка, закуток такой оборудован, коптилка горит, — так бегом в гараж. И сижу, пока не околею. Потом загляну внутрь — тихо. Никого. Я уж в гараж одёжи натаскал. Но тут морозы вдарили, — ничего не спасает. А костерок не разложишь, — сам понимаешь, дым повалит.

Рупь-Пятнадцать уныло вздохнул и повесил нос.

Бракин спросил серьёзным голосом:

— Знаешь дом, где жил Коростылёв?

— Как не знать! Проклятое место.

— Вот именно. Оттуда вся зараза и пошла.

Бракин налил ещё чаю, закрыл печную трубу, походил по своей каморке.

— А больше в подземелье никто не появляется?

Рупь-Пятнадцать поперхнулся чаем, закашлялся. Вытаращил глаза на Бракина и тихо спросил:

— Откуда знаешь?

— Догадался.

— Ой, — сказал Рупь-Пятнадцать, опасливо покосившись на Бракина. Поднялся. — Засиделся я у тебя. Отогрелся уже, и то ладно, спасибо.

Бракин положил ему руку на плечо:

— Я даже догадываюсь, кто ещё в твоём подземелье появляется…

Рупь-Пятнадцать съёжился и спросил жалобным голосом:

— Кто?.. — так, как будто и сам боялся ответа.

— Наташка.

Рупь-Пятнадцать упал на табурет, вытаращив глаза.

— Да ты как узнал-то?

Бракин подумал, потёр лоб.

— Цепочку выстроил… — не совсем понятно объяснил он. — Сначала Лавров, тот, что пса пристрелил во время первой облавы. Потом исполняющий обязанности губернатора Густых. Потом — она, Наташка. Они все мёртвые, и все ходили, как живые. Это потерянная душа, древние египтяне называли её Ка. И ещё было предсказано, что Египет будет сражаться и победит в некрополе. В царстве мёртвых, значит.

— Ка, — тупо повторил бомж и слегка встрепенулся. — А Лавров — это кто?

— Говорю же, тот самый генерал, который собаку застрелил.

— Андрейкину-то? Джульку? А! — понял Рупь-Пятнадцать. — Зна-аю!..

Бракин тоже выпил чаю, и начал быстро собираться.

— Вот что, Уморин-Рупь-Пятнадцать. Ты ведь сейчас к себе, в свой "гараж"? Ну, так я с тобой пойду.

— В подземелье? — ахнул бомж.

— Ну.

Рупь-Пятнадцать поднялся и спросил тихо:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});