Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  Сейчас же мы, справив все свои нужды, кроме пищи, ожидали оставшуюся половину нашей мало того что крохотной, так ещё и не совсем сплочённой группы: двух братьев, ушедших прповедать кого-то из здесь умирающих. Скорее всего, этот некто был им очень дорог, раз уж даже Иван смутился, прося об отдолжении… Слишком дорог, по моим догадкам.

  Но они пока не имели никакого подтверждения, так что говорить что-либо было рано. И вообще хотелось, чтобы говорить подобное не пришлось вовсе…

  Спустя десять минут, в течении которых ни я, ни слушащий с упоительным видом музыку Антон, не произнесли ни слова, двое родственников всё же закончили со свиданием и появились в поле нашего зрения с левой стороны.

  Боря, быстро вытирая грязными рукавами куртки слёзы на глазах, плёлся за старшим братом, который, в свою очередь, сердитыми тычками в бок поторапливал его, хотя у самого глаза были красные и влажные.

  Не хотел оказывать слабость… Оно и правильно, да вот только не всегда нужно.

  Когда же они подошли к нам в плотную, Антон, посмотрев на них быстрым взглядом, не снимая наушников, приподнял занавеску и вышел на арену цирка, предворительно кивнув нам головой, мол, “за мной”.

  Быстро преодолев одинадцать метров, мы вчетвером нырнули под железобетнный навес, державший сиденья.

  Никто ничего не говорил. Следовательно, я тоже молчал: не решился начать общение с парнями. У них сейчас явно были очень сложные минуты в их жизни, касательно психики, так что лучше пока их не трогать, пусть ещё побудут наедине со своими мыслями и впечатлениями. От чего? Отпять же повторюсь: я догадывался, но точно не знал, поэтому даже отгонял от себя эту идею.

  Постепенно крошащийся бетон сменился сгнивающим, сырым деревом.

  Этот тоннель продлился куда дольше, чем прежний. Но, почему-то, времени, проведённого в нём, я не заметил. Странно. Но объяснение было: мне также было о чём подумать. О чём? Я толком уже и не помню. Что-то своё, постороннее ото всех. Ну, вместе со страхом, конечно. Предвкушение приближающегося похода абсолютно не радовало. Две группы не вернулись, а ведь они были даже больше нашей, причём, наверное, даже в несколько раз. На что же мы, в четвером, можем расчитывать? Верно. Ровным счётон, ни на что. Но всё равно мы это делаем… Зачем? Как остальные, не знаю. Я же… Хм, потому что хочу жить?.. Нет, потому что хочу, чтобы жил другой человек. Человек, чьё существование для меня куда важнее собственного. Да, и пусть я эгоистичен, потому как знаю, что если не станет меня, тому человеку будет куда больнее, но мне всё равно. Я буду рад умереть зная, что мама будет жить… Но мне никто такой гарантии не даст, поэтому, придётся брать её самому.

  От понимания этого и было страшно.

  ‒ Стойте, ‒ остановил нас жестом охранник примерно в двадцати метрах от выхода.

  Я подобного ожидал.

  Антон, неспеша стянув наушники, спокойно спросил:

  ‒ Что такое?

  ‒ Уже отправляйтесь, ‒ констатировал факт второй подойдя к прибитой к стене полке, взял на ней полиэтиленовый чёрные небольшой пакет и бросил стоявшему впереди охотнику. – Это будет не лишним.

  Не задавая глупых вопросов вроде “Что здесь?”, Антон просто посмотрел во внутрь. Ваня, стоявший позади, тоже взглянул, высунув голову из-за плеча листомана, который на увиденное, в своей вечной манере, не отреагирвоал никак. Подсмотревший же обернулся к своему брату и удволетворённо покивал головой. Хм, неужто действительно нечто пригодное.

  ‒ Спасибо, ‒ беспристрастно поблагодарил парень и пошёл дальше.

  Мужик, провожая нас взглядом, лишь с небольшой улыбкой кивнул, после чего, спустя секунду, немного повысив голос добавил:

  ‒ Просто идите по прямой.

  Ну, это мы и так знали. Наставление, что ли, такое? А.. какая разница, всё равно спасибо, что не безразличны.

  Проходя мимо остальных дозорных я заметил в глаз некоторых из них небольшую искорку уважения, блеснувшую при взгляде на нас. Но, кончено же, скрыть истинное отчаяние она не могла.

  Дверь была уже открыта, так что напрягаться не пришлось. Однако и так без эксцессов не обошлось, потому как когда двое первых были уже снаружи, в спину мне прилетели слова:

  ‒ Погодите, вас же вроде бы пятеро было! Где ещё один?!

  Не останавливаясь, я без какой-либо “подчёркивающей” интонации ответил:

  ‒ По палатам поищите.

  Может быть, у них были не полаты вовсе. Но меня это мало сейчас интересовало: предпологаю, сказанное мной и без лишнего подтекста было понятно.

  На улице же туман разрядился ещё больше, оголив свинцовые облака, недленно плывущие над нами, иногда открывая взору тёмно-серое небо, не имеющего ни единой частицы синевы или Солнца, прощально выглянувшего день назад. С площадки у Цирка, с которой ранее можно было разве что увидеть только испищрённую трещенами дорогу, теперь я смог лицезреть близлежащий дом с частично отсутствующим четвёртым верхним этажом.

  Постройка была старая, очень. Еле видимый доселе ярко-жёлтый цвет краски, нашедшей своё место на всём фасаде здания, теперь кусками отвалилвался от стен, переживших ни одно поколение. Сквозь дыры окон чуть-чуть рассматривалось убранство комнат, которые, как и предполагалось, были пусты: всё уже давно растащили хотя бы на нужны Цирка. Лишь песок от Бурь, подхватываемый ветром, устраивал свои одинокие танцы. Эх.. интерсено, а сколько оно ещё простоит? Наверное, не долго. От вечной сырости, зябкости и не ухоженности лучше не станет. Наоборот. Вскоре все губительные факторы это мира разрушат дом.. да и не его одного.

  Что меня ещё всегда бесило вокруг, так это вечная повторяемость природы: серость и мрачность. Ну, иногда, кончено, эту картину немного разбовляли дожди, но они несли только медвжью помощь. Вот и сейчас прошедший вверху гром оповестил о скором прибытии каприза погоды…

  Антон, стоя у начала лестницы, поднял согнутую в локте руку и как бы пощупал воздух.

  ‒ Влажный, скоро дождь будет, ‒ прокомментировал охотник, взглянув ввысь.

  ‒ Ха, спасибо, а мы по грому не поняли, ‒ в очередной раз дерзнул Ваня, оттягивая губу и закидывая за неё насвай.

  ‒ Гром может быть далеко, а воздух не обманет, ‒ спкойно отреагировал напарник.

  Затем я увидел, как его взгляд устремился в скрытую от стеллы сторону Цирка, имевшего круглую форму. То есть, если мы все глядели вперёд – на направление к нашей цели, но он вдруг посмотрел назад и влево. Как я уже гвоорил, дорога тут лежала крестом, следовательно: и туда вёл асфальт.

  Антон немного смутился, потом прошёлся недолго, по направлению к обратной стороне здания, и заглянул за него.

  За это время, кроме меня, за ним начали наблюдать и двое братьев, непонимающе уставившись на охотника и о чём-то перешёптываясь. Честно сказать, я тоже недоумевал, что он делает.

  ‒ А что там? ‒ спросил у парней меломан, указывая на юго-восток: туда, куда он и смотрел.

  Боря с Ваней переглянулись. Было видно, что они не понимали цели вопроса, я, кстати, также. Но ответ услышать хотел, почему и пнул локтем старшего. Тот непонимающе посмотрел на меня, с оттопыриной губой он казался чуть смешнее, поттирая бок, потом обернулся на напарника, и уже было открыл рот, как Боря выпалил первым:

  ‒ Парк Горького.

  После спокойного ответа, младший чуть повернул голову и посмотрел на Антона вопросительным скосым взглядом, будто спрашивая: “И что?”. У меня в голове вертеля похожий вопрос, но теперь как-то цепочка была чуть более ясной: кажется появлялась догадка того, что собирался сотворить молодой товарищ. Который, в свою очередь, выпрямившись в полный рост и не сводя глаз с выбранного направления задал ещё один вопрос:

  ‒ Через него можно попасть к памятнику?

  ‒ Ну.. так стоп, ты что собрался… ‒ начал возникать Боря, выйдя чуть вперёд и тоже, видимо, догадываясь о планах охотника.

  ‒ Через негшо можно добраться к памятнику? – жёстче повторил, перебив младшего, Антон, притом повернувшиськ нам.

  ‒ У-у.. да, ‒ сбивчиво ответил, кивая, Борис.

  ‒ Ага, ‒ прошептал листоман, повернувшисьназад.

  ‒ Что он делает? – тихо спросил, переводя взгляд то на меня, то на брата, Ваня.

  Я же уже понял, что он собрался делать. И не сказать, что мне это нравилось, точнее, это было более верным выходом, нежели тот, что нам предлагали.

  Тут листоман обернулся на меня и спросил, понимаЯ, что я уже всё осознал:

  ‒ Что думаешь, а? – он то ли искал поддержки, то ли уже знал, что я соглашусь: во згляде читалось.

  ‒ Думаю, что это безрассудно, ‒ спокойно ответил я.

  ‒ Но именно подобное нас оычно и спасало, ‒ развернувшись полностью, положив руки на автомат заметил Антон.

  И он был прав. Ведь именно такие действия, обычно позволяли нам остаться живыми.

  Я ещё немного подозрительно понаблюдал за ним, почле чего поинтересовался: