Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе - Долин Антон

Одни персонажи оригинальных «Хранителей» умерли, другие пропали без вести. Не Манхэттен. Он – ДНК этого проекта, его стержень и основа. Для его возвращения в сюжет Линделоф припас самый оригинальный сюрприз. Ближе к финалу сериала, когда тучи сгущаются и финальное кровопролитие кажется неизбежным, мы внезапно узнаем, что всемогущий синий бог скрыт под обличием милейшего Кэла (эффектный Яхья Абдул-Матин II), красавца-мужа Анджелы Абар. О чем сам Кэл не помнит.

Предпоследняя, восьмая серия «Хранителей» называется «Бог заходит в Абар» (нехитрый, но точный по смыслу каламбур). Она поставлена Николь Кассель, режиссером трех серий, включая первую, и становится эмоциональной и сюжетной кульминацией всего проекта. Ее причудливая драматургия, смешивающая флэшбеки и флэшфорварды, напрямую отсылает к той главе комикса, в которой Манхэттен общается и прощается со своей возлюбленной на Марсе. Оказывается, все это время мы смотрели историю любви. В версии Линделофа Бог, заскучав на пустой Красной планете, спускается обратно на Землю, чтобы встретиться в баре с женщиной, увлечься ей не на шутку и воплотиться в человека на десять лет, заставив себя на этот срок позабыть о собственной божественной сущности.

Ветхозаветной развязке «Хранителей» Мура – Гиббонса, в которой Нью-Йорк постигала судьба Вавилона, Содома и Гоморры, вместе взятых, Линделоф отвечает собственным «Новым Заветом». Это решение вызвало ярость у фанатов, не желающих признавать человеческую сторону Манхэттена, верить в его способность влюбиться и пожертвовать собой. Однако именно эта одновременно ницшеанская и щемяще-сентиментальная интрига – смерть Бога во имя грядущей жизни людей оказывается скрытой пружиной сериала, авторы которого виртуозно долго водят зрителя за нос, не открывая ему, собственно, о чем речь.

Маска девятая. Призрак

Когда-то Доктор Манхэттен отринул свою природу, обретя внешний вид идеального (а значит, схематичного) человека, почти витрувианского. Теперь, приняв черты миловидного чернокожего парня, влюбленного мужа и заботливого отца, вместе с ними он впитал всю уязвимость человека.

И обманул тех, кто охотился за его божественным могуществом – и расистов из «Седьмой кавалерии», и госпожу Чьеу с ее глобальными амбициями.

«Хранители» Линделофа и Мура – Гиббонса сходятся в одном. Вместо того, чтобы удовлетворять нашу потребность в полубоге, способном спасти от любой напасти (а именно в ней причина успеха супергеройских комиксов и их экранизаций), они показывают, как комплексы, страхи и пороки тех, кто берет на себя слишком много, губят цивилизацию, а принятие хрупкости, слабости, смертности ее раз за разом спасают. Парадокс в том, что любой супергерой – искусственная, умышленная конструкция. А любой человек, даже самый маленький и испуганный, хранит в себе множество невероятных возможностей. По слову Манхэттена, человек – главное «термодинамическое чудо», возможное в физике.

Последняя наследница классических «Хранителей» – агент ФБР Лори Блейк (трижды лауреатка «Эмми» Джин Смарт). Немолодая и одинокая женщина, когда-то бывшая героиней в трико и маске, возлюбленной Доктора Манхэттена и Ночной Совы, тогда носила псевдоним Шелковый Призрак, теперь стала призраком себя самой. Тогда Лори приняла фамилию своей матери – Юспешик, преображенную в красивое Юпитер, теперь отказалась от претензий на божественное, взяв фамилию признанного ей отца – правительственного агента Эдварда Блейка по прозвищу Комедиант. С возрастом мы все учимся над собой смеяться.

Рассказывая бородатые анекдоты бывшему бойфренду, ныне, предположительно, переехавшему на Марс (для этой цели по всей Америке установлены специальные будки связи), Лори не надеется на ответ и новую встречу. Ей, как никому другому, известно, что любой сюжет конечен, и ни одна маска не защитит тебя пожизненно. Впрочем, как показывают «Хранители», будут и другие жизни, маски, люди и боги и даже, возможно, богини. Кино стерпит и не такое, как прозрачно нам намекает Линделоф, собирая выживших в единственном нетронутом здании полуразрушенной Талсы – кинотеатре.

* * *

В день, когда я пишу эту статью, вступает в действие новое распоряжение: на улицы Москвы отныне нельзя выходить без маски.

«Очень странные дела». Изнанка[40]

Говоря о феномене «Очень странных дел», и поклонники, и ненавистники непременно используют слово «ностальгия». Хочется оспорить это общее место. Непонятно, из чего вообще следует, что именно 1980-е – та эпоха, по которой люди столь массово и отчаянно скучают. К тому же 1980-е были разными в различных странах (в СССР – точно не такими, как в США), а смотрят и любят «Очень странные дела» по всему миру.

Несомненно, шоураннеры, режиссеры и сценаристы сериала братья Дафферы прежде всего черпают вдохновение и материал из масс-культуры этого десятилетия, поскольку и действие помещено в ту эпоху, но сами они росли, скорее, в 1990-х (близнецы Мэтт и Росс родились в 1984-м). Что и говорить о миллионах их зрителей-тинейджеров, которые вовсе не воспитывались на блокбастерах Спилберга и Карпентера, музыке Джорджо Мородера и New Order, настольной игре «Dungeons & Dragons»: об этих явлениях они узнали именно благодаря «Очень странным делам», а не наоборот. Так что компилятивная и потому якобы спекулятивная природа сериала – как минимум преувеличение со стороны придирчивых критиков и других идейных бумеров, слишком остро переживающих дежавю.

Возможно, дело в другом. Дафферы тонко уловили и выразительно передали сходство 1980-х с нынешними неспокойными временами, нашли в этом временном переносе работающую метафору. Их главное изобретение – искаженная вселенная-двойник, Изнанка символизирует разлом между измерениями, ту «наоборотность», которая позволяла в тех же 1980-х сочетать сладкие мелодрамы с кровавыми слэшерами, а легкомысленный синти-поп – с неистовым хард-н-хеви. В выдуманном Дафферами Хокинсе, очередном городке «маленькой» Америки с большим невидимым бекграундом (такими же были лавкрафтовские Инсмут и Данвич, кинговские Касл-Рок и Дерри, линчевский Твин Пикс, Гравити Фолз Алекса Хирша), под горящим праздничными огнями торговым центром спрятан бункер советских шпионов, а школьник тайно от родителей выращивает монстра, который со временем будет готов сожрать их всех.

Хрупкость границы между будничным и чрезвычайным, скучным и чудовищным, невинным и порочным сегодня ощущает, кажется, любой: в 2022-м весь наш мир стал сплошной Изнанкой. А уж «плохие русские», карикатурностью которых столь многие возмущались в третьем сезоне, к четвертому оказались гениальным предвидением шоураннеров. Хотя в их системе координат американские спецслужбы по-прежнему и кровожаднее, и изощреннее в своих опытах над детьми, чем по-своему простодушные Советы, всего-то лишь изучающие инфернальных демонов в тайных лабораториях своих ГУЛАГов.

Четвертый сезон – самый взрослый (дети подросли), кровавый и «хоррорный» из всех. Его зачин, в котором старшеклассница-красавица убита неизвестным монстром, отчетливо напоминает «Твин Пикс», дальнейший ход событий отсылает к «Хэллоуину» и «Кошмару на улице Вязов» – недаром в знаковой роли появляется Роберт Инглунд, легендарный исполнитель роли Фреда Крюгера. Важнейший из новых персонажей – металист-третьегодник Эдди Мансон (роль, моментально прославившая британца Джозефа Куина), свежий антагонист – чудо-юдо с обожженным лицом и телом, а также печальным глубоким голосом, названное традиционно в честь персонажа «Dungeons & Dragons» – Векна.

Жанр четвертого сезона, по обыкновению Дафферов, причудливо искажает все существующие законы и нарушает правила. Это психологическая драма взросления с подростковыми травмами и школьной травлей, конспирологический триллер, лагерный хоррор, мистический слэшер и все еще семейное приключенческое кино о верных друзьях из «клуба неудачников», как непременно назвал бы их Стивен Кинг. Да, здесь опять море отсылок к его книгам, включая прямое цитирование «Талисмана» – говорят, за его экранизацию под продюсерским предводительством другого своего кумира Стивена Спилберга братья Дафферы возьмутся сразу после завершения «Очень странных дел».