Первая формула - Р. Р. Вирди

покусала губы и все же кивнула.

Проводив ее взглядом, я похромал обратно к тайнику. Убедившись, что в переулке никто не маячит, вытащил кирпич. В горле появился противный кислый привкус, хотя побои здесь были ни при чем. Неприятно расставаться с накоплениями, но делать нечего… Я достал из мешочка ранд и три оловянных чипа.

Митху будет удовлетворен.

Горько вздохнув, я побрел домой, сжимая монеты в кармане. По пути молился, чтобы никто из посыльных Коли не вздумал на меня напасть еще раз. Чем ближе я подходил к колонии воробьев, тем мрачнее становились мысли. С Габи и Типу надо что-то делать. Отдав Митху свою долю, я удалился к себе в комнату, где погрузился в размышления.

Надо придумать такой план, чтобы враги оказались в моей власти, а остальное – дело техники.

32

Бечевка, стекло, лайм

Прошел еще месяц на улицах Кешума, в течение которого я ходил по лезвию бритвы, стараясь не попасть в лапы Габи и Типу. Разумеется, от своих планов я не отказался и регулярно наблюдал за парочкой, плюнув на то, что добычу в дом приношу довольно скромную. Нужно было изучить их обычный распорядок.

Я следил, как дружки разносили дозы белой отрады, и пытался выяснить, какие закоулки они посещают чаще всего. Мои враги были туповаты, но работали здорово, безжалостно устраняя любое возникающее препятствие. С белоглазыми не торговались, цену и условия обозначали твердо и каждый раз получали свое.

Один раз мне едва не изменила выдержка. Чуть не выскочил из засады с кулаками, увидев, как парочка передала флакон с белой отрадой мужчине, которому явно изменила удача. Судя по его виду, наркотик тот никогда не пробовал, просто в силу обстоятельств попал не в то место и не в то время. Отраву он получил бесплатно. Парочка понимала не хуже меня, что после первой дозы бедолага уже никуда не денется – а дальше за наркотик будет платить любые деньги.

Работали Габи с Типу по всему кварталу – от улицы Хадхи до Гадхи, Тиккума и Катри. Маршрут сложный и нерегулярный, однако у Коли, видимо, имелись свои соображения.

Стало быть, передо мной возникал большой выбор улиц и переулков, куда можно заманить недругов, и я запоминал каждый угол и каждый поворот. Во мне росла уверенность: если Габи и Типу вздумают за мной гнаться, я заведу их в такое место, где они окажутся у меня в руках.

К решающему дню следовало сделать кое-какие приготовления.

Вскоре в городе устроили Райан – праздник воздушных змеев. Я залез в свой тайник. Пришлось расстаться с частью накоплений – потребовалась бечевка, обмазанная клеем со стеклянной пылью. Работала эта штука так: прикрепляешь ее к своему змею и, как только он оказывается рядом со змеем конкурента, натягиваешь. Если все сделать аккуратно, то перетрешь чужую бечевку и воздушный змей соперника улетит в небо. Только мне приспособление требовалось для иных целей.

Я потихоньку спустил свои сбережения, оставив в тайнике последний заветный ранд, но затраты того стоили.

* * *

На улице Гадхи торговали и галантереей, и промышленными товарами. Чего тут только не было: рулоны шелка и пенька, рубашки, штаны и шарфы… Еду и пряности здесь не продавали, глины, мрамора и камня на прилавках тоже не увидишь. В основном ткани и все, что из них шьют. На улице выступали менестрели и ряженые – монетки им кидали охотно.

Тут прогуливались женщины, которых я обходил стороной. За скромную плату каждая из них была готова доставить мужчине низменные удовольствия, а уж за железный бун клиента ждало нечто особенное. Приторговывали на Гадхи и белой отрадой. От людей, посещавших эти места, воробьи держались подальше. От таких жди беды. Ребенка из Оскверненных здесь ждали разнообразные опасности.

Две трети дневной свечи уже выгорели – значит, до полудня еще час. Скоро Габи и Типу появятся в переулке, где их ждут постоянные покупатели белой отрады.

Я запихнул в рот дольку апельсина. Кожуру оставил – пригодится. Скользнув в переулок, дошел до дальнего конца, откуда должны появиться мои враги.

Ждать пришлось недолго: через некоторое время узкая улочка наполнилась хриплыми голосами. Габи… Втирает очередному белоглазому, какое наслаждение его ждет, сколько нужно заплатить и когда он появится следующий раз. Цену толстяк задирал, однако, учитывая, с кем имел дело, возражений не последовало. Белоглазый скорее мать продаст, чем рискнет заспорить и в итоге потерять дозу.

Сделка состоялась; голоса Габи и Типу зазвучали громче. Приятели приближались к моему укрытию.

Я вышел на свет и улыбнулся, подбрасывая на ладони дольку апельсина. Враги меня не заметили – настолько были заняты пересчетом выручки. Сейчас они получат хороший урок.

Подняв с земли камень, я завернул его в припасенную заранее кожуру и швырнул в лицо Габи. Снаряд угодил прямо в глаз, и по лицу толстяка потек апельсиновый сок.

Габи взвыл, схватившись за лицо, и выронил монеты.

Типу – надо отдать ему должное – не растерялся и мигом подобрал деньги, а уж потом обернулся к другу. Приятели не сразу поняли, кто перед ними стоит.

Габи тяжело задышал и оскалился, словно дикий пес:

– Ты!

Бесшабашно ухмыльнувшись, я издал птичью трель.

– Как глаз?

– Я тебя убью, маленький засранец! Я тебя… – Он наглядно показал, как свернет мне шею. – Тебе конец!

– Что ты хвастаешься? Возьми да попробуй! Слабо?

Я еще раз улыбнулся, зачирикал и пошел к выходу из переулка. Габи издал нечто среднее между ревом слона и визгом разгневанного кота. Пожалуй, на подобные звуки способна лишь глотка мальчика, превращающегося в юношу, и мне не забыть их до конца жизни.

Я набрал воздуха, готовясь дать стрекача, и парочка кинулась за мной.

Кровь Брама, да он разозлился куда сильнее, чем я рассчитывал…

Я припустил со всех ног. Петляя по переулкам, время от времени замедлял бег: хотел убедиться, что Габи и Типу меня не потеряли. Сначала держался улочек, на которых обычно работали мои недруги – пусть им будет проще меня преследовать, зато об осторожности они забудут напрочь.

Затем пошли улицы, которые приятели посещали редко, и наконец мы выскочили в закоулок, в котором я заранее расставил западню, зная, что сюда не зайдет даже случайный прохожий.

От стены к стене протянулись тонкие – не толще волоска – и очень прочные бечевки. Не знаешь, куда смотреть, – в жизни не заметишь. Если нет солнца – вообще ничего не увидишь.

Я резко остановился и аккуратно пролез между невидимыми, покрытыми стеклянной