Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Мы с Томом поспорили, — сказал он. — Он поставил доллар, что ты либо не придешь, либо придешь за полночь. А я поставил двадцать на то, что будешь, самое позднее, в одиннадцать. Ты не спешил. Еще бы восемь минут, и ты бы мне дорого обошелся, Могенс.

— Тебе надо было мне сказать, Том, — упрекнул Могенс. — Чтобы нанести ущерб доктору Грейвсу, я бы даже вытерпел еще десять минут в обществе мисс Пройслер.

— А я и не знал, что ты так ненавидишь меня, Могенс, — вздохнул Грейвс. Он убрал часы обратно. — Скверно, когда подчиненные сговариваются.

— Особенно если у них есть на то причины, — Могенс повернулся к Тому. — Доллар я тебе, разумеется, верну, Том.

Грейвс скривился, а потом без перехода вдруг стал серьезен:

— Я рад, что ты все-таки пришел. Честно сказать, я не был в этом так уж уверен.

Это было ложью. Грейвс ни секунды не сомневался, что он придет. Он знал. Однако Могенс не стал отпускать замечаний. Вместо этого он вошел в помещение и внимательно огляделся.

Как и везде, здесь свет тоже был отключен. Тем не менее Грейвс с Томом установили с полдюжины масляных и керосиновых ламп, довольно ярко освещавших храмовую залу и в то же время придававших ей какой-то иной вид. И Могенс не мог сказать, что ему это нравилось. Теплый свет сгладил все углы и словно размывал контуры предметов, превратив знакомые формы в неведомые. Острые зубы статуй и жуткий клюв Гора что-то утратили от своего грозного облика.

Но произошли и другие перемены. Три ящика-гроба, которых Могенс не увидел на прежнем месте, стояли здесь. Крышки двух были откинуты, а между ними бессмысленная на первый взгляд путаница из канатов, узлов и механических роликов. Могенс проследил взглядом за одним из самых толстых канатов. Он вел через сложную систему подъемных блоков к потолку, где из веревок толщиной с большой палец была подвешена плетеная сеть с крупными ячейками.

— А вы времени зря не теряли, — уважительно сказал он, подавляя при этом раздражение, что стальные крюки были вбиты в украшенный тысячелетними фресками потолок.

Боже милостивый! Грейвс же ученый! Как у него поднялась рука на такое кощунство?

— Это заслуга Тома, — ответил Грейвс. — Собственно, он выполнил всю работу. Я ему только сказал, что надо делать.

— Ага, — пробормотал Могенс, — так я и думал.

Грейвс склонил голову набок и некоторое время смотрел на него прищуренным глазом, потом пожал плечами:

— В любом случае, я рад, что ты решил нам помочь… Ты же хочешь помочь, полагаю?

— Нет, — резко ответил Могенс. — Не хочу. И не хочу находиться здесь.

— Могу тебя понять, — серьезно сказал Грейвс. — Но, поверь мне, ты принял правильное решение. Если нам повезет, то скоро ты не только будешь полностью реабилитирован, но мы еще и узнаем, что случилось с Дженис и остальными. И, возможно, они будут последними, кого постигла такая плачевная участь.

— Если нам повезет, — хрипло сказал Могенс. Он посмотрел на сеть под потолком.

— А ты сомневаешься в этом?

Казалось, мысль о такой возможности развеселила Грейвса. Он вынул свой портсигар, открыл его, но, заметив испуганный взгляд Тома, убрал обратно, не взяв сигареты.

— Ах да, я забыл, — пробормотал он.

Могенс удивленно посмотрел на него, и Грейвс объяснил:

— У этих упырей жутко тонкое обоняние.

— Упырей?

— Ну, как-то же надо их называть, — Грейвс пожал плечами. — Как-то утомляет все время говорить о «тварях» и «существах». — Он снова достал из кармана портсигар, посмотрел на него долгим печальным взглядом и все-таки бесповоротно отказался от удовольствия. — У нас все готово? — повернулся он к Тому.

— Да, — ответил Том, одновременно отрицательно качая головой. — Только на всякий случай проверю еще раз проволочную растяжку.

Грейвс посмотрел вслед Тому, исчезнувшему за погребальной баркой:

— Хороший парень. Подчас не знаю, что бы я без него делал. Я тебе рассказывал, как он мне однажды спас жизнь?

Могенс не помнил такого, но тем не менее кивнул. Такое признание немного удивило его. Теперь он еще меньше знал, что думать о Томе, чем в первый день их знакомства, однако, не раздумывая, доверил бы этому мальчику свою жизнь. Кроме того, в нем опять заговорила совесть, как каждый раз, когда он слышал о Томе или встречался с ним. Совесть просыпалась, когда он вспоминал чудовищное подозрение, которому он подвергал Тома. То, что юноша совсем не приучен к порядку и гигиене, было печально, но еще не давало ему права слишком поспешно судить. А поскольку Могенс сам однажды пал жертвой несправедливых обвинений, он был в этом отношении чрезвычайно щепетилен.

Грейвс снова посмотрел на часы — на этот раз гораздо дольше. Он выглядел немного озабоченным, как показалось Могенсу, и тот высказал это вслух. Грейвс только покачал головой и захлопнул крышку часов много тише, чем в первый раз, и, прищурившись, посмотрел в ту сторону, куда исчез Том.

— Большей частью они приходят около полуночи, — сказал он. — Я не уверен, но полагаю, это как-то связано с положением луны на небе.

— А не Сириуса?

Могенс, еще не договорив, пожалел о сказанном, но не мог удержаться от иронии.

На этот раз, ради исключения, Грейвс оказался умнее его и, хоть бросил на Могенса недовольный взгляд, от замечания, породившего бы новый спор, воздержался.

— Извини, — буркнул Могенс.

— Ладно, — отмахнулся Грейвс.

Черная перчатка, прикрывавшая пальцы, шевельнулась при этом таким жутким образом, что Могенсу вспомнились рассыпавшиеся пальцы Дженис из его кошмара. Он поспешно отвернулся и проглотил ком в горле.

— Ты нервничаешь, это понятно, — сказал Грейвс. — Я тоже, поверь мне.

Его демонстративное хладнокровие выводило Могенса из себя, но на этот раз он придержал язык.

Что-то начало происходить с освещенностью. Там, где только что были золотисто-желтые пятна света, поползли тени.

— Я велел Тому погасить лампы, — успокоил Могенса Грейвс, от взгляда которого не укрылось, как тот вздрогнул. — Они реагируют на свет. Думаю, он причиняет им боль. Их глаза очень восприимчивы.

Погасла вторая лампа, еще одна, еще, вот и предпоследняя. Темнота распространялась над ними валом густой черноты, и Могенсу почудилось, что даже луч последнего непогашенного фонаря, стоявшего прямо возле ног Грейвса, отступил под напором тьмы. Его сердце забилось сильнее, когда он приметил тень, материализовавшуюся перед ними. Хоть и знал, что это не кто иной, как Том, на короткое мгновение он увидел острые лисьи уши, сверкающие клыки и горящие красным глаза, не отрывавшие от него взгляда. Но и на сей раз это была лишь его фантазия, игравшая с ним злую шутку. Тем не менее сердце его выскакивало из груди, когда он последовал за Грейвсом, который поднял лампу и пошел вперед под защитой каменной плиты, служившей когда-то пьедесталом давно исчезнувшей статуи. Могенс сейчас был даже рад обступающей темноте, скрывавшей от других дрожание его рук. Во рту он почувствовал вкус страха. Он спрашивал себя, годится ли он на такого рода охоту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});