Стрелы Перуна - Станислав Пономарев

Те склонили головы в знак понимания и исполнения кагановой воли.

Асмид подвел Амурат-хана к заветной дверце, отомкнул замок.

— Посвети!

Бек просунул факел в проем. Каган взял из ниши в стене пустой бурдюк и стал осторожно спускаться по осклизлым каменным ступеням вниз, в черную воду.

— Прощай, Амурат-эльтебер! Об этом ходе никому не говори!

— Прощай, о Могучий! Да сохранит тебя аллах! Никому не скажу, будь спокоен.

Асмид спускался все ниже. Вот он ступил в воду, погрузился по пояс, глубже, нащупал ногой конец лестницы и, прежде чем нырнуть, остановился, подумал и приказал беку:

— Ты подожди здесь на всякий случай. Досчитай до тысячи и если я не вернусь, значит, аллах увел меня от беды.

— Хорошо!

Асмид нырнул. Через мгновение он высунул голову у подножия башни, прислушался. Ночь тихо струила лунный свет. Природа дышала покоем. Только река журчала Да на острове гомонили урусы. Беглец осмотрелся, приложил к губам сосок и стал надувать бурдюк...

Вдруг совсем рядом ему почудился тихий всплеск.

«Рыба!» — подумал Асмид, хотя сердце в груди заколотилось гулко и часто.

Он некоторое время стоял, прислушиваясь. Привыкшие к темноте глаза быстро обшаривали густую тень от башни. Но все было спокойно... Беглец продолжал начатую работу. Бурдюк, раздуваясь, заслонил от него левую сторону обзора, и это едва не погубило кагана. Слишком поздно заметил Асмид, как стремительная тень, прошумев водой, метнулась к нему. Хазарин от неожиданности вскрикнул, бросил в напавшего бурдюк и нырнул под башню. Уже в воде он почувствовал, как кто-то цепко схватил его за лодыжку левой ноги. Асмид отчаянно лягнул свободной ногой, попал каблуком по чему-то твердому. Жесткая хватка ослабла, и Асмид, отплевываясь, вынырнул уже в чреве стены. Во время короткой борьбы вода попала в легкие, и каган не смог сразу позвать на помощь. Не мог он и с места двинуться...

Вдруг кто-то толкнул его под водой в ноги. Асмид, словно змеей ужаленный, выскочил из воды на лестницу.

— Тревога! — прохрипел он.

И в следующее мгновение от непередаваемого ужаса голос кагана прорезался, и гулкое эхо подхватило отчаянный вопль:

— Тревога-а-а!

Амурат-хан как раз в этот момент запер дверь и сделал первый шаг, чтобы уйти. От крика изнутри потайного хода руки богатура задрожали: он не сразу смог протолкнуть ключ в замочную скважину и отвалить стальную створку. Изнутри по ней сильно ударили. Наконец дверца распахнулась. Факел вырвал из темноты мокрую фигуру кагана-беки в одном сапоге. Властитель хазарский с ужасом показывал рукой вниз и не мог выговорить ни единого слова. Амурат-хан пропустил начальника вперед, выхватил из ножен меч, устремил конец его в темноту хода и прогремел:

— Богатуры! Сюда!

Каган стоял, прижавшись спиной к каменной стене коридора. Скрывать теперь потайной ход из крепости было бессмысленно. Хладнокровие стало возвращаться к Ас-миду, и он громко вторил призыву своего бека.

На зов, звеня броней и оружием, спешили воины. Яркий свет залил коридор. Амурат-хан бросил свой факел вниз, в густую тьму хода. Тот покатился по крутой лестнице, на миг осветил чье-то страшное бородатое лицо и, зашипев, погас. Асмид вырвал у ближайшего воина копье и с силой метнул его во тьму. Там что-то шумно колыхнулось. Несколько факелов полетело в проход. Но в воде уже никого не было.

— Тащите сюда побольше камней и засыпьте эту лестницу! — уже спокойным голосом распорядился каган — Амурат-хан, проследи!

Асмид уже прошел половину коридора, но, вспомнив о чем-то, поспешно вернулся.

— Амурат, оставь здесь за себя кого-нибудь. А сам проверь во всех башнях, нет ли еще где таких ходов. Если найдешь, прикажи засыпать!

— А может быть...

— Нет! — угадал его мысль Асмид. — О них всех наверняка теперь знают урусы...

— Слушаю и повинуюсь, о Мудрейший! — ответил бек Саркела и тотчас поспешил исполнять повеление.

Асмид, накинув на мокрую одежду архалук Амурат-хана, не замечая, что только одна нога его в сапоге, поднялся на площадку северной башни.

Глава третья

Богатый Итиль-кел себя бережет

Итиль-кел жил тревогой. Нынешним летом в нем на удивление много оказалось народу. Обычно одни купцы да кагановы сборщики налогов оставались, а теперь... Как оказалось, только половина кочевников отправилась по весне на далекие предкавказские пастбища вслед за своим живым Богом — Шад-Хазаром Наран-Итилем.

Имам Хаджи-Мамед долго не мог понять, в чем тут дело. Потом сообразил: огромное число мятежных бедняков ушло к тюркам-огузам, а оставшиеся — их родственники — выжидали, когда все войска кагана-беки Асмида уйдут из города, чтобы захватить власть. Но тот оставил в столице и у стен ее целый тумен во главе со свирепым Гариф-тарханом. Как бы теперь этот тумен пригодился под Саркелом, но толстосумы потребовали сильной охраны и военный предводитель хазар, скрипя зубами, вынужден был согласиться на это. Грозой пахло с востока, откуда могли прийти куманы, тюрки-саманиды, баяндеры, и бедняки понимали, что из-за глупой политики Асмида может настать момент, когда им самим придется встать на защиту собственных очагов. Особенно купцы остро чувствовали опасность, поэтому они сначала тайно, а потом и явно стали нарушать запрет властителей Хазарского каганата и завозить оружие в Ханбалык — восточную торгово-ремесленную часть Итиль-кела. Кендар-каган Азиз, оставшийся на лето властелином столицы, смотрел на это сквозь пальцы.

«Пусть сами себя защищают, — думал о ремесленниках и мелких торговцах Азиз. — Потом, когда Асмид с войском вернется, оружие у неверных опять отберем...»

И имам Хаджи-Мамед на этот раз с войском на Русь не пошел, на немощь сослался. Но он слукавил: мрачное предчувствие неминуемой беды угнетало старого имама.

«Урусия — могила для хазар, — размышлял старик. — Раз уж такой воитель, как Урак, не смог одолеть ее, то Асмиду и... А может быть... Дуракам везет. Говорят, каган Святосляб увел свои тумены на Булгарию. Если он не успеет вернуться, тогда Асмид ударит по незащищенной Урусии... У него, благодаря моим стараниям, неплохие полководцы. Один Санджар-Саркел-тархан чего стоит. Да и Джурус-хан умеет водить богатуров...»

Неторопливые размышления духовного наставника мусульман прервал вошедший с поклоном служитель соборной мечети Максак-Алла.

— Что скажешь? — остро глянул ему в лицо имам.

— Гонец к кендар-кагану прискакал, пять коней загнал и весть принес страшную: тумены кагана-беки Ас-мида столкнулись с урусами у крепости Саркел.

— Что-о?! — взвизгнул Хаджи-Мамед. — Что ты сказал?!